Танит Ли - Чары Тьмы

И торговцы не заставили себя упрашивать.

У этого богача был один-единственный сын, который вырос никчемным прожигателем жизни и, похоже, собирался промотать все состояние отца. Поняв, что он ничего не может сделать с сыном, отец отослал его к своему знакомому, купцу по имени Шарак, с просьбой, чтобы тот взял его в услужение и поручал самую унизительную работу, и наказывал побоями за нерадение. Шарак был строгим господином, он отправил юношу в свинарник доедать отбросы за свиньями. Однако Джайреш — так звали этого юнца — каким-то образом овладел магическими способностями и направил их против Шарака, причинив ему несказанные несчастья и бедствия и замыслив вовсе уничтожить его, однако свиньи, напуганные поведением волшебника, взбесились и затоптали его до смерти.

Тогда Шарак поклялся отомстить. Оставив труп юноши на съедение свиньям и не взяв с собой никого из слуг, он скакал день и ночь без остановки, пока не добрался до усадьбы богача. Войдя в дом, Шарак воскликнул дословно следующее, ибо при этом присутствовало множество свидетелей:

«Ты обрушил на мою голову колдовство своего сына. Я не прощу такого оскорбления. Слушай же меня внимательно. Я убил твоего выродка и скормил его останки свиньям. А для тебя я приготовил вот что! — и с этими словами он выхватил нож и зарезал богача. Затем купец бежал, и с тех пор его никто не видел. Впрочем, говорят, что его бывшие слуги так и живут в его доме, точно короли.

Что же до богача, домочадцы нашли его в луже крови. Он умирал в слезах и оплакивал не себя, а своего сына. Только о нем и думал.

«Это я виноват в его гибели, из-за моего произвола на нас обрушились все эти несчастья. Шарак — безумец, ибо Джайреш не знал никаких заговоров, несмотря на все прочитанные им книги. Его смерть на моей совести. Как я смогу найти успокоение, зная, что единственный сын из-за меня лишился жизни? И все, что он помнил в последний момент, это мою жестокость и безрассудную глупость, а совсем не беззаветную любовь, которую я всегда к нему питал».

Затем богач призвал писца и распорядился, чтобы, после того как слуги возьмут положенное им вознаграждение, все его добро было продано и обращено в деньги и драгоценности, редчайшие манускрипты и книги, изысканную утварь и одежду. Он повелел, чтобы все это, поскольку он остался без наследника, было захоронено в его гробнице вместе с ключами от тайников, в которых также хранилось его добро. Что до особняка, то он обрек его на сожжение, а земли на разорение.

«Раз я так заблуждался, ставя их превыше любви и сострадания, пусть они будут уничтожены в пример богам и людям, — сказал он. — Лучше бы я стал нищим, но сохранил сына, лучше бы меня трижды убили, но он остался бы в живых», — добавил он и закрыл глаза навсегда.

И все было сделано в соответствии с его завещанием — дом сожжен, земля предана запустению, а добро захоронено в усыпальнице, дверь которой надежно заперта». Закончив рассказ о богаче и его блудном сыне, купцы пожелали собеседнику спокойной ночи и удалились, поскольку уже было поздно.

Джайреш встал и вышел на темную улицу.

Луна клонилась к западу. Прощально сияли звезды, как небесные цветы.

Джайреш покинул город, пересек поля, поднялся на холм, вспоминая, что содержимое гробницы поразительно совпадало с описаниями рассказчиков. Он внезапно вспомнил о дверце, которая с готовностью распахнулась при первом же его прикосновении, и об иссиня-черной вороне, сказавшей: «Приветствую тебя, сын мой».

И при мысли об этом Джайреш поднял голову и увидел перед собой на холме на фоне светлеющего на востоке неба своего отца.

Плоть его была прозрачна как дым, и сквозь рукав виднелась утренняя звезда. Он поспешно прижал к груди полы плаща, словно стараясь скрыть на ней какую-то отметину, потом посмотрел на Джайреша и сказал:

— Это я в образе вороны направил тебя в свою усыпальницу, чтобы ты забрал принадлежащее тебе по праву. Шарак солгал — ты остался в живых. И мое состояние перешло к тебе. Надеюсь, что теперь ты его не растратишь без толку.

— Отец, — ответил Джайреш, — я не знаю, что теперь делать. А ты?

— Я свободен как воздух, — ответил призрак. — Лишь одно желание привязывало меня к миру — желание взглянуть на тебя.

Джайрешу захотелось подойти к духу, обнять, но тот был бесплотен. Юноша снова повесил голову.

— Боюсь, я не растрачу твое добро, но и не умножу, — промолвил он. — Я полюбил другие вещи — весь мир стал моим домом, и братство зверей и людей для меня дороже, чем пустое тщеславие и отвратительная похоть. Простишь ли ты меня, если я проведу жизнь бедняка и скитальца? Простишь ли ты меня, дорогой отец, если после всех твоих забот я оставлю твои сокровища в земле и отправлюсь скитаться налегке?

Дух улыбнулся, и уже поднявшаяся утренняя звезда заиграла на его щеке.

— Джайреш, ты видел, к чему привело мое вмешательство в твою жизнь. Ты должен избрать собственный путь. И каким бы он ни был, я пожелаю тебе только добра.

И тут в городе под холмом закричали петухи, и грянул птичий хор в полях, и небо на востоке окрасилось бледно-маковым цветом. И вместе с тьмой растаял дух богача.

Джайреш устремил взгляд на восходящее солнце. Затем снял с пояса расшитый кошель с деньгами и повесил на дикую смоковницу.

Спускаясь с холма, он стащил с себя излишки одежды, сбросил белые башмаки, кольца и сорвал с уха розовую жемчужину. И они остались валяться там, где упали.

Подойдя к ручью, он встал на колени и напился, и прозрачная вода сверкала между пальцами, как бриллианты исчезнувших колец.

А затем ему показалось, что он различил слова в птичьей песне:

Одежду наземь сбросил он,

Сорвал он кольца и кулон,

Не отдался воде в полон,

Все кинул он, все отдал он!

И после того, как Зло и Судьба лишили Соваз любви, она наконец отдалась на милость своего отца.

И тогда Азрарн сделал ее богиней Земли Азриной, правившей третью всего мира из града беспримерных зверств и чудес, града, достигавшего неба. Там, по приказу отца, она на собственном примере обучала людей бессердечию и безучастности богов.

В те времена многие из князей Ваздру с гордостью пошли к ней в услужение, видя, что она такая же демонесса, как и они, хоть она и выносила солнечный свет в отличие от них. И она с презрением отвергла всех, заявив, что не доверяет подобным себе. Этот отказ изумил и разъярил их, ибо демоны в своей красоте и надменности не привыкли, чтобы им отказывали.

ЛУНОЛИКИЙ ДУНИВЕЙ

1. Яйцо кобылы

Говорят, девять Ваздру добивались ее руки, и последним из них был князь Хазронд.

Все единогласно утверждают, что после Азрарна Хазронд был самым прекрасным, сиятельным и изысканным в этом фантастическом племени.