Джордж Мартин - Битва королей

Векс помог Теону одеться для битвы. Сперва твердая вареная кожа, затем хорошо смазанная кольчуга, поверх — черный камзол и золотая мантия. Одевшись и вооружившись, Теон взошел на сторожевую башню в углу южной и восточной стен, чтобы взглянуть в лицо своей судьбе. Северяне окружали замок. Об их численности трудно было судить. Не меньше тысячи, а то и двух. Это против семнадцати-то человек. Они привезли с собой катапульты и скорпионы. Осадных башен Теон на Королевском Тракте не видел, но в лесу дерева хватит, чтобы построить их сколько угодно.

В мирийскую подзорную трубу мейстера Теон посмотрел на их знамена. Повсюду реяли боевые топоры Сервинов, деревья Толхартов и водяные Белой Гавани. Чуть реже встречались эмблемы Флинтов и Карстарков. Кое-где мелькал даже лось Хорнвудов. Гловеров нет — Аша об этом позаботилась, Болтонов тоже, и Амберы так и не выползли из-под своей Стены. Впрочем, в них и не было нужды. Вскоре у ворот появился юный Клей Сервин с мирным знаменем и объявил, что сир Родрик Кассель желает говорить с Теоном-Перевертышем.

Перевертыш. Эта кличка была ему горче желчи. Он отплыл в Пайк, чтобы повести отцовские ладьи на Ланниспорт, а теперь…

— Сейчас спущусь, — крикнул он вниз. — Один.

Черный Лоррен не одобрил этого.

— Кровь можно смыть только кровью. Может, рыцари и соблюдают уговор с другими рыцарями, но с теми, кого считают разбойниками, они не столь щепетильны.

— Я принц Винтерфелла и наследник Железных островов, — ощетинился Теон. — Ступай найди девчонку и сделай так, как я велел.

Лоррен ответил ему убийственным взглядом.

— Да, мой принц.

«Он тоже против меня. — Последнее время Теону казалось, что сами камни Винтерфелла обернулись против него. — Я умру, покинутый всеми. Значит, остается одно — жить!»

Он подъехал к воротам с короной на голове. Женщина черпала воду из колодца, Гейдж-повар стоял в дверях кухни. Они скрывали свою ненависть за угрюмыми взглядами и ничего не выражающими лицами, но он все равно ее чувствовал.

Когда опустили мост, через ров дохнул холодный ветер, и Теон содрогнулся. «Это я от холода», — сказал он себе. Даже самые храбрые могут дрожать от холода. Он проехал по мосту и под решеткой — прямо в зубы этому ветру. Внешние ворота растворились перед ним. Он выехал за стены замка, чувствуя, как мальчики смотрят ему в спину своими пустыми глазницами.

Сир Родрик ждал на рыночной площади верхом на сером в яблоках мерине. Клей Сервин держал над ним знамя с лютоволком Старков. Они были одни на площади, но Теон видел лучников на крышах ближних домов, копейщиков справа, а слева стояла шеренга конных рыцарей под водяным с трезубцем дома Мандерли. «Каждый из них хочет моей смерти». Среди них были юнцы, с которыми Теон пил, играл в кости, даже ходил по бабам, но это не спасет его, если он попадет к ним в руки.

— Сир Родрик. — Теон натянул поводья. — Мне грустно, что мы встречаемся врагами.

— Мне тоже грустно — оттого, что не могу повесить тебя прямо сейчас. — Старый рыцарь плюнул в грязь. — Перевертыш.

— Меня зовут Грейджой из Пайка, — напомнил ему Теон. — На плаще, в который завернул меня отец при рождении, был кракен, а не лютоволк.

— Ты десять лет был воспитанником Старков.

— Заложником их и узником.

— Скажешь, лорд Эддард держал тебя закованным в темнице? Нет, он воспитывал тебя вместе со своими сыновьями, славными мальчиками, которых ты убил, а я, к непреходящему моему стыду, учил тебя боевому мастерству. Мне бы проткнуть твое брюхо мечом, а не вкладывать его тебе в руку.

— Я пришел говорить, а не выслушивать оскорбления. Говори, старик, — что тебе от меня надо?

— Две вещи. Винтерфелл и твою жизнь. Прикажи своим людям открыть ворота и сложить оружие. Тот, кто не убивал детей, сможет уйти, но ты предстанешь перед судом короля Робба — и да смилуются над тобой боги, когда он вернется.

— Робб никогда больше не увидит Винтерфелла. Он сложит голову у Рва Кейлин, как это происходило со всеми южанами на протяжении десяти тысяч лет. Север теперь наш, сир.

— Вы заняли три замка, и один я сейчас у тебя отберу, Перевертыш.

Теон пропустил это мимо ушей.

— Мои условия таковы. До наступления вечера вы должны разойтись. Те, кто присягнет на верность Бейлону Грейджою как своему королю и мне как принцу Винтерфелла, сохранят за собой свои права и имущество, не потерпев никакого ущерба. Те, кто не сделает этого, будут истреблены.

— Ты что, рехнулся, Грейджой? — удивленно спросил юный Сервин.

— Он только пыжится, мальчик, — сказал сир Родрик. — Боюсь, Теон всегда был слишком высокого мнения о себе самом. Не думай, Перевертыш, что я буду ждать Робба, чтобы двинуться на Перешеек и разделаться с твоими сородичами. Со мной около двух тысяч человек, а у тебя, если верить слухам, не больше пятидесяти.

Семнадцать, если быть точным. Теон заставил себя улыбнуться.

— У меня есть кое-что получше людей. — И он поднял над головой кулак, подавая сигнал Черному Лоррену.

Винтерфелл был у него за спиной, но сир Родрик смотрел прямо на стену и не мог видеть. Когда подбородок рыцаря задрожал под пышными белыми бакенбардами, Теон понял, что он увидел. Нет, старик не удивился, с грустью отметил Теон, но страх налицо.

— На это способен только трус, — сказал сир Родрик. — Использовать ребенка… какая подлость.

— Знаю. Я сам отведал этого кушанья — забыл? Меня десятилетним забрали из отцовского дома, чтобы отец больше не бунтовал.

— Это не одно и то же!

— Верно. Веревка, которую носил на шее я, была не из пеньки, однако я ее чувствовал. И она натирала мне шею, сир Родрик, — до крови натирала. — Теон до сих пор не сознавал этого, но, произнеся, понял, что это правда.

— Тебе никогда не причиняли зла.

— Твоей Бет тоже не причинят, если ты…

Сир Родрик не дал ему закончить.

— Ядовитая гадина. — Лицо рыцаря побагровело под белыми бакенбардами. — Я дал тебе случай спасти твоих людей и умереть хотя бы с видимостью чести. Мне следовало бы знать, что от детоубийцы хорошего ждать не приходится. — Сир Родрик опустил руку на меч. — Я мог бы зарубить тебя прямо здесь и положить конец твоим мерзостям. Клянусь богами, так мне и следует поступить.

Теон не боялся старика, но лучники и рыцари в строю — другое дело. Если дойдет до мечей, живым в замок ему уже не вернуться.

— Что ж, преступи свою клятву, убей меня — и увидишь, как твоя малютка Бет закачается в петле.

У сира Родрика побелели костяшки пальцев, но руку с меча он убрал.

— Поистине я зажился на свете.

— Не стану спорить, сир. Так как, принимаете вы мои условия?