Сергей Ким - Без объявления войны

Во второй раз просить Шеин не стал.

Сейчас весь лагерь стоял на ушах после недавнего нападения, и сон уже ни к кому не шел. Особенно после того, как двое срочно поднятых прапорщиков опознали нападавших как сержантов Птицына и Самокрутова, прибывших вместе с новым начлагеря в ходе последнего пополнения два месяца назад.

Сей факт моментально еще больше укрепил в подозрениях всех присутствующих – где-то в недрах административной машины армии Рардена угнездились предатели и враги.

Новое командование островной армии стремительно заражалось шпионской паранойей, поэтому приказ Морозова разоружить всю охранную сотню, а в караулы ставить лишь проверенных солдат-зэгов никаких нареканий не вызвал. Даже у самих охранников.

– Больше нападений не было? – мрачно спросил генерал у стоящего перед ним худощавого темноволосого воина.

– Никак нет, ваше высокопревосходительство! – ответил Павел (а это был именно он) и поморщился от боли в раненой ноге. Хвала Сотеру и медпакету, рана уже понемногу начала зарастать, но болела все еще сильно. – Наши потери – один убитый, один тяжелораненый…

– Два раненых, – перебил его Морозов и многозначительно посмотрел на перевязанную ногу Павла и наспех зашитую на боку куртку.

– Господин генерал, это просто царапина…

– Ладно, ладно… Что с «трехсотым»?

– У солдата повреждены крупные крове– и энергоносные потоки. Придется ждать до Южного – в полевых условиях его на ноги не поставить.

– Хорошо, боец, иди. Ты свободен.

Бондарь отсалютовал и вышел из дома. Аристарх проводил его взглядом, а затем повернулся к Осипу и Петру:

– Ну и что вы об этом думаете?

Ответом ему послужили два мрачных взгляда.

– Как вы считаете, это было целенаправленное покушение на нас или плановая диверсия?

– Думаю, что все же заранее запланированная акция, а мы просто подвернулись под руку, – ответил Петр.

– Кстати, ваше преосвященство, откуда взялся сей меч, что я вижу на вашем боку, и навыки по его владению? Я, наверное, чего-то не знаю?

– Ну… в общем-то, да, – степенно ответил епископ, неторопливо поглаживая бороду и явно не собираясь продолжать.

– В Инквизиции часом не состояли? – продолжил расспросы Аристарх.

– Да нет, куда нам, убогим…

– А где же тогда так научились клинком вертеть? Только не говорите, что ворог сам на меч напоролся – я рану осмотрел, удар грамотный, хорошо поставленный… – Морозов вопросительно поднял бровь, словно бы приглашая Петра продолжить.

Епископ немного поколебался, а потом нехотя ответил:

– Нет, в Инквизиции я не состоял и в армии тоже не служил. Я… э-э-э…

– Продолжайте, отче, – подбодрил его Морозов. Он хотел сразу же разрешить все непонятки…

– В общем, по молодости был я миссионером. А по окончании учебы в семинарии попал по распределению в Алаварскую епархию…

– На Алавар? – искренне удивился Аристарх. – Только не говорите, что вы туда попали во время…

– Ну да, – кивнул Петр. – Я попал туда как раз в разгар золотой лихорадки. Народец там встречался всякий, так что, извините за выражение, клювом щелкать нельзя было. Только при мне троих священнослужителей убили, а один бросил паству и сам подался в златоискатели. Там же власти никакой, почитай, что и не было – что хошь, то и твори. Мирные люди там не задерживались, а те, что оставались… Натуральная анархия, прости господи, – бандит на бандите сидел и бандитом погонял. Вот и пришлось мне тогда навыки боевые осваивать, и с тех пор с оружием не расстаюсь.

– Трудно было? – спросил Морозов, в то время как Осип молча пытался переварить все сказанное отцом Петром – о таких подробностях биографии монеронского священнослужителя бургомистр слышал впервые.

– Очень, – тяжело вздохнул епископ. – Спал, не сымая кольчуги, меч всегда под дланью держал, без полудюжины ножей швырковых за пределы острога даже не выходил. Опять же народец-то темный там был, наши-то в основном все правоверные были, но и иноземцев хватало, а там почти все схизматики. А туземцы – ну хоть кричи!.. Все енти орки, гоблины, огры в язычестве диком прозябали, даже металла не знали, а тут народ наш и не наш на землицу их исконную попер… Речей об этом не ведут, но там ведь, на порубежье, самая настоящая война полыхала, регулярное войско-то зверств не творило, но вот среди златоискателей порой такие отморозки попадались, что хоть «караул!» кричи… А удары ответные туземцев-то на мирные поселения колонистов обрушивались, те мстить начинали, вот все по новой и начиналось… Ну да ладно, чего это я все о себе да о себе… А вот вы, генерал?..

– А что я? – удивленно спросил Аристарх.

– А расскажите-ка лучше нам, брат, как это так – двое татей убивают одного бойца, двоих ранят и почти побеждают. А вы в одиночку в рукопашной скручиваете своего супротивника. Как вам это удалось, ведь вам уже, наверное, лет пятьдесят с лишком?

– Пятьдесят восемь, если быть точным, – спокойно ответил Морозов. – Раз уж вы нам рассказали о себе много того, чего никто не знает, то и я немного исповедуюсь.

Генерал сцепил пальцы и, положив руки на стол, продолжил:

– Это началось еще во время Гражданской. Мы понимали, что наибольшую опасность для нас представляют боевые ревмаги. Мы также понимали, что не нам, обычным смертным, с ними тягаться. Примкнувших к нам магов было маловато, поэтому мы решили немного уравнять шансы…

– Но каким образом? Ведь магические умения приобрести невозможно, это же врожденное… – в недоумении пробормотал Осип.

– А мы и не пытались, – ответил генерал. – Мы просто решили немного усовершенствовать себя…

– Но… но ведь это же одно из самых тяжких преступлений – идти против изначального замысла Творца! – совершенно натуральным образом растерялся епископ.

– Спокойно, спокойно, отче, – остановил его Аристарх. – Мы не делали ничего запредельного – немного ускорили реакцию, регенерацию, органы чувств – так, по мелочам…

– И много вас… таких? – с усилием произнес Петр. Было видно, что ему противна даже сама мысль о внесении изменений в человеческий организм.

– Не слишком, – ответил генерал. – Может быть, несколько сотен, не больше. К тому же теперь мы не слишком отличаемся от простых людей. Со старостью мы так ничего и не смогли поделать, – Морозов грустно усмехнулся. – Поэтому сейчас я просто на уровне сил тридцатипятилетнего мужчины, ну, может быть, немного сверх того.

Воцарилось неловкое молчание.

Аристарх просто сидел, опираясь руками на стол, Петр все пытался успокоиться, Осип молча переваривал сказанное.