Перекресток воронов - Анджей Сапковский
Хата стояла на самом краю – на самом бедном краю – городка, среди зарослей ольхи над ручьем. Если это был и вправду дом красильщицы, то слово «бывшей» очень бросалось в глаза. Не было видно сохнущих пучков шерсти и пряжи, на рядах давно нетронутых кувшинов на крыльце потеки пигмента высохли и поблекли.
Он вошел. Дверь скрипнула. В сенях паутина опустилась на его лицо, видать, немного тут бывало гостей в последнее время. Полно было горшков, котелков и прочих красильных принадлежностей. Тянуло уксусом.
В комнате было светло и неожиданно чисто.
В кресле-качалке с плетеной спинкой сидела женщина. На вид лет сорока. Но он мог и ошибаться.
Какое-то время они смотрели друг на друга молча.
– У тебя смерть на лице, – сказала женщина. – Я и не обманывала себя, – продолжала она, не переставая медленно качаться на кресле. – Знала, что кто-то вроде тебя здесь появится. Горожане тоже в конце концов могли меня выследить… Может даже и лучше, что это такой, как ты.
Он не ответил.
– Бургомистр, – заговорила она вновь, после длительной паузы, – убил у меня сыночка. Сбил конем, пьяный. А потом запугал, сунул деньги. Я взяла, он и подумал, что конец на том, вопрос решен. А я долго ждала. И наконец раздобыла – и не дешево – знание и способ. Недешево было, а так легко пошло… Взмах рукой и слово… Я была в отчаянии, и средство было отчаянное. Но я не знала, что результат будет таким ужасным… И что жена с детьми пострадают… Дети! И та невинно повешенная девушка. Сейчас я бы хотела все вернуть, отозвать… Спасти их. Я догадываюсь, как.
– Есть только один способ.
– Я знала, – кивнула она. – Я знала, что только моя смерть… Но не хотела попасть им в лапы, дать себя замучить и повесить… Хотела сама покончить с собой. Яд купила, вот посмотри. Но боялась им воспользоваться… Может, сейчас, при тебе, буду смелее…
– Это так не работает.
– Ах. Значит, меч. Тот, что у тебя за спиной.
Он молчал, подтверждать не было смысла. Она тоже молчала.
– Зарубишь, – сказала она наконец, – быстро, одним ударом? Чтобы я не почувствовала…
– Это так не работает.
– Ах, – она нервно сглотнула. – Что ж… Если так надо… Если это спасет детей…
– Спасет двоих. Старших. Для младшего ребенка уже поздно.
Она громко вздохнула. Он увидел слезу на ее щеке.
Достал меч. Она вздрогнула.
– Разденься. Достаточно будет спустить рубашку с плеч.
– Встать?
– Нет.
Он упер ногу в полозья кресла, остановил раскачивание. Крепко схватил женщину за руку, сжал пальцы. Приставил острие меча к середине груди. На высоте пятого ребра.
– Я бы хотела…
Он не дал ей закончить.
Сильно толкнул меч вперед, почувствовал, как острие чисто пробивает кость грудины. Красильщица крикнула, дернулась, но было уже поздно. Сжимая пальцы на ее руке, он наклонился и с силой нажал; лезвие с хрустом прошло навылет, ажурная плетеная спинка кресла тоже не оказала сопротивления. Он надавил на меч еще сильнее, изо всех сил, пока весь клинок не вышел из спины, до самой своей пятки. Женщина уже не кричала, лишь открывала и закрывала рот. В котором уже появилась кровь.
Но это был еще не конец ритуала.
Геральт сгорбился, сильно дернул клинок вверх, разрывая грудину и хрящи верхних ребер. Из уст женщины брызнула кровь, он знал, что клинок рассек предсердие и аорту.
Он нажал на рукоять и сильно дернул лезвие вниз, разрезая последние, нижние хрящи ребер. Артерии. Вены. И желудочки сердца.
Красильщица вздохнула. Ее глаза все еще были открыты.
Но и это был еще не конец ритуала.
Он развернул клинок. Рванул горизонтально, круша ребра. Сперва вправо, потом влево. От камер сердца и артерий сейчас уже оставалось лишь крошево.
И на сей раз это был конец.
Понемногу и осторожно он вытянул клинок, тот вышел легко. Женщина осталась в кресле. Неподвижно.
Если бы не кровь, казалась бы спящей.
* * *
На рынке, запыхавшись, к нему подбежал тот же юноша в берете с фазаньим пером.
– Порча, – сказал Геральт, пока тот переводил дух, – должна уже перестать действовать. Радикально. Это наверняка уже заметно…
– Все хорошо! – прервал его юноша. – Оно уходит, отступает! У господина бургомистра и его жены уже лишь ступни черные, а с детишек эта смола слезла совсем…
– Рад слышать. Видимо, пришло время выполнить условия договора, верно? Что с моим гонораром?
Юноша смолк, закашлялся и покраснел. Все было абсолютно ясно. Геральт вздохнул.
– Вы понимаете, господин ведьмак, – дрожащим голосом подтвердил его догадку юноша. – Вы вроде как куда-то ушли, исчезли, а жрец все время на месте был, экзорцизмы и молитвы отправлял… Ну и советники постановили, что договор недействителен. Что это заслуга не ваша, а жреца, что проклятье ушло… Одним словом…
– Одним словом вы не заплатите мне ничего.
– Ну… – замялся юноша. – Как-то так, понимаете, постановили… Решение принято. Но чтобы совсем ничего, так нет, никак нет. Постановили господа советники, что можем вам заплатить… пять марок. Ну вроде как за сам вызов…
Геральт уже хотел было сказать, что эти пять марок господа советники могут себе в жопу засунуть. Но раздумал. Пяти марок хватило бы на обед в корчме на перекрестке. А он был голоден.
Он припомнил глаза женщины в тот момент, когда его клинок рассекал ей аорту. Внезапно есть ему расхотелось.
Но есть надо, подумал он, вскакивая на седло Плотвы и направляясь к выездному шлагбауму.
Глава десятая
Еще и то о ведьмаках sciendum, что мерзавцы эти имели чертом данную способность разбираться прекрасно в зельях и иных субстанциях. И вот, выкрав у мудрецов знания о неких декоктах, сами на той основе смешивая яды и эссенции смертельные, создали они алкагесты и зелья страшной силы, способные не только помутить рассудок, но и полностью человеческую природу изменить. Имея же таковые алкагесты под рукой готовые, стали ведьмаки детей похищать, а особливо ж таких малышей, которых сразу после рождения глупые да легкомысленные родители в храм не носили, через что злые чары доступ к оным имели. Установлено же, что сим украденным детям насильно ведьмаки вливали свой мерзкий декокт, отчего в детишках тех, немногих, что ужасы такого обращения пережили, все человеческое гинуло, а преступное и дурное беленой расцветало. Таким вот способом, сами in naturalibus размножаться неспособные, стали ведьмаки плодиться способом диавольским.
Аноним, «Монструм, или ведьмака описание»
О произошедшем в городке Стеклянная Гора, некогда и впрямь
