Перекресток воронов - Анджей Сапковский
– Ты носишь ведьмачий знак и действуешь как ведьмак, – сказал он наконец. – Словно бы от своего имени, но ведь так на самом деле лишь прислуживаешь кому-то другому.
– Я никому не прислуживаю. Я per procura, что значит…
– Ты сообщник преступника, – резко прервал префект. – Престон Хольт, которому ты служишь, преступник. Тайно и по злому умыслу он убил троих человек. Я это знаю, но одного знания недостаточно. Хочу поставить его перед судом, а для суда мне нужны неопровержимые доказательства. И именно ты мне эти доказательства представишь.
– Что, простите?
– Ты найдешь доказательства вины Хольта и доставишь их мне. Тогда тебя самого минует суд, приговор и наказание. А за двойное убийство, чтоб ты знал, положена гаррота в тюрьме Стурефорс.
Геральт пожал плечами и отвернулся.
– Три человека, – повторил префект. – Убиты необычайно жестоко, и при этом так, чтобы ничто не указывало на ведьмака. То есть уж точно не мечом.
– Да что вы говорите.
– Карл Нурред, калека на костылях, повешен на собственных кальсонах. Отто Маргулис, заслуженный общественник и филантроп, зарублен тесаком для мяса. Ремко Хвальба, отец троих детей и дед шестерых внуков, забит насмерть сапожным молотком.
– И каждый раз, – издевательски поинтересовался Геральт, – свидетели указывали на Хольта?
– Каждый раз они указывали на разных персон, выглядящих совершенно по-разному. Кстати, знаешь ли ты, откуда происходит название усадьбы Хольта, Рокамора?
– Нет.
– Roac a moreah. На Старшей Речи – кровная месть, вендетта.
– Ну да, это довод неопровержимый. – Геральт по-прежнему издевательски усмехался. – Но чем же будто бы провинились перед Хольтом эти трое? А может быть, Хольт просто так, для развлечения, убивает случайных людей? Ну как у ведьмаков водится? Ведь на ведьмака можно свалить всё. На всё найдутся улики и свидетели, и все поверят, ибо воистину за ведьмаком всякое зло тянется и миазмы мерзкие, и спалить нужно всё, к чему он прикоснулся. Всему он обязан виною быть, в том числе и убийствам. Особенно, если настоящих преступников никак найти не выходит, а отличиться надо…
– Эти трое убитых, – спокойно разъяснил Эстеван Трилло да Кунья, – возглавляли народное ополчение, которое в сто девяносто четвертом году штурмовало Каэр Морхен, это ваше Ведьмачье Поселение. Именно поэтому, юноша, я никогда не поверю, что вину за эти преступления несут какие-то разные случайные убийцы. Потому что знаю, кто на самом деле виновен и какой у него был мотив.
– Ну вот все и объяснилось, – медленно сказал Геральт. – Вот все и встало радикально на свои места. Сто девяносто четвертый год. Знаешь что, префект? Если все это правда, то этим троим так было и надо, они заслужили свою судьбу. Я бы и сам их с удовольствием грохнул, мотив у меня был дай боги каждому, жаль, что кто-то меня опередил. Если б случилось повстречать этого кого-то, я б его поздравил и поблагодарил. И поставил ему пиво.
– У тебя не будет такой возможности. – Префект поднялся с переборки. – Ибо будешь сидеть в камере в Стурефорсе и ждать казни. Разве что согласишься…
– Не соглашусь.
– А ты знаешь, почему мы разговариваем в безлюдной местности и без свидетелей? Потому что если ты согласишься доставить улики, что мне нужны, если хотя бы пообещаешь, что поищешь их, то покинешь это место свободным как птица, а о нашем разговоре не узнает никто. Но уж если я официально тебя арестую, то машина двинется и втянет тебя в жернова, а из них ты уже не выйдешь никак иначе, кроме как на эшафот.
– Не соглашусь.
Эстеван Трилло да Кунья резко встал и подошел к Геральту, очень близко. Геральт, который уже некоторое время поигрывал в кармане своим ключом, призадумался, что будет лучшей целью – брегма, она же макушка? Или же переносица и эта, с таким приятным названием, глабелла?
В амбар ворвался один из арбалетчиков, задыхающийся и потный, он активно жестикулировал. Префект еще раз стегнул взглядом Геральта, затем вышел.
Геральт остался один. Задние ворота амбара были приоткрыты, никто их не охранял, ничего не стоило удрать через них и скрыться в ближней чаще. Однако ведьмак и не думал оставлять префекту ни Плотву, ни своих мечей. Что будет, то и будет, решил он, усаживаясь на переборку сусека. Подожду.
Он ждал. Снаружи доносились возбужденные голоса, стук копыт, храп и ржание коней. Через какое-то время настала полная тишина. Однако ему казалось, что он все еще слышит похрапывание коней. И скрип колодезного журавля.
Когда же он, наконец, устал ждать и вышел, щуря глаза от солнца, то крепко удивился. На деревенском майдане ждали пятеро конников в седлах. На всех были красно-черные жаки. От желто-черных и префекта из Ард Каррайга не было и следа.
У колодца стояла высокая светловолосая женщина в мужском лосином колете и высоких сапогах. Ведро воды, вытащенное из колодца, она как раз переливала в корыто. Из корыта, склонив голову, пила Плотва.
Он подошел ближе. У женщины были ядовито-зеленые глаза миндалевидной формы. Из-под расстегнутого колета в глаза била белизна мужской отделанной кружевами рубашки. С перевязи, вышитой серебряной нитью, свисал длинный кинжал-корд.
Жестом ладони в перчатке женщина указала на прислоненные к колодцу мечи.
– Твоя собственность, как я понимаю?
Он кивнул.
– Я Елена Фиахра де Мерсо, комендант службы охраны Верхней Мархии.
Геральту стоило бы тут тонко пошутить. Вроде того, что, мол, урожайный сегодня день на службы охраны. Или что мешок со службами, видать, прохудился. Но он ничего не сказал. Язык будто присох к гортани.
Женщина поняла, что с ним, и не стала продолжать.
– Твоя лошадь напилась, – коротко сказала она. – Мы можем выезжать.
– Я не буду… – Речь вернулась к Геральту. – Я не буду предоставлять улик.
– Вот и хорошо. Мне они не нужны. На коня, пожалуйста.
– Так я не арестован?
– А очень хочешь быть?
– Нет.
– Тогда давай в седло. Хватит пустых разговоров.
– Но я бы сперва хотел…
– Господин маркграф Луитпольд Линденброг, – отрезала Елена Фиахра де Мерсо, – желает, чтобы ты, ведьмак, явился на аудиенцию в его замок Брунанбург. Здесь, в Верхней Мархии, маркграф Линденброг обладает всей полнотой власти. На каковую власть, кстати говоря, я только что и сослалась. Приказав Эстевану Трилло да Кунья оставить тебя в покое и возвращаться к себе, в Ард Каррайг. Безотносительно того, что у него на тебя есть и чего он от тебя хочет. А Эстеван, хоть и находится на королевской службе, вежливо меня послушался. Как видишь, его здесь больше нет. Достаточно оказалось одного слова, чтобы он исчез.
