Дэймон Найт - Двое лишних (Рис. Е. Лебедевой)

Дэймон Найт

Двое лишних

Александр Казанцев

Второе дно волшебной шкатулки

Предисловие

Перед нами любопытное произведение английского фантаста Деймона Найта. Оно совсем не такое простое, как может показаться на первый взгляд. Тот, кто станет его читать как повествование о необыкновенных приключениях исследователей с планеты Терра, увидит только первое дно литературной шкатулки. Да, шкатулка эта с двойным дном. Каждое слово в рассказе имеет двойной смысл. Мне хочется вместе с читателем вскрыть этот второй смысл слов, ситуаций, имен и характеров героев. Прогрессивные писатели Запада вынуждены порой прибегать к эзопову языку, чтобы сказать вслух запретное, чтобы бороться против ненавистного, но торжествующего в их обществе начала. Откроем тайный словарь. Им пользовался писатель, чтобы дать возможность своему рассказу увидеть свет. Не надо думать, что в «свободной мире» напечатают все, что будет написано против существующего там правопорядка. В Америке даже после смерти пресловутого мракобеса сенатора Мак-Карти торжествует наследие маккартизма, подозрительность, нетерпимость, тупая ненависть к знанию и свободомыслию, прикрытое банальными выкриками о демократии.

Итак, читатель, перевернем страницу. Вместе с героями рассказа, исследователями с Терры, мы на неведомой планете. Кстати, Терра в переводе на русский язык — Земля. Это первый ключ к тайному словарю автора.

Четыре героя попадают в общую беду. Это ученый Джордж Мейстер (мейстер мастер, знаток, умелец). Ему предстоит осознать в необыкновенной обстановке, кто же он, с кем он… На языке военного он технарь. В этом жаргонном слове заключен глубокий смысл — тупое солдафонское непонимание мира ученых, презрительно настороженное к ним отношение. «Технари могут что-то там смастерить толковое, но они не те парни, которые могут это как следует применить». Второй герой — это и есть военный. Майор Гамс. Как это созвучно Гревсу. Генерал-майор Гревс, как известно, командовал технарями, разрабатывавшими атомную бомбу по Манхеттенскому проекту. Вникните в суть мыслей и действий майора Гамса, когда будете читать рассказ. Проследите, как противоречиво и лживо в нем все, каким бы рубахой-парнем он ни прикидывался, угадайте, кого он слушает, кому в конце концов служит, и вы легко узнаете в нем ставленника Пентагона, поступающего в нынешних условиях Америки точно так же, как вымышленный герой на неведомой планете. Оригинал или прототип майора в жизни так же туп, ограничен, спесив, слаб и обречен погибнуть от того, что затевает сам, как и герой рассказа. Мисс Мак-Карти — воплощение маккартизма, холодной бездушности, подозрительности, недоверия ко всем. Она фанатично и злобно служит делу войны, которая в рассказе приняла космические масштабы. Автор намеренно показал, в каких, казалось бы, «космических», по очень сходных с современными земными обстоятельствах действуют герои рассказа. Обратите внимание на судьбу мисс Мак-Карти, находящуюся в одном организме монстра вместе с другими своими спутниками, за которыми она призвана шпионить, держа их в страхе и повиновении. И наконец, последний персонаж — милая девушка минералог Вивиан Беллис, простая и обыкновенная, каких в Америке миллионы. Она из числа тех немного ограниченных и многого не понимающих людей, за овладение душ которых бьются всякие мак-карти и гамсы и к которым приглядываются джорджи.

Итак, все четверо волей автора связаны одним общим, поглотившим их организмом монстра. Здесь под словом «монстр» без особого труда можно угадать американское общество нашем современности, связывающее на самом деле четыре стороны общественного четырехугольника, в котором, по мнению автора, как следует из названия рассказа, две стороны лишние. И теперь, читатель, зная ключ от тайного дна волшебной шкатулки, прочти рассказ и пойми все, что хотел сказать в нем автор о сегодняшней Америке, в которой он видит нечто лишнее, обреченное, что должно или погибнуть, или быть извергнутым из общества. Оставшиеся же стороны смогут найти себя в новом, возрожденном виде.

Александр Казанцев

ДВОЕ ЛИШНИХ

I

Джорджу Мейстеру как-то довелось увидеть нервную систему человека на муляже. Это было наглядное пособие: мельчайшие нервные волокна обволокли специальным составом, чтобы они стали достаточно толстыми и их можно было рассмотреть, все остальные ткани были растворены и замещены прозрачной пластмассой. Что и говорить, отличную штуку придумал тот парень с Торкас III, забыл только, как же его звали? Но это и не важно, важно то, что по увиденному Мейстер приблизительно представлял себе, как выглядит сейчас он сам. Разумеется, точной копии макета из него не получилось. Например, он был почти уверен, что нейроны между его зрительным центром и глазами растянулись по меньшей мере сантиметров на тридцать. Да и вся нервная система в целом, несомненно, была расплющена и забавно кудрявилась по краям, так как мускулатуры, которой она первоначально управляла, не было. Он заметил и некоторые другие отклонения от образца, которые могли означать резкие структурные различия. Но факт оставался фактом: все то, что он еще мог назвать собственным «я», было теперь не более как головным мозгом, парой глаз, спинным мозгом и разбегающейся сетью нейронов.

Джордж на секунду закрыл глаза. Он лишь недавно этому научился и очень гордился этим. Тот долгий начальный период, когда он совершенно ничем не мог управлять, был ужасен. Позже он пришел к выводу, что паралич был вызван затяжным действием какого-то наркотика, который держал мозг в бессознательном состоянии, тогда как тело… Ну да ладно.

Либо так, либо нейронные ветви еще просто не закрепились в своем новом положении. Возможно, со временем удастся проверить обе гипотезы. Вначале же, когда он мог только видеть, но не мог ни пошевелиться, ни вспомнить, что произошло с того момента, как он упал ничком в эту пеструю серо-зеленую лужу желатина, — вначале ему было очень не по себе.

Интересно, как отнеслись ко всему этому другие? Они были где-то тут, в этом не могло быть сомнения: время от времени он внезапно ощущал острую боль внизу, там, где находились прежде его ноги, и в то же мгновение движение ландшафта резко прекращалось. Причина могла быть только одна: еще чей-то мозг, пойманный в ловушку, как и он сам, порывался двигать их общее тело в другом направлении.

Как правило, боль тотчас прекращалась. Джордж снова получал возможность посылать команды к нервным окончаниям, принадлежавшим раньше пальцам его рук и ног, и студенистое тело, в котором он находился, продолжало медленно ползти вперед. Если же боль не отпускала, оставалось лишь придержать движение до тех пор, пока другой мозг не уймется. При этом он чувствовал себя как непрошеный пассажир в тихоходном экипаже. Он мог также полностью или хотя бы частично согласовать свои движения с движениями другого мозга.