Керстин Гир - Таймлесс. Рубиновая книга

Всё это очень напоминало музей.

Тётя Гленда бросала на маму ядовитые взгляды.

Мама же пыталась не замечать свою сестру, насколько это было возможно. Она побледнела и вообще выглядела напряжённо. Мне так хотелось взять маму за руку, но тогда бы тётя Гленда поняла, как сильно я боюсь. А этого мне сейчас хотелось меньше всего.

Нет, невозможно: не могли мы всё ещё находиться внутри этого же дома. Как подсказывала моя интуиция, мы прошагали как минимум через три здания, пока мистер Джордж, наконец, не остановился и не постучал в дверь.

Зал, в который мы попали, был полностью обит тёмным деревом, прямо как наша столовая. Даже на потолке были тёмные балки. Всё было украшено изящной резьбой, иногда цветной, иногда однотонной. Мебель тоже была тёмной и массивной.

Наверное, комната должна была бы выглядеть мрачной и грозной, но сквозь высокие окна в неё струился солнечный свет и открывался вид на цветущий сад. За каменной оградой можно было даже различить, как сверкает в лучах Темза.

Приветливым и весёлым был не только вид из окна и солнечный свет. Даже резные потолки и стены излучали что-то радостное. Хотя без нескольких жутких рож и черепов на них не обошлось. Казалось, узоры вот-вот оживут. Лесли была бы в полном восторге — всего тут было трогать-не перетрогать: старинных узоров, весёлых звериных голов и бутонов-обманок, так похожих на настоящие цветы. За каждым из них могло оказаться потайное устройство. Со стен комнаты за нами наблюдали крылатые львы, соколы, звёзды, планеты и солнца, драконы, единороги, эльфы и феи, корабли и деревья. Казалось, будто резные звери вот-вот спрыгнут со стены в комнату.

Самым впечатляющим был дракон на потолке, который словно бы парил над нами. Расстояние от его острого хвоста до большой чешуйчатой головы было метров семь, не меньше. Я едва смогла оторвать от него взгляд.

Как же прекрасно всё это выглядело! От удивления я почти забыла, зачем мы здесь, и то, что в этом зале мы были не одни. Все присутствующие совершенно опешили, когда мы вошли.

— Кажется, у нас возникли непредвиденные трудности, — заметил мистер Джордж.

Леди Ариста, которая, гордо приосанившись, стояла у окна, сказала:

— Грейс! Разве тебе не надо быть сейчас на работе? А Гвендолин в школе?

— Мы бы с удовольствием… — ответила мама.

Шарлотта сидела на диване, прямо под прекрасной русалкой, у которой хвост состоял из множества филигранно вырезанных чешуек, раскрашенных во все возможные оттенки от тёмно-синего до бирюзового. К широкой каминной решётке прислонился какой-то мужчина. На нём был чёрный костюм с иголочки и очки в чёрной оправе. Даже галстук — и тот был чёрным. Мужчина поглядывал на нас откровенно хмуро. Мальчик лет семи крепко держался за его пиджак.

— Грейс! — из-за письменного стола поднялся высокий мужчина. У него были седые кудрявые волосы, которые львиной гривой спадали на широкие плечи. Глаза его были выразительного золотисто-коричневого цвета, напоминавшего блеск янтаря.

Лицо его выглядело намного моложе, чем можно было ожидать, посмотрев на седые волосы. Это было одно из тех лиц, забыть которое невозможно. Настолько оно было притягательно. Когда мужчина улыбнулся, обнажились его красивые белые зубы.

— Грейс. Как давно мы не виделись, — он обошёл вокруг стола и подал маме руку. — Ты ни капли не изменилась.

К моему удивлению, мама покраснела.

— Спасибо. То же можно сказать и о тебе, Фальк.

— Я поседел, — мужчина пренебрежительно махнул рукой.

— Это тебе к лицу, — сказала мама.

Эй! Что происходит! Она что, заигрывает с этим дядькой?

Его улыбка стала ещё шире, затем он перевёл свой янтарный взгляд с мамы на меня. Снова я почувствовала себя не в своей тарелке. Меня опять внимательно разглядывали. Эти глаза были действительно очень странными. Они могли бы принадлежать волку или дикой кошке. Мужчина протянул мне руку:

— Я — Фальк де Виллер. А ты, должно быть, дочь Грейс, Гвендолин, — его рукопожатие было крепким и сердечным. — Первая не рыжая девочка из семейства Монтроузов, которую я знаю.

— У меня папин цвет волос, — смущённо сказала я.

— Давайте, может, перейдём к делу? — сказал человек в чёрном, который стоял у камина.

Фальк де Виллер отпустил мою руку и подмигнул мне.

— Пожалуйста.

— Моя сестра в очередной раз хочет облапошить нас, — сказала тётя Гленда. Было видно, как она едва сдерживается, чтобы не закричать. — А мистер Джордж меня выслушать не пожелал. Она утверждает, что Гвендолин — Гвендолин! — уже три раза совершила прыжок во времени. Она знает, что доказать обратное невозможно, поэтому Грейс на скорую руку выдумала подходящую к случаю сказочку, которая объясняет, почему девочка родилась в неправильный день. Я хотела бы напомнить о том, что произошло семнадцать лет назад, и что Грейс проявила себя тогда не с лучшей стороны. Сейчас, когда цель так близка, я вовсе не удивлюсь, что она вдруг является сюда и пытается сорвать всё предприятие.

Леди Ариста отошла от окна и приблизилась к нам.

— Грейс, это правда? — выражение лица у неё как всегда было строгое и не терпящее возражений. Иногда я задавалась вопросом, может, это из-за туго зачёсанных назад волос, которые сковывают мышцы лица. Наверное, эти мышцы всегда были зажаты на одном месте. Только глаза двигались, если бабушка была чем-то озабочена. Как сейчас.

Мистер Джордж сказал:

— Миссис Шеферд утверждает, что она и её муж подкупили акушерку и та записала другую дату в свидетельстве о рождении. Чтобы никто не заподозрил в Гвендолин носительницу гена.

— Зачем ей так поступать? — спросила леди Ариста.

— Она говорит, что хотела тем самым защитить своего ребёнка и, к тому же, она надеялась, что ген у Шарлотты.

— Надеялась! С какой стати?! — крикнула тётя Гленда.

— Мне всё это кажется достаточно логичным, — сказал мистер Джордж.

Я посмотрела на Шарлотту. Та сидела на диване, бледная как мел, и лишь переводила взгляд с одного лица на другое. Когда наши глаза встретились, она быстро отвернулась в другую сторону.

— При всём моем желании, не могу найти в её словах ничего логичного, — сказала леди Ариста.

— Мы проверяем эту версию, — сказал мистер Джордж. — Миссис Дженкинс найдёт акушерку.

— Спрошу ради интереса: сколько ты заплатила той женщине, Грейс? — спросил Фальк де Виллер. Его глаза сузились. Чем больше он разглядывал маму, тем сильнее он походил на настоящего волка.

— Я… я не помню, — сказала мама.

— Ну, сумма вряд ли могла быть пристойной, потому что, насколько я припоминаю, доход у твоего мужа был более чем скромный.