Вероника Сейнт - Гамельнский Крысолов

Стену украшало множество маленьких и больших флагов разных стран мира, сшитых в одно огромное лоскутное полотно. Кое-где висели фотографии в рамках, то Битлз, то Элвис Пресли, значки групп, блиставших в шестидесятых и семидесятых, старые пластинки, вырезки из журналов и другие мелочи. А в одну из стен, ко всему прочему, была встроена витрина, на которой в несколько рядов сложили трубки, длинные и короткие, разных цветов и дизайнов. Безусловно, это был именно тот паб, который просто обязан был понравиться Грегу.

-Виктор, - окликнула Гадателя Анна. Виктор встрепенулся и подошел к стойке, - Это Петер. Он согласился...

Виктор не дал ей закончить фразу. Едва взглянув на Петера, Гадатель спросил:

-Это с ним я должен поговорить о моем отце?

Петер, высокий и немного склонный к полноте мужчина с черными кудрями и добрыми голубыми глазами, скривился и покачал головой:

-Я тебе могу сказать только, что Грег был отличным парнем. С Томми они больше общались, так что Томми его и знает лучше...

-Хорошо, мы можем его навестить? - Виктор облизнул губы. Петер пожал плечами.

-Вообще, он уехал в отпуск, вроде бы в Испанию, или что-то вроде...

-И с ним никак не связаться? - Гадатель устало потер переносицу. Выходит, если Томас и знал что-то, то Виктору об этом узнать уже не удастся.

-Нет. Разве что дождаться, пока он вернется... - Петер пожал плечами. - Но Ваш отец был отличным малым, правда. С ним всегда было интересно поговорить, ну, там, знаете, о политике, охоте, музыке...

Виктор не дослушал, он, молча, развернулся и вышел на лестницу, собираясь уходить. Очередная подсказка выскользнула у него из рук, просочилась сквозь пальцы как песок, и это его ужасно раздражало. Гадатель был почти уверен, что отпуск Томаса тоже как-то связан с Учителем. Может, он получил от Грега какие-то инструкции? По крайней мере, такое поведение было вполне в стиле его отца.

Дождавшись Анну, Виктор попросил показать еще какие-нибудь места, где бывал его отец, но теперь он столкнулся совсем с другой проблемой.

Многие люди знали его отца, и Грег казался им таким добрым и заботливым, располагающим к себе пожилым бизнесменом. Не без странностей, конечно, но такое бывает у всех. Он был в меру щедр, в меру жаден, всегда вовремя возвращал книги, всегда оставлял хорошие чаевые. Люди рассказывали Виктору не самые важные мелочи, и когда он пытался задавать наводящие вопросы, впадали в ступор и отрицательно мотали головой, не понимая, к чему он клонит.

Когда вечером они вернулись домой, Виктор смотрел только под ноги, даже не взглянув ни разу на россыпь звезд над головой, погрузившись полностью в свои мысли. Он сам не до конца осознал, что они вернулись, пока не переступил порог в пока еще холодный дом. Анна тут же стянула сапоги и побежала растапливать печку, а Гадатель никак не мог избавиться от апатичного оцепенения, сковавшего его по рукам и ногам, и так и стоял на пороге.

Казалось, день прошел зря, и все его поиски бессмысленны, но Гадатель, даже не смотря на это, к вечеру сильно вымотался и смертельно устал.

К тому же планетарий, идею о котором Виктор поначалу отбросил, будто не хотел отпускать его. Он пытался вспомнить, что чувствовал там, что видел, пытаясь уцепиться за что-то, но тщетно.

Это смущало его, заставляло волноваться, будто он впервые взял в руки свою первую колоду Таро.

Все, что Виктор понял за этот вечер - его отец не брезговал гипнозом, заранее научив горожан говорить только то, что нужно ему. Вероятно, Учитель понимал, каким путем пойдет Виктор и старательно заметал следы. Так что планетарий действительно оставался самой заметной и единственной доступной ниточкой.

Ниточкой, которая казалась совершенно бесполезной.

-С Вами все в порядке?

-М? - Виктор нервно дернулся, прежде чем вспомнил, что он не один. - Я в порядке, просто... Просто это все отнимает у меня слишком много сил, - пробормотал он и стянул пальто, предварительно порывшись в карманах, достав оттуда колоду.

Были вещи, в которых он отказывался себе признаваться. Что его роман с Тристаной бессмысленный и ведет только к боли, что его попытки сбежать от судьбы бессмысленны, что он влюбляется в Грейс, что он становится таким же, как отец, что он перестал отрицать свою суть.

И ему стоило огромных трудов признать, что именно его способности, именно магия и предсказания, не только полезны в его работе и жизни, но и помогают Болезни развиваться. Похоже, его дар убивал его. Единственное, что сейчас он мог сделать, это использовать свою Болезнь себе же во благо.

Виктор закашлялся, жестом остановив Анну, когда та обеспокоенно повернулась к нему.

-Я в порядке. Просто устал, - повторил он, мотнув головой, и направился к лестнице. Поднявшись на пару ступенек, он остановился и снова посмотрел на девушку. Слегка качнул головой и тихо произнес, - Хорошей ночи.

-Постойте! - окликнула Гадателя девушка и поспешила следом за ним, будто боясь, что он убежит и закроется у себя в комнате.

-Ну, что еще? - Виктор остановился и вопросительно вскинул брови.

-Расскажите мне о нем. То, что Вы знаете, а не я, Виктор, - девушка неуверенно улыбнулась.

-Зачем? Ты знаешь его едва ли не лучше, чем я, - Виктор ухмыльнулся и покачал головой. Зачем ей вообще было этим интересоваться? Тем более что последние годы Виктор и сам был не уверен, что знает своего отца. Он тихо повторил. - Хорошей ночи, - и закрыл за собой дверь.

После этого Гадатель облегченно выдохнул, подпер стену спиной и потер лицо руками, тихо бормоча что-то себе под нос.

Он чувствовал, что совершенно выжат и что у него абсолютно нет сил. Он выдохся и уже готов был сдаться. Так быстро, всего за пару дней он вымотался настолько, насколько не выматывался раньше и за месяц непрерывной работы. Что-то было не так, но даже это не должно его останавливать. Тем более что именно это ему и было нужно. Вымотаться, дойти до самого края, чтобы перейти на новый уровень. Он должен был попробовать.

Вытащив колоду из коробка и согрев об нее руки, Гадатель поднес ее к губам и шепнул:

-А вы скажете мне правду или тоже только то, что мне хочется услышать? - будто так его вопрос станет яснее и точнее.

Тихо вздохнув и собравшись с силами, Виктор начал тасовать колоду. Карты ласково гладили его по рукам, ему даже казалось, что кто-то, склонившись к его уху, шепчет слова утешения, но едва он попытался вытащить карту, как колода выскользнула из его рук.

Как бы старательно он это не отрицал, сил ему хватало все на меньшее и меньшее, и все чаще то, что раньше он считал безобидной мелочью, теперь оборачивалось финальным ударом - Гадатель терял сознание, впадая в забытье, словно не спал до этого целую неделю.