Под шепчущей дверью - Ти Джей Клун
– Я не понимаю, о чем вы говорите.
– О'кей.
– О'кей?
– Конечно. Вам нравятся растения?
Уоллес уставился на него:
– Растения – это растения. Всего лишь растения.
– Тише. Они могут услышать ваши слова, а они очень чувствительны.
– Вы сумасшедший.
– Я предпочитаю думать о себе как об эксцентричной особе. – Теперь он снова улыбался. – По крайней мере, так воспринимают меня в городе. Некоторые даже верят, что здесь живут привидения. – Он засмеялся своим словам. Уоллес никогда не обращал внимания на то, как люди смеются, но сейчас он все делал впервые. Хьюго смеялся от души, его смех был низким и естественным.
– И вас это не волнует?
Хьюго склонил голову набок:
– Нет. С какой стати? Ведь это правда. Вы призрак. Дедушка и Аполлон тоже. Не вы первый, не вы последний. «Переправа Харона» кишит привидениями, только они не такие, какими их представляют большинство людей. У них теперь нет бряцающих цепей, и они ведут себя тихо. – Он нахмурился: – Ну, по крайней мере обычно. Правда, дедушка может немного пошалить, когда к нам приходит санинспектор, но обычно мы стараемся избежать имиджа дома с привидениями. Он плохо сказался бы на бизнесе.
– Ну, они же все еще здесь, – сказал Уоллес. – Нельсон. Аполлон.
Хьюго обошел его и направился обратно к дому. Его пальцы проходились по кончикам самых высоких кустов. Под его прикосновениями растения склонялись, а потом быстро распрямлялись.
– Да, здесь.
Уоллес шел за ним.
– Почему?
– Я не могу говорить за дедушку. Вам придется спросить у него.
– Я спрашивал.
Хьюго оглянулся, на его лице было написано удивление.
– И что он ответил?
– Что это не мое дело.
– Похоже на него. Он упертый.
– А Аполлон?
Пес, услышав, что речь идет о нем, залаял – утробно и отрывисто. И побежал вдоль кустов по левую руку от них. Он не поднимал пыли, от его лап не летела во все стороны грязь. Он остановился у крыльца – спина выгнута, нос и усы подрагивали, когда он смотрел в сторону леса. Уоллеса поразило, до чего же здешняя ночь не похожа на ночь в городе, тени казались ему почти живыми, разумными.
– Я опять же не могу ответить на ваш вопрос, – сказал Хьюго. И тут же добавил: – Не потому что не хочу, но потому что не знаю точно. Собаки не похожи на нас. Они… чистые создания, в отличие от нас. Никогда прежде сюда не приходила собака, которой нужно было бы помочь совершить переход. Я слышал истории о перевозчиках и перевозчицах, имеющих дело с животными, но это не мой случай. Хотя я работал бы с ними с удовольствием. Животные не так сложны, как люди.
– А почему тогда он… – запнулся Уоллес. А потом закончил: – Почему он ваш?
Хьюго остановился. Аполлон смотрел на него с обожанием и дурашливой улыбкой, он успел забыть о том, что его заинтересовало что-то там в лесу. Хьюго протянул руку к морде пса. Тот обнюхал его пальцы.
– Он и был моим, – спокойно ответил Хьюго. – И остается. Он был служебной собакой. Или, по крайней мере, старался ей быть. У него не получалось, потому что его не смогли выдрессировать. Но я все равно люблю его.
– Служебной собакой? Как, скажем… – Но на ум ему ничего не приходило.
– О, скорее всего, не такой, как вы себе это представляете. Я не ветеран, и у меня нет посттравматического расстройства. – Хьюго пожал плечами: – Когда я был моложе, моя жизнь была трудной. Иногда я просто не мог встать с кровати. Депрессия, тревога, целый букет диагнозов, с которыми я не мог справиться. Были также доктора, и лекарства, и «Сделай это, Хьюго, сделай то, Хьюго, ты почувствуешь себя лучше, если всего лишь позволишь себе чувствовать себя лучше, Хьюго». – Он издал короткий смешок. – Тогда я был другим человеком. Я не знал того, что знаю сейчас, хотя это знание всегда было частью меня. – Он кивнул в сторону Аполлона. – Однажды я услышал за окном тихое скуление. Дождь шел, казалось, несколько недель. Я почти не обратил внимания на этот звук. Мне хотелось натянуть на голову одеяло и забыть о мире. Но что-то заставило меня подняться и выйти на улицу. И я обнаружил под кустом у моего дома дрожащего щенка. Он был настолько истощен, что можно было пересчитать его ребра. Я взял его на руки и принес в дом. Вытер и накормил. И он остался со мной навсегда. Забавно, верно?
– Не знаю.
– Не знать – это в порядке вещей. Мы многого не знаем и никогда не узнаем. Я не знаю, как и откуда он пришел сюда. И подумал, что он может стать хорошей сторожевой собакой. Он казался достаточно умным для этого. Таким он был – и есть. Но ничего у нас не получилось. Он отвлекался на многие вещи. Но разве можно его винить? Я, конечно же, не делаю этого. Он старался изо всех сил, и это единственное, что имеет значение. Оказалось, он был… Он был тем, чего мне не хватало. Он не помог мне ответить на все имеющиеся у меня вопросы, но начало было положено. Он прожил хорошую жизнь. Не такую долгую, как мне хотелось бы, но все же хорошую.
– Но он здесь.
– Да, – согласился Хьюго.
– В тюрьме. – Руки Уоллеса сжались в кулаки.
Хьюго помотал головой:
– Нет. У него есть выбор. Я снова и снова пытался подвести его к двери наверху. Сказал ему, что он может уйти и это в порядке вещей. Что я никогда его не забуду и всегда буду благодарен ему за то время, что мы провели вместе. Но он сделал свой выбор. Дедушка сделал свой выбор. – Он снова посмотрел на Уоллеса. – У вас тоже есть возможность выбирать, Уоллес.
– Вы говорите о выборе? – прошипел Уоллес. – Если я уйду отсюда, то превращусь в одно из тех… тех существ. Если я ступлю за порог лавки, то превращусь в пыль. А тут еще эта хреновина у меня в груди. – Он посмотрел на трос между ними. Трос мигнул. – Что это такое?
– Мэй называет его красной нитью судьбы.
Уоллес моргнул:
– Он
