Виталий Обедин - Слотеры: Игра Покрана

Еще бы он не слышал о молчаливом красно-черном Палаче Слотеров! О Выродке-убийце, приходящем из мрака ночи бесстрастным, как сама тьма, и безжалостным, как адово пламя, чьи цвета он носит! Даже я, признаться, относился к Дредду с уважительной опаской. Этот Слотер – единственный в Клане, с кем я бы побоялся встретиться хоть в честном поединке, хоть в грязной уличной драке. Даже Джайракса я остерегался меньше – помогала выпестованная с годами ненависть, что мы взаимно питали друг к другу...

Одним словом, не мудрено, что лицо Покрана побледнело, а черты его заострились, словно у крысы.

– Бросьте, дружище! – дожимая Игрока, я выдал свою самую мерзкую ухмылку. – Ваша Игра – всего лишь игра, а посему в ней обязан присутствовать риск. Иначе откуда взяться азарту? Я обещаю, ни Демон-Хранитель, ни Палач Слотеров вас не тронут. И потом, если вы выиграете, получите душу барона, а, следовательно, и доступ ко всем привилегиям его титула, его состоянию и положению в обществе. Разве такая ставка не стоит души гетеры?

Покран вздохнул и усталым жестом пригласил нас в соседнюю комнату, в которой была еще одна дверь, выводившая на запасную лестницу.

– Нам придется прокатиться. – спускаясь, заявил колдун. – Экипаж будет готов через несколько минут, я только отдам соответствующее распоряжение.

Мышонок издал стон отчаяния.

***

– Итак, господа, я объясняю вам принципы нашей Игры. – голос Покрана приобрел созвучие с голосом ярмарочного зазывалы. – Вот эти стеклянные шары – игровые Арены. Каждый шар содержит в себе реальность, тщательно спланированную и созданную мной специально для Игр. Да, лорд Слотер, я вижу вашу улыбку. Я действительно нарушил запрет Колдовского Ковена Ура, запрещающий магическое преобразование реальности – Осмысленное Тессирование. Начав нарушать запреты сложно остановиться, не так ли? Уже только поэтому наши Игры проводятся... хм.. в эксклюзивном порядке. Впрочем, реплика о нарушении запретов не касается правил Игры. Условия участия в ней таковы, что нарушить их не может ни одна сторона.

Вступая в Игру, каждый Игрок приобретает свою роль, которой должен придерживаться на протяжении всего действа вплоть до того момента, когда появятся победители и побежденные. Все остальные участники игры – искусственные персонажи, созданные моим воображением и колдовским искусством. В какой-то степени это иллюзии, но помните, вне обычного пространства и времени иллюзии оживают и могут стать, ну скажем так, очень убедительными. Уверяю, вы не сумеете отличить их от живых людей... и не только людей.

Мы играем на ощущения, господа. На очень острые ощущения. Иногда вы будете чувствовать себя превосходно, чаще – хорошо или довольно сносно, но порой ваши волосы будут вставать дыбом от ужаса. Вы сможете получать все удовольствия, доступные человеку, и может быть даже сверх того, однако в то же время вам едва ли удастся избежать ужаса и боли. Одно обостряет другое. Без сравнения нет истинного понимания. Такова задумка Игры – квинтэссенция ощущений всей жизни, втиснутых в одну короткую ночь. Ночь – это срок игры.

Всего одна ночь, господа! Ваша задача – выжить в течение этого времени и не дать убить себя Чудовищу, то есть Игроку, представляющему на Арене мои интересы. Его уничтожение означает мое поражение. Правила таковы, что шансы победить у вас есть. Неуязвимых созданий в Игре быть не может. Игра предусматривает три возможных финала. Первый: в Игре наступает рассвет, и я признаю, что проиграл. Вы покидаете Арену и получаете свой выигрыш. Второй: вы кричите «Я сдаюсь!», и я останавливаю ход Игры, сохраняя вашу жизнь, но забирая взамен душу. Уверяю, я очень бережно обхожусь с проигравшими, и все они живут своей прежней жизнью без малейшего ущемления прав и свобод, лишь изредка оказывая мне услуги... да, барон ад`Гаррет, всего лишь услуги. Причем я никогда не прошу невозможного. Невозможно только одно – отказаться от исполнения моей просьбы. Наконец, третий вариант: вы погибаете в игре. И погибаете в реальности, потому что забрать вас с Арены мне уже будет не под силу. В этом случае ваша душа остается в шаре, питая иллюзии, живущие внутри него.

– Откуда нам знать, что вы не смухлюете? Вдруг рассвет в Игре никогда не наступит?!

– Барон, барон.... Вы меня обижаете. Я Игрок, а не шулер. Игра справедлива ко всем участникам! У меня есть шанс сорвать куш. У вас есть шанс выжить, испытать всю остроту отпущенных человеку ощущений, да еще и остаться при барышах. У Чудовища есть шанс убить вас и утолить терзающий его голод. Победу в Игре обеспечивают исключительно личные качества. Мужчины могут использовать для этого силу и отвагу, как, несомненно, попытается поступить лорд Слотер. Женщины – обольщение и хитрость, как попыталась поступить наша прелестница Летиция... не ее беда, что облюбованный кандидат в защитники предпочитал в постели мужчин. В вашем случае, барон... даже не знаю. Я рекомендовал бы вам держаться за широкой спиной лорда Слотера.

– Не забывайтесь, Покран. Я все-таки отвечаю за этого человека.

– Прошу меня простить, милорд. Итак, для того, чтобы выжить и выиграть, вы используете свои личные качества. Кто во что горазд. Время в Игре абсолютно объективно. Оно движется точно также как и в реальном мире. Правда, иногда игрокам кажется, что секунды застыли и тянутся бесконечно, но это всего лишь игра воображения.

– Достаточно пустословия! Приступаем!

– Вы так нетерпеливы, лорд Слотер! Но прежде, чем начать Игру, нам нужно подписать вот эти циррографы. Внимательно прочтите их, чтобы убедиться, что никакого подвоха нет. Все честно, все условия оговорены... что вы делаете, барон ад`Гаррет?

– Ищу эту чертову чернильницу!

– Ох, оставьте это! Пустое. Разве вы не в курсе? Такие договора подписываются только кровью! Почему вы так побледнели, барон? Ставить роспись следует в двух местах – здесь и вот тут, после строки «...в случае неудачного исхода кампании сим договором душа, заключенная в теле барона Теофила ад`Гаррета переходит в собственность»...

***

Первое, что я ощутил, приходя в себя, – боль.

Отчаянная разламывающая виски головная боль. Как будто в голову напихали несколько сот чертенят, норовящих вырваться наружу, долбя кувалдами по костям черепа. Морщась и растирая виски руками, я вяло перевернулся с живота, на котором лежал и с трудом привел себя в сидячее положение. Тело не болело, но слушалось как-то странно. Мышцы казались непривычно дряблыми, и я чувствовал себя слабым словно котенок.

Переход в искусственную реальность всегда сопровождается неприятными, а иногда весьма болезненными ощущениями уж я-то знаю. Это далеко не первое приключение подобного рода, сваливающееся на мою голову, вот только раньше я всегда приходил в себя моментально и с первых мгновений своего появления в магических плоскостях готов был дать отпор любой напасти, которая могла там ожидать. Но на сей раз все вышло иначе.