Виктория Абзалова - Да не убоюсь я зла

У Люта подрагивала верхняя губа, обнажая клык: не просто обложили, за горло взяли. Где уж тут в верю — не верю играть!

— Что б ты горел вечным пламенем в аду! — сплюнул оборотень.

— Я распоряжусь, что бы все подготовили, — невозмутимо заключил Хессер.

Последние часы Ян провел у настоятеля, — видно, об их сделке, о том, кто такой на самом деле Лют инквизитор пока и правда не распространялся, взяв только Уриэля.

Уриэль… вот еще одна задачка! Независимо от того, сможет ли Хессер расправиться с ковеном Элеоноры, или нет — парень все равно пропал. Может как послушник Роман, он и спас свою душу, а вот спастись в земном бытие у него шансов нет. Итак его святые братья из виду не выпускают, Ян — должен передать матери, возьмут графиню — Уриэля сожгут вместе с ними, нет — кто знает, но наверно же не зря он их так боится, предпочел подаяние просить…

Оговаривая последние детали, Лют мимоходом усмехнулся себе: кто бы мог подумать, что он будет вот так спокойно идти бок о бок с человеком, которого единственного и жаждал убить за всю свою жизнь — по-настоящему жаждал. Стареешь, волколак…

Или взрослеешь. Козырей в рукаве уж давно не осталось, ладно и на том спасибо, что еще живы… Покувыркаемся, по ходу решим на какую кривую сворачивать!

Ян обернулся на въезжавший в ворота отряд, должный сопровождать его (или препровождать — это уж как посмотреть) — и начал ругаться так, как не ругался еще никогда: обозной телеге гордо восседали двое — давешний монашек, у которого он даже имя не удосужился спросить, и… Разумеется Марта, что б ее!

Вот же не имеется бабе, добавляя в весь этот калейдоскоп еще одну бусину! Лют подлетел к инквизитору, сгребая его за грудки — и никто в этот момент не помешал бы ему перервать тому артерию, или всадить туда же нож.

— Только тронь ее! Только тронь, я за тобой с того света приду! Не ведьма она!

НЕ ведьма! Просто баба! Умнее вас всяких! Красивая — у мертвого встанет! И у вас встает, потому и беситесь!

Иоганн Хессер пристально смотрел в бешенные звериные глаза, не делая ни одного жеста и не зовя на помощь.

— Руки убери, — ровно сказал он.

Лют фыркнул и нехотя разжал пальцы.

— Я вам нужен — вот он я: уже подо всем подписался! Зачем?

— Хочешь верь, хочешь не верь, волк…

— У меня имя есть! — взревел Ян, окончательно теряя над собой контроль.

— Хочешь верь, хочешь не верь, Лют, — так же ровно продолжил инквизитор, — Я ее сюда не звал. Сама пришла. Но так даже лучше: она первая к ним пойдет — торговаться… Ты, волколак сам в капкан не полез бы, так что так правдивее даже…

Ян усмехнулся только.

— Ты ведь нас в покое не оставишь, даже если я все по-твоему сделаю… Так, фору даешь.

Хессер не счел нужным отвечать на очевидное.

— Пусть так! Посмотрим, чья правда!

— Иди, ешь с веселием хлеб твой, и пей в радости сердца вино твое, когда Бог благоволит к делам твоим (Екклезиаст, 9,7), — процитировал ему в след инквизитор.

Если б не отряд, равномерно окружавший их телегу, двое инквизиторов за спиной, не считая самого Хессера, — как и не было ничего. Приезда в обитель, крещения, расставаний… Они трое все так же тряслись на ухабах, направляясь неизвестно куда.

— Ну, и что ты о себе думаешь? — неласково поинтересовался Ян, даже не глядя в сторону Марты.

— Сам же говорил, дура… — она виновато пожала плечами.

— Поздновато спохватилась!

— Чего уж теперь… Что ты будешь делать?

— Что сказано, — отрезал Ян, и Марта больше ничего не решилась спрашивать.

Она смотрела на опущенную светловолосую голову, безнадежно поникшие плечи, подавляя в себе желание подсесть рядом, обнять, утешить… Уриэль сидел между двумя помощниками Хессера, который ехал верхом, и судя по виду был готов к самому страшному.

На ночлег остановились в какой-то деревеньке. Когда его стащили на землю, у юноши подкосились затекшие от веревок ноги. Уриэля ткнули в угол, не развязывая стянутых за спиной рук и не снимая повязки с глаз. Марта не выдержала: первым делом поднесла ему напиться, а потом и миску с похлебкой, раз ее никто не одернул.

— Развяжи меня! Пожалуйста! — умоляюще зашептал юноша.

Марта покачала головой, зачерпывая новую ложку.

— Не получится. С нас глаз не сводят.

— Марта, пожалуйста! Попробуй! Меня убьют… — губы тряслись и кривились.

Господи, да он же перепуган до истерики! — костяшки пальцев у кружевницы были белые-белые. Но иначе убьют их. Однако со способностями Уриэля у них будет больше шансов вырваться… Марта растеряно обернулась, ища оборотня взглядом — тот вел себя так, как будто вообще не видел ни связанного по рукам и ногам юношу, ни ее.

Раздираемая сомнениями, — может она опять только хуже сделает, — Марта поднялась, делая вид, что собирается взять добавки. Нож удалось прибрать в рукав совершенно незаметно, но тут на запястье больно сомкнулись сильные пальцы.

— Хватит с него, — заявил Лют, упреждающе глядя на Марту.

Что-то в его взгляде еще больше встревожило ее, но она привыкла, что Ян всегда знает, что делает, и подчинилась. Лют посадил вдову рядом с собой, подставил полную кружку пива, не отпуская от себя. Прижатая к твердому боку, Марта против воли ощутила приступ легкомыслия: нет, не зря она тогда развернулась и поехала вслед за ним обратно в монастырь. Выберутся они и из этой переделки, зато можно сидеть вот так вместе, в кольце уверенных рук.

— Мне на двор надо, — раздался насмешливый голос, — Или под себя делать?

Один из младших инквизиторов нехотя ослабил веревки.

— А руки? — язвительно напомнил Уриэль, разминая замлевшие конечности, — Или ты мне сам подержишь?

— Вдвоем идите, — распорядился недовольный Хессер, отвлекаясь от разговора с рыцарем, возглавлявшим отряд.

Уриэль потянулся было к повязке на глазах, но его с двух сторон взяли за плечи.

— Не волнуйся, проводим. Или ты так не найдешь?

Когда послышались крики, среагировал первым Ян, с грязным ругательством бросившись к выходу. Он не мог не ожидать, что отчаявшийся парень выкинет нечто подобное.

Как и ожидалось, на инквизиторов, не пылавших в данный момент злобой, не испытывавших никаких порочных желаний, чары дьяволенка не оказали ни какого действия. Поэтому он даже не стал тратить на них драгоценное время, когда, улучив момент, вывернулся из державших его рук, сдернул повязку и перемахнул через плетень.

Осень выдалась дождливая, хлопотная, затекшие ноги плохо слушались, но когда речь идет о спасении собственной головы, порой свершаются настоящие чудеса.

Уриэль мчался не разбирая дороги, непонятным образом умудряясь преодолевать неразличимые в темноте препятствия, и с такой скоростью, что разозленному Люту, пришлось плюнуть на всякое благоразумие и догонять его уже волком.