Александр Волков - Пришелец

— Они сами его прикончат, — буркнул Дильс, глядя на темнеющую полосу леса сквозь просвет между бревнами.

— Может, отвязать его? — хмуро проворчал в ответ Свегг, обматывая запястье широким крепким ремнем из лосиной шкуры.

— Чтобы он остался жить после того, как вяги перебьют нас в этом загоне? — ухмыльнулся Дильс.

— А тебе что, жалко? — спросил добродушный, несколько даже сонный с виду Свегг.

— Мне — жалко? — удивился Дильс, не отрываясь от щели. — Просто я хочу, чтобы все было честно. Конечно, они не убьют женщин и детей и род Ворона не прекратится. Но я не хочу, чтобы мы умирали неотмщенными!

Он привстал на одно колено, взял с земли лук из рогов тура, наложил стрелу, натянул тетиву и, быстро поднявшись над пряслом, выстрелил в сторону леса. Лосиная жила звонко щелкнула в темнеющем воздухе, и эхом отозвался на этот звон крик пораженного стрелой человека.

Свегг приподнялся, протянул руку, выдернул стрелу из верхушки кола и опять скрылся за пряслом. Еще одна стрела прилетела со стороны леса, угодила в щель между бревнами, пробила шкуру, прикрывавшую живот Дильса, и застряла в ней. Вяги стреляли редко, видно, жалели стрелы и не хотели вооружать ими кеттов. Но пока они кольцом охватывали лагерь, скрываясь в лесу и на другом берегу высохшего русла, охотники успели соорудить посреди лагеря навес, вбив в землю несколько толстых кольев, уложив на них поперечные жерди и прикрыв весь этот каркас сетями и шкурами. Теперь под этим навесом укрывались женщины и дети, а несколько стрел, пущенных для пристрелки со стороны леса, косо торчали над плоской меховой крышей.

Когда стало смеркаться и палящий дневной зной сменился пыльным вечерним удушьем, вяги приблизились. Темные фигуры с луками и копьями наперевес замелькали между стволами, перебрасываясь редкими отрывистыми криками. Воины и охотники, поднимаясь над бревнами стен, почти наугад посылали стрелы в сторону леса, но различить крик раненого среди общего шума и треска сучьев было невозможно, и они решили поберечь стрелы.

По приказу Эрниха жрицы отвязали от ствола почти бездыханное тело пленника и перенесли его под навес. Пользуясь сумерками, Гильд обходил лагерь вдоль стен и обрыва, прислушиваясь к долетающим со стороны вягов крикам.

— Что они кричат? — спросил Дильс, когда Гильд проходил мимо него.

— Они кричат, что им нужна жертва, — сказал Гильд, — много жертв перед Ликом Воды.

— Всем нужна жертва перед Ликом Воды, — нахмурился Дильс, — что из этого?

— А то, что они уже отправили к нему несколько слабых женщин и немощных старух, но Лик Воды не стал их слушать, — сказал Гильд. — Теперь они хотят послать к нему несколько сильных воинов и охотников.

— Пусть попробуют, да, Свегг?

— А ты сомневаешься в том, что они попробуют? — отозвался тот, вгоняя крупный угловатый кремень между расщепленными концами толстого елового сука и плотно, крест-накрест перематывая его лосиной жилой.

— Одного они, кажется, уже отправили, — сказал из темноты Янгор, — правда, из своих, и не без нашей помощи…

Низко над лесом по ту сторону русла повис кровавый щербатый Лик Луны, выстлав пологий спуск перед бревенчатой стеной длинными полосатыми тенями прясел. Когда крики на той стороне высохшего ручья стали раздаваться чаще и громче, охотники подкатили к обрыву несколько крупных булыжников и оставили при них женщин. Над лагерем нависла тишина. Луна поднялась выше, побелела, уменьшилась и теперь заливала окрестности укрепленной стоянки ровным безжизненным светом. Вяги и кетты обменивались редкими стрелами, почти не приносящими вреда, но поддерживавшими в осаждающих и осажденных легкое воинственное беспокойство. Дильс пару раз даже порывался перескочить через прясло с кремневым топором на длинной рукоятке, но Свегг не поддержал его, говоря, что никогда не следует делать того, к чему склоняет тебя противник.

Вяги пошли цепью: они разом выступили из широкой неровной стены леса и стали подниматься по склону, прикрываясь узкими длинными щитами с прорезями для глаз и выставив перед собой короткие копья с плоскими наконечниками. Часть их воинов осталась в лесу и оттуда обрушила на кеттов целый вихрь стрел, сухо посвистывавших в полете.

Дильс первым понял, что надо делать. Раскрутив пращу, он метнул в сторону подступающих вягов крупный камень, затем легко перескочил через стену и побежал вниз по склону, уворачиваясь от стрел и держа на отлете тяжелый топор на длинной рукоятке. Следом за ним на вягов устремились Свегг, Янгор и Бэрг, а остальные стали раскручивать пращи и забрасывать лес камнями, укрываясь от стрел под шуршащими в воздухе ремнями.

Эрних видел, как Дильс свободной рукой перехватил брошенное в него копье, ногой отбил в сторону выставленный щит и обрушил топор на косматую голову вяга. Дождь стрел поредел: камни сделали свое дело, и охотники, обмотав пращи вокруг пояса, бросились вниз по склону, размахивая топорами и разъяряя себя криками «Куа-ра! куа-ра!» и взметая тучи пыли, тускло серебрящейся в лунном свете.

Эрних хотел было броситься следом за ними, но Гильд остановил его, положив на плечо сухую цепкую ладонь.

— Смерть земли — стать водою, смерть воды — стать воздухом, смерть воздуха — стать огнем, а жреца — воином! — услышал он над самым ухом. Оглянулся. Гильд стоял на одной ноге, закатив глаза под самый лоб и слепо вытянув перед собой руку с растопыренными пальцами.

— Что с тобой? — испуганно прошептал Эрних. — Очнись!

— Вода! Вода! — бормотал старик, тряся бородой и указывая пальцами в ночное небо, потускневшее от пыли и дыма.

— Где? Когда? — Эрних повернулся к Гильду, крепко сжал ладонями его костлявые плечи и слегка встряхнул.

— Там! Там! — И рука Гильда беспорядочно заметалась в воздухе, указывая то в небо, то в сторону невидимых гор выше по течению высохшего ручья. — Скоро! скоро! вот-вот!..

Эрних отпустил старика и поверх стены посмотрел в сторону схватки на склоне. Кетты теснили вягов к лесу, оставляя на земле неподвижные и едва шевелящиеся тела. В душном сгустившемся воздухе были слышны хлесткие удары, треск, стоны, в пыли над головами взметались и падали топоры, края щитов, дубины, поблескивали широкие наконечники копий, и вся битва была похожа на высокий вал кипящей лавы, медленно сползающий к лесу. Но вот шум стих, видно, вяги ослабли и побежали к лесу, прикрывая спины длинными кожаными щитами. Кетты тоже порядком выдохлись. Они не стали преследовать, добивать, но лишь бросили вслед отступающим несколько камней и остановились. Пыль над склоном стала медленно оседать, воздух становился прозрачным, и теперь Эрних мог отчетливо видеть оставшиеся на земле тела. Вяги больше не стреляли; видно, они отошли в глубь леса, чтобы передохнуть перед новым приступом. Кетты подняли убитых и раненых и стали подниматься по склону. Эрних насчитал девять тел, безжизненно обвисших на руках тех, кто остался в живых. Лунный свет заливал склон ярким холодным светом, и за поднимавшимися толчками двигались длинные изломанные тени.