Viva la Mésalliance или Слава Мезальянсу (СИ) - Давыдов Игорь

— Что-нибудь интересное в этих “полноценных предложениях” было? — спросила Броня, заходя к спутнице со спины, чтобы устало опустить подбородочек ей на плечико.

— По предварительным данным, ты оскандалилась, но умудрилась приподнять себе рейтинг, нанеся при этом удар по позициям правителя Мали, — ответила Ёла, пряча мобильный в чехол на поясе. — От людей не укрылась его попытка избежать открытого конфликта, несмотря на наличие ресурсов достаточных, чтобы раскатать в блинчик тебя, всю твою семью, Маллоев и даже саму Богемию.

— Его страна слишком далеко от нас расположилась, — ответила Броня. — Гонять войска через два континента — дело накладное. Не ради конфликта с какой-то студенткой. Даже если бы весь путь от земель мансы до границ моего отечества был бы свободной от чужого влияния асфальтированной трассой. А те экономические меры, что доступны Асите, лишь на руку моему сюзерену: удар по торговле с монархическими государствами Африки подтолкнёт нашу страну к сближению с ЕССР.

Рука аналитика скользнула к щеке слечны Глашек. Жест этот был мягкий, осторожный и уютный.

— Очень мало людей, даже среди дворянства, способны это понять. Даже те, кто прямо задействованы в большой игре, не всегда способны мыслить столь глобально, — отметила Ёлко. — На самом деле манса сохранил куда больше репутации, проявив великодушие, ведь если бы он взялся бы наказать зарвавшуюся студентку, ему пришлось бы потратить довольно много ресурсов, а отказ от этой затеи повлёк бы потерю доверия к императорскому слову. Это даже безотносительно твоего статуса, как аватары божества.

Поднятая тема заинтересовала Вика в достаточной мере, чтобы этот отрешённый от внешнего мира некромаг печального образа отвлёкся от своего высокодуховного чтива, возвестив об этом Форгерию тем громким хлопком, что порождают книги, когда их резко закрывают.

— Кстати, о божественности: лично меня, как адепта корсиканской магической школы больше убеждают не ваши действия, слечна Глашек, а именно что ваше бездействие.

— Бездействие? — не поняла девушка.

— Оно самое, — молодой человек слегка качнул головой, отбрасывая с лица волнистую чёлку, что вызывала у Брони стойкие ассоциации с эмо-культурой. — Я внимательно следил за вами после того, как вы отразили тот бросок ножа, но так и не увидел, чтобы вы вернули регулировочный винт браслета в нейтральное положение. Этого не могла сделать ваша змея, ведь после конфликта она уползла в ближайшие декоративные кусты и, довольная собой, свернулась там кольцами.

Лешая задумчиво отстранилась от спины Ёлко и подняла левую руку на уровень глаз. В памяти действительно не всплывало информации о том, что давление рёбер тяжеловесного магического атрибута хоть как-то менялось. В какую-либо из сторон.

Быть может, девушка крутанула винт не глядя и не задумываясь, когда только шла на встречу с мансой? Однако же ничто не указывало на это. Вряд ли подобный жест был бы сделан аккуратно, но ведь рукав всё ещё оставался застёгнут. Но не это являлось самой странной деталью.

Каждый маг, что практикует корсиканскую школу, знаком с тем чувством в груди, что рождается, когда боль преобразуется в энергию, но не находит выхода. В таком состоянии крайне сложно сохранять спокойствие и неподвижность. Так что, было понятно, отчего Виктора так удивляла пассивность Лешей: раздражённые отповеди не то, чтобы требовали много сил, а потому им не было дано удовлетворить ту жажду действий, которая терзала бы некромага, способного забыть вернуть регулировочный винт в нейтральное положение.

Вот только предплечье не болело. Девушка не ощущала давления тупых зубьев.

Попросту не существовало того чувства, что было принято обращать в силу.

— То есть, Рояль в порядке? Лежит себе в кустах? — невпопад спросила Броня слегка механическим голосом, ощущая, как вновь чувство тревоги сжимает виски, однако вместо привычной усталой мигрени оно было способно лишь наполнить опустевшую черепную коробку гулким треском.

— Да, — кивнул Вик. — Рояль в кустах. Вряд ли её найдёт кто-то, кто не знает, что искать. Изумрудная шкура отлично сочетается с зеленью.

Перед глазами вновь появилась знакомая рябь. Она пока что не мешала смотреть на мир, но уже тревожно сгущалась на границе зрения: по бокам, вверху и внизу, словно бы морозный узор на окне, что движется от краёв к центру.

Девушка осторожно коснулась манжеты пиджака, а затем резким движением рванула её к локтю. С лёгким щелчком вышла из паза застёжка-кнопка, и ткань сместилась, открывая напряжённому взору синеглазки её браслет.

Винт находился в нейтральном положении.

От солнечного сплетения и до шеи, к скулам, скользнуло нечто холодное, однако ответом организма была не дрожь, а выступивший на лбу пот.

— Бро-оня, — вкрадчиво протянула Ёлко. — Скажи мне… чем ты колдовала, когда отбивала то костяное лезвие?

— Не знаю…

Во рту всё пересохло. Синеглазка рассеянно облизнула губы и поспешила расстегнуть браслет.

— Я не кидала в топку воспоминания. Не кидала ведь? Я бы запомнила. Для этого нужно прикладывать усилия. А я вообще… ни о чём не думала. Ни о чём. Даже о формуле.

Испуганным, почти брезгливым жестом девушка отбросила в сторону магический аксессуар. Тот с грохотом ударился о поверхность стола, чуть прокатился, а затем столкнулся с посудой, возвестив об остановке высоким протяжным звоном.

— А что… что происходит? — обеспокоенно вопросила матушка, обращаясь не к дочери, а к её сопровождающей.

— Это хороший вопрос, — ответила та тихо. — Хотела бы я знать на него ответ… Броня, ты уверена, что не это был не берсерк?

— Я уже ловила состояние берсерка, — ответила Лешая, растирая предплечье ладонью: в этом, впрочем, не было нужды, ведь кожа выглядела абсолютной целой, нетронутой, даже без характерного покраснения в тех местах, куда совсем недавно могли бы давить закреплённые на рёбрах браслета зубья. — Это не оно. Я уверена. Профессура говорила, что тот, кто единожды его ловил, уже ни с чем не перепутает.

Девушка говорила, пожалуй, больше для того, чтобы иметь возможность услышать собственный голос. Он был единственным, что не заглушал тревожный нарастающий гул, который сопровождал шествие воинства мерцающих белых точек, что постепенно отвоёвывали территорию у поля зрения девушки.

— Это что-то иное. Кардинально иное. Не думаю, что я способна повторить этот способ каста вновь: плоть просто подчинилась желанию. Мне захотелось, чтобы она стала твёрдой и рассеивающей энергию, и она стала. У меня была какая-то странная уверенность в том, что это сработает.

Сквозь белёсую пелену несуществующего снегопада, Броня смогла заметить, как Вик двинулся с места. Его шаг был решительным, а по напряжению руки было легко понять, что трость в очередной раз из опоры для привыкшего двигаться с ленцой молодого дворянина обратилась в его оружие. А вот момент, когда сопровождающий крутанул винт браслета как-то ускользнул от восприятия девушки.

Некромаг оттеснил плечом матушку слечны Глашек и занял позицию между своими спутницами и неизвестным в белоснежном мундире с золотыми эполетами. Девушке не удавалось разглядеть его лица, и даже волосы его были… словно бы какого-то невнятного цвета. Отчего-то Броне было легко разобрать окраску одеяний, но не удавалось даже понять, являлся ли этот человек блондином или же брюнетом.

Однако о незнакомце девушка могла сказать хотя бы это, а вот набор знаний о его сопровождении оказался настолько куцым, что девушке было не под силу даже назвать размер свиты этого любителя роскошных эполетов.

— Это цесаревич Александр, — шёпот аналитика с трудом пробивался сквозь фантомный гул в ушах синеглазки. — Наследник российского престола. Известный повеса. Говорят, о делах государства не думает вовсе, предпочитая предаваться увеселениям.

— Я сейчас не в настроении с ним говорить, — пробормотала Броня. — Вик, сошлись на моё плохое самочувствие… Ёла, проводи меня, пожалуйста в какие-нибудь изолированные покои? Мне надо немного подумать, а что где в этом несчастном дворце — сама Лешая ногу сломит.