Василий Горъ - Нелюдь

— Нет, ваше высочество! Я понимаю, что у вас нет времени кого-то нанимать. И при этом совершенно точно знаю, что мои вассалы истово веруют во Вседержителя…

«Бред…» — ошарашенно подумал принц. Потом посмотрел на парадный меч, висящий на поясе барона, и криво усмехнулся: — Тогда зачем вам это железо?

Юган Олдарр покраснел и развел руками:

— Если честно, то я нацепил его только потому, что так полагается. А так хожу безоружным…

Латирдан скрипнул зубами, оглядел толпу домочадцев барона Олдарра и, не увидев на их поясах ни одного кинжала, ошалело повернулся к Ваге. И… промолчал, так как наткнулся взглядом на золотой шар, закрепленный на коньке крыши соседнего дома:

— Как я понимаю, вот это — обитель Вседержителя?

— Да, ваше высочество! — кивнул барон. — Строительство практически закончено, и теперь монахи обустраивают внутренние помещения…

— Вага?! — пропустив мимо ушей последние слова хозяина лена, рявкнул принц.

— Да, ашер?!

— Мне нужен Глас Вседержителя. Или его Перст. Немедленно…

— Э-э-э…

— Самый старший из монахов!!! — чуть не сорвавшись на крик, прорычал Неддар. — Вон оттуда!!!

— Я тебя услышал… — кивнул хейсар и исчез.

— Боюсь, это не поможет… — еле слышно пробормотал барон Юган. Потом поднял взгляд на принца и отшатнулся!

— Пос-с-смотрим…

… Поднявшись с земли и неторопливо отряхнув сутану от пыли и грязи, монах вопросительно уставился на принца:

— Я вас слушаю…

Неддар почувствовал, что вот-вот лопнет от бешенства: этот жалкий человечишко, доставленный во двор особняка Олдарров пинками, имел наглость смотреть на него, будущего короля Вейнара, свысока! И открывать рот без его высочайшего разрешения!!!

Видимо, выражение лица наследника престола было очень красноречивым, так как один из хейсаров, стоявших позади монаха, тут же вбил кулак в бок говоруна. О-о-очень добросовестно.

Хрустнуло. Монах схватился за ушибленное место и согнулся в три погибели.

— Здесь говорят только по моему разрешению! — прошипел принц. И едва заметно кивнул воину.

Тот вцепился в подбородок брата во Свете и заставил его поднять голову.

— Назови свое имя и сан!

— Брат Огийон… — прохрипел монах. — Глас Вседержителя…

Принц кивнул еще раз, и хейсар повторил удар. Только в другой бок. А потом склонился над упавшим мужчиной и схватил его за ухо:

— Глас Вседержителя, ваше высочество!

— Глас Вседержителя, ваше высочество… — кое-как справившись с болью, послушно повторил монах.

Пальцы воина медленно потянули ухо вверх, и брат во Свете был вынужден встать на ноги.

— Скажи мне, брат Огийон, сколько тебе нужно времени, чтобы вассалы барона Югана уверовали в необходимость защищать законную власть от мятежников с оружием в руках?

Монах склонил голову к плечу и… улыбнулся:

— Ваше высочество! Я не смогу этого сделать. Даже если захочу! Ибо Вера во Вседержителя — суть становой хребет самой Жизни: те, кто уверовал, знают, что праведная жизнь — это залог счастливого Посмертия. А неправедная — мучения в Бездне Небытия! Поэтому…

— А если ты очень-очень захочешь? — жестом заставив монаха замолчать, с угрозой в голосе поинтересовался Неддар.

— Ваше высочество, я обычный человек. Поэтому вряд ли выдержу ту боль, которую могут мне причинить ваши палачи. Однако все, что я буду кричать под пытками, будет просто словами, так как не будет нести в себе и частички моей Души. Моя паства это обязательно почувствует и… укрепится в своей Вере. Ибо решит, что вы — слуга Двуликого…

— Он что, юродивый? — шепотом поинтересовался Вага.

— Нет, хуже! — угрюмо буркнул Латирдан. Потом кивнул воину, дождался хруста позвонков и добавил: — Мда… С ними надо что-то делать. И чем скорее — тем лучше…

Глава 12. Кром Меченый

Седьмой день четвертой десятины второго лиственя.

…Оглядев баронессу с ног до головы, портной задумчиво огладил окладистую бороду и с легкой издевкой поинтересовался:

— Что именно вам нужно, ваша светлость? Платья бывают свадебными, бальными, вечерними, повседневными, дорожными… Кроме того, дамы высшего света заказывают у меня охотничьи костюмы, наряды для конных прогулок и поездок на воды, корсеты, кринолины, сеточки для волос и даже прорезные нижние рубашки. Если вы, конечно, знаете, что это такое…

Леди Мэйнария знала. Так как густо покраснела и опустила взгляд.

Портной презрительно поджал губу и фыркнул.

Сообразив, за кого он ее принимает, я перетек к нему вплотную, склонился к его уху и тихонечко спросил:

— Жить хочешь?

Бородач побледнел, несколько раз утвердительно кивнул… и метнулся к здоровенному шкафу, занимающему чуть ли не половину торгового зала:

— Выбирайте, ваша милость: тут платья на любой вкус!

На лице баронессы промелькнуло странное выражение. То ли обида, то ли разочарование вперемешку с чем-то вроде грусти.

Причины его появления я не понял. А в глазах портного вдруг появилось удивление и… искреннее сочувствие!

— Прошу прощения, ваша светлость… — сложившись чуть ли не пополам, виновато выдохнул он.

Леди Мэйнария горько улыбнулась, кивнула — мол, извинения приняты — и поправила:

— Только не «светлость», а «милость»…

Потом подумала и определилась:

— Костюм для конных прогулок… под мужское седло. Пару нижних рубашек. Сменную пару брюк. Сапожки. Две пары чулок. Плащ с капюшоном. Арнотт… — неуверенный взгляд на меня — со всем, что в нем должно быть…

Портной опять понял больше, чем я. И быстро-быстро закивал:

— Сию минуту, ваша милость!

… Минута вылилась в час, если не во все два. Портной метался по торговому залу, громыхал крышками сундуков, вываливал на стол какие-то разноцветные тряпки и тут же убирал их обратно, что-то недовольно бурча себе под нос. Леди Мэйнария не вылезала из-за ширмы, примеряя одну вещь за другой, изредка подзывая к себе хозяина лавки и что-то вполголоса с ним обсуждая.

А я смотрел в окно и… вспоминал.

… Отложив в сторону третью шкурку, Кривой Раздан усмехнулся и… потрепал меня по голове:

— Достаточно…

Я вывернулся из-под его руки и непонимающе нахмурился:

— Не понял?

Пропустив мимо ушей мой вопрос, скорняк встал из-за стола и, припадая на левую ногу, проковылял в угол.

Зазвенела связка ключей, потом что-то звонко щелкнуло, и крышка сундука, который я ни разу не видел открытым, медленно поднялась вверх.

— Выбирай!

Я застыл. Потом покосился на шкурки, все еще валяющиеся на столе, и… отрицательно помотал головой: