Не та профессия. Тетрология (СИ) - Афанасьев Семён

– Уберите деньги, – нейтрально пробасил коридорный. – Старшего по режиму вам и так позовут, по первому вашему требованию. Это предусмотрено правилами.

– Жду с нетерпением! – Акбар только что не пританцовывал под дверями.

Ну не идиоты ли. Ладно, не хочешь денег, зови бесплатно.

_________

– Я был задержан абсолютно незаконно, вопреки всем имеющимся между нашими государствами договорённостям и соглашениям. – Акбар говорил откровенно, без подобострастия, упирая исключительно на правовой аспект. – Обвинений мне не предъявили, только дали прочесть какой‑то клочок бумаги, на котором обозначалась отмена всех предыдущих соглашений о наших торговых рангах. За что меня арестовали вообще?

Как и сказал коридорный, местный старший по режиму прибыл к Акбару буквально в течение четверти часа. Не чинясь, зашёл внутрь и устроился прямо на кушетке.

– Внешний вид бумаги, которую вам показали, никак не отменяет её правовых последствий лично для вас, – мягко возразил чиновник. – А мы – люди подневольные. Есть приказ – мы его исполняем.

– Если приказ незаконен, есть ли возможность его оспорить законным порядком? – Акбар, проследив за тщательно скрываемым взглядом посетителя, коротким движением снял с себя платиновую цепь (с медальоном в форме инкрустированной бриллиантами мечети) и так же быстро надел её на шею гостя. – Я с Востока, это просто подарок. Вас в любом случае ни к чему не обязывает.

Чиновник многозначительно кивнул и убрал «подарок» под одежду. Став богаче как бы не на половину дома в один момент.

– А у вас есть кто‑то в нашей стране, кто может послужить источником правовой нормы для скромных служащих следственной тюрьмы? – серьёзно спросил местный. – Будем откровенны. Мне всё равно, чей приказ исполнять. Я любой исполняю только на «отлично». Но если у вас есть кто‑то, обличённый хоть какой‑то мало‑мальски равноценной властью, я имею в виду ту невзрачную бумагу… – старший по режиму многозначительно посмотрел на Акбара. – И если этот «кто‑то» не побоится отдать приказ о вашем освобождении, и – желательно – о взятии под его личную охрану…

– Бояться мне будет нечего? – выдал напрашивающееся на язык Акбар.

Собеседник в ответ молча прикрыл глаза.

Ситуация могла быть как ловушкой, так и чистой монетой.

С одной стороны, местные могли таким незамысловатым способом начать тянуть за кончики нитей, составляющих уже сети.

С другой стороны, насильно Акбару никто ничего не навязывал, инициатива исходила от него самого.

Ай, чего терять. Кому нужны сети без Акбара. Ну, то есть, конечно, кому‑то, возможно, и нужны. Но Акбару, сгинь он в местных застенках, это будет уже совсем неинтересно.

– Я могу связаться с начальником секретариата Дома Виен? – караванщик решил не тянуть времени и зайти с козырей.

Упомянутая им семья входила даже не в первую двадцатку, а в первую пятёрку.

– Как мне представиться? Что передать? – мгновенно подобрался чиновник. – И как оговорить лично мою оплату с их стороны?

– Давайте обсудим условия, – внутренне ликуя, Акбар встал и заходил от двери к стене. – Я не особо богат, но и оскорбить вас незначительностью дара благодарности мне бы не хотелось. А вам что‑нибудь известно о кассе м о е г о караванного дома, изъятой представителями вашей страны прямо из моего склада?..

Глава 16

Самый большой кабинет Главного Дворца с Государственным Гербом на большом столе для совещаний. Во главе стола сидит пожилая женщина. Напротив неё сидит молодой человек в форме джемадара погранвойск со штатом Термязского погранотряда.

Кроме них в огромном кабинете никого нет.

– Тебе знакомо понятие валового внутреннего продукта в стране? – с отстранённой и грустной улыбкой спрашивает женщина.

– Сумма всех товаров и услуг, произведённых в стране, плюс по мелочи, типа инвестиций, – пожимает плечами джемадар. – Но я не понимаю, как это всё можно точно учитывать. С моей колокольни, так это и вовсе нереально. Ну либо будет плюс‑минус половина от учтённого. Что автоматически делает нецелесообразным всю трудоёмкую процедуру.

– Ты смотри, вы там даже экономику проходите, что ли, в своих дырах… – искренне удивляется женщина.

– Вот это было обидно. Во‑первых, у нас на заставах не пьют. По крайней мере, на тех, которые на границе с Султанатом, – поправляется пограничник. – Во‑вторых, есть же экзаменационный минимум на офицерское звание. У нас он сдаётся сложнее, чем где‑либо ещё. В‑третьих, раз не пьём, свободное время надо куда‑то девать. Все понемногу учатся. Некоторые, типа Атени, вон даже в какие серьёзные заведения поступают, – хмыкает пограничник. – Ни разу не будучи ни дворянами, ни выпускниками лицея либо гимназии.

– Не валяй дурака, – мягко предлагает женщина. – Ты догадываешься, зачем я тебя вызвала?

– Отмена иммунитета у старшего персонала караванных домов, – снова пожимает плечами джемадар. – Моим единоличным решением.

– СТОП. Ты уже во в с е х караванных домах его отменил? – собеседница Пуна широко раскрывает глаза. – Не только в АЛЕМЕ?! КОГДА?!!

– Перед тем, как прибыли твои нарочные. У меня как раз были ребята из безопасности. Мы впопыхах этот момент как‑то проглядели, когда начинали, – ничуть не беспокоясь, отвечает Пун.

– Ладно. Попробуем с другой стороны, – вздыхает женщина и кладёт ладони на стол. – Давай ты сейчас, со всей своей смёткой, с первого раза отгадаешь, о чём я сейчас думаю? И что меня тревожит больше всего?

– О том, что у нас получается более одного центра принятия решений. По крайней мере, в текущей обстановке. И что один из центров принятия решений не работает надлежащим образом, – смеётся Пун.

– Ну, можно и так сказать. По содержанию. Хотя я бы выразилась чуть в иной форме…

– Не могу же я сквернословить в твой адрес, – безмятежно отвечает джемадар. – Забегая вперёд. Ты считаешь, что плохо работаю я. Я считаю, что очень недорабатываешь ты. И тем самым тянешь всех назад. Под «всеми» я сейчас имею ввиду страну, а не только частные вопросы войны и дипломатии.

Женщина с четверть минуты беззвучно глотает воздух. Потом трёт ладонями щёки:

– Знаешь, вот я сейчас не знаю, что сказать, первый раз в жизни. В любой другой стране…

– …меня б уже не было. Это понятно, – отмахивается пограничник. – Но мы не в другой стране. И у меня встречный вопрос, даже несколько. Как ты думаешь, я готовился к этому разговору с тобой или пришёл наобум? Если да, отмена мною неприкосновенности – это моя прихоть, желание залезть к кому‑то в карман? Или всё же что‑то иное? Продиктованное какими‑то объективными причинами?

– Боюсь спросить о причинах!.. – в сердцах бросает женщина.

– Ты не любишь вспоминать об Атени, из‑за твоего чувства вины, но я напомню. Ты в курсе, что он, по линии первого департамента, прислал поверяемую и достоверную информацию об агентуре Султаната, работающей у нас под носом? У тебя под носом, – поправляется джемадар. – Я формально вообще на границе и в колледже, и в мою зону ответственности контрразведка не входит.

– Что не помешало тебе вовсю сунуть в неё нос при первой же возможности, – сварливо врезается женщина.

– Давай не будем переходить к новой теме, не закончив старую. Я, кстати, неточно выразился. Там не агентура. Там их кадровые ребята, судя по некоторым моментам. А агентура – посеяна ими у нас везде, где только возможно. Так ты в курсе этого сообщения?

– Да, недавно сообщили через секретаря, – недовольно морщится собеседница Пуна. – Было в табеле срочных донесений с пометкой «нуждается в проверке». Как раз думала, что с этим делать… По приметам, оно давно было на то похоже. Но я, во‑первых, не ожидала от них такой прыти и масштабности в работе: думала, тупые обезьяны, прости Господи… и числом берут…. Во‑вторых, не ожидала от них такой подлости: ведь свободные и неприкосновенные ранги всем торговцам – то было решение как раз для стимуляции торговли и промышленности, а не для этого! Если караваны перестают нам возить, к примеру, хлопок, знаешь, на сколько дороже будет стоить твоя любимая форма?