Сам себе цикл. Дилогия (СИ) - Мусаниф Сергей Сергеевич

— Какие новости?

— Это ты мне скажи, столичный мальчик.

— Я в последние дни не следил, — сказал Влад. — Так что там?

— Все летит в пропасть, — сказал Костя.

— Как обычно, — сказал Влад. — Но ведь не существует такой пропасти, в дно которой невозможно постучать.

— Так вчера как раз и постучали, — сказал Костя. — Ты что, на самом деле не в курсе?

— Не в курсе чего? — спросил Влад. — Слушай, я вел себя тихо, был в дороге…

— Я вот все собирался в ДВР отсюда валить, — сказал Костя. — А теперь думаю, не поздно ли. Есть ли смысл?

— Так что стряслось-то? Давай без театральных пауз и долгих заходов на цель.

— Партия войны в дворянском собрании вчера трагическим образом усилилась, — сказал Костя. — И произошло это со стороны, откуда вообще никто не ожидал. И усилилась она не столько количественно, сколько качественно.

— Я же просил, без долгих заходов, — напомнил Влад.

— Колебатель Тверди объявился, — сказал Костя. — Возможно, внеранговый, но это не точно.

— Да ну? — Влад судорожно вспоминал уроки истории. — Подожди, так Троезубовых, вроде как, лет семьдесят назад выбили. Спонтанное пробуждение?

— Еще какое спонтанное, — сказал Костя. — Впрочем, число аристократов осталось прежним.

— Изменение вектора? Разделение рода?

— Да, — сказал Костя. — Изменение и разделение, причем весьма нетипичное.

— И кто?

— Князь Громов. Старший.

— Подожди-ка, — сказал Влад. — Но старший Громов, вроде как, жил жизнью овоща и был при смерти в какой-то дорогой лечебнице для умирающих ариков…

— А теперь он снова князь и глава собственного дома, — сказал Костя. — Который, правда, из него одного пока и состоит.

— Как такое вообще возможно?

Костя пожал плечами.

— В новостях таких подробностей, сам понимаешь, не сообщают.

— Но это достоверная информация?

— Я сам видел, как он во время испытания силы чуть полигон в Одинцове не разнес, — сказал Костя. — Включи новости, как закончим, там этот фрагмент наверняка по кругу пускать будут.

— И ты думаешь, что…

— Все знают, что старший Громов, пока не слег, был за войну, и нет оснований полагать, что в его взглядах что-то поменялось, — сказал Костя. — Возможно, что с его возвращением в качестве нового игрока император наконец-то получит свое большинство, и тогда мирные деньки ДВР будут сочтены.

— У тебя ведь есть контакты с кем-то с той стороны? — уточнил Влад.

— Есть, — сказал Костя. — Но я знаю, о чем ты сейчас думаешь. Там сын Посейдона, возможно, внеранговый. Ты не потянешь.

— Может, и не стоит оно того, — согласился Влад, но больше для вида. — Ему же почти сто лет, сколько он еще протянуть может?

— Держу пари, его сыночек сейчас думает так же, — сказал Костя. — Ему же придется треть активов клана в пользу папаши отстегнуть.

— А что так много? Обычно десятина…

— Так князь же, — сказал Костя. — Да еще и личный друг императора, и тот уже выказал свою заинтересованность. Так что пусть сыночек радуется, что всего треть, а не половина.

— Дела, — потянул Влад, чувствуя, что всего за пару суток полностью выпал из повестки дня.

— Кстати, о делах, — сказал Костя. — Будем работать, или ты еще потрепаться хочешь?

— Будем работать, — сказал Влад. — Я ж потом до вечера не встану, так что лучше не откладывать…

— Пойдем в подвал, — сказал Костя. — Так оно привычней.

Они спустились, Костя надежно запер люк.

Обычно подвал в сельской местности — это погреб, заставленный банками с соленьями, мешками с картошкой и луком, ящиками с крупами и тушенкой, но у Кости это был полноценный рабочий кабинет, с двумя столами, компьютером, картотекой и небольшим книжным шкафом, содержащим некоторое количество книг, за которые запросто можно было загреметь на каторгу, а то и в места куда похуже.

Стол с компьютером был завален какими-то деталями, буклетами, блокнотами, ручками и фломастерами, в общем, обычным хаосом, который возникает на рабочем месте. Второй стол был девтсвенно пуст, и предназначался для работы по специальности Кости, и они уселись по разные его стороны.

— Показывай.

Влад достал из кармана поясной сумки свой новый паспорт и протянул Косте. Тот открыл и принялся его внимательно рассматривать, сверяя фотографию с лицом Влада.

— Артем, значит?

— Да вообще без разницы.

— Волосы сам покрасишь.

— Разумеется.

— Возраст не совпадает.

— Всего-то пара лет. Это несущественно.

— Как скажешь, — Костя добрался до страницы с отпечатками пальцев. — Что ж, давай начнем с простого.

— Давай начнем, — согласился Влад.

— Орать будешь?

— А то как же, — сказал Влад. — А у тебя разве не все орут?

— Все, — улыбнулся Костя.

Влад положил руки на стол, ладонями вверх, и Костя тут же накрыл их своими лапищами.

Он рук Кости исходил жар, и уже через несколько мгновений у Влада появилось ощущение, как будто бы ему на пальцы поставили горячий утюг. Но он постарался не орать.

Сжал зубы, чуть не прокусив насквозь губу, по лбу потек холодный пот…

— Сейчас, сейчас, еще секундочку, — приговаривал Костя. — Фиксирую…

Жар сменился ледяным адским холодом, от которого стало еще хуже. Это было как пик боли в океане боли, но Влад все-таки не смог удержаться от короткого крика.

Но потом все сразу же кончилось, и Костя откинулся на своем стуле.

— Фух, — сказал Влад. — Третий раз, но привыкнуть к этому невозможно.

— Что ж, с легкой частью мы закончили, — он снова открыл паспорт на странице с фотографией и положил его на стол перед собой.

— Подожди, дай хоть отдышаться, — сказал Влад.

— Перед этим не надышишься, — сказал Костя.

— Жаль, что ты под общим наркозом этого делать не можешь.

— Сам знаешь, так моя сила не работает, — сказал Костя. — Пациент должен быть в сознании. Хочешь, водки хлопни, немножко поможет.

— Давай, — согласился Влад.

Костя встал, достал с полки початую бутылку и граненый стакан, набулькал его почти до краев.

— А закусить?

— После первой не закусывают, — наставительно сказал Костя. — Пей и думай о том, что будет.

Влад зажмурился, задержал дыхание, запрокинул голову и несколькими крупными глотками осушил стакан. Вкус был, как водится, отвратительный, его чуть не стошнило, на на глазах выступили слезы.

— Это ж не водка… — прохрипел он. — Это ж отрава какая-то…

— Ядреный самогон, — сказал Костя.

Влад решил, что не будет спрашивать, из чего именно Костя его гонит. Он расслабился и позволил Косте пристегнуть себя к стулу. Широкие ремни притянули его руки к подлокотникам, еще два зафиксировали грудь.

Увы, это было необходимо. Уже через пару минут после начала процедуры он начнет орать и вырываться.

Рыжего детину на самом деле звали иначе. Костя — это было сокращение от его дара.

Костяной скульптор.

Под его пальцами плавилась человеческая плоть. Он мог менять отпечатки пальцев, лица, и, поговаривали, что даже фигуры, включая и такие параметры, как рост, но там боль, наверное, была просто запредельной. Влад предпочитал не рисковать, подбирая себе новые личности со схожими характеристиками.

В свое время Костя не отправился на испытание силы, отказался от шанса на дворянский титул, хотя, вне всякого сомнения, мог его получить. В СИБ его с такими талантами оторвали бы вместе с руками…

Но теперь он сам жил под вечной угрозой со стороны СИБ, как под дамокловым мечом. Меняя дома, деревни, губернии, и постоянно мечтая о том, как он сбежит в ДВР, где можно будет уже не прятаться.

Почему он до сих пор не сбежал и продолжал жить в империи? Наверняка, у него были какие-то причины. Влад предпочитал не спрашивать.

Если ты давно в этом бизнесе, то знаешь, что лишних вопросов лучше не задавать.

— Готов? — спросил Костя.

И это тоже был лишний вопрос.

— Нет, — сказал Влад.

— Но мне начинать?

— Конечно.

Влад закрыл глаза, чувствуя подступающее к лицу тепло, постаравшись думать о хорошем, а именно — о том, как сделать какому-нибудь очередному арику что-нибудь плохое, и тут руки Костяного Скульптора легли на его лицо и пришла настоящая боль.