Флетчер Прэтт - Колодец Единорога

Долговязый Эрб вытаращил глаза:

— Прямо сейчас?.. — Но Рудр свирепо обернулся к нему:

— Да, прямо сейчас. Неужели ты не понимаешь, дурень — если не нааросский Рыжий Барон, так его хозяин Вальк скоро смекнет, что Мариола собиралась подниматься не в одиночку? И уж тогда боевые когти хоть завтра могут оказаться у наших причалов. Вот разве шторм их задержит…

Люди зашевелились. Эрб поднялся и хотел говорить, но кто-то опередил его, пробасив недоуменно:

— Погоди, Рудр, а хартия? Мы же вольные рыбаки! Какое они имеют право?..

Рудр надтреснуто засмеялся:

— Хартия написана на пергаменте, а у Рыжего Барона в руках сталь! Что, по-твоему, перешибет?..

— Но как же морские демоны? — вмешался чернобородый рыбак, чье имя Эйрар так и не запомнил.

— Демоны подождут, — огрызнулся Рудр. — Это важней!

Висто помог Эйрару одеться: тот был еще не в себе и с трудом вдевал пуговицы в петли. Эйрар тщетно оглядывался в поисках Гитоны. Девушка бесследно исчезла — ему оставалось лишь сожалеть, сколь неласковым оказалось их прощание. Ни доброго слова, ни пожелания!.. Опираясь на плечо Висто, он вышел наружу. Ночной вихрь хлестнул в лицо несущимся снегом. Слышались крики. Кто-то пробежал мимо с факелом — штормовой ветер рвал пламя и уносил в сторону слова, мешая даже дышать. Теплый плащ не спасал — казалось, ветер пронизывал тело насквозь.

Люди сбегались к причалу по двое, по трое. В свете факелов там и сям поблескивали стальные шлемы, мелькали наконечники копий. Слышались крики:

— Кто видел Вардомила?

— Эй там, держи…

— Вардомил ушел на «Недиль-Галлае»…

Накануне вечером, в преддверии шторма, рыбаки позаботились как следует закрепить корабли, заведя растяжки на причал и с судна на судно. Теперь шхуны бились и терлись одна о другую, раскачиваясь на волнах, вкатывавшихся меж лап Вагейского Сфинкса. У Эйрара невольно екнуло сердце при виде вздымающейся черной воды в провале между обледенелым причалом и бортом корабля, тяжело ходившим вверх-вниз… дружеские руки живо перетащили его через провал на ближайший корабль и сразу провели в каюту, где уже теплился очажок.

— Присмотри за огнем, молодой господин, — попросили его рыбаки. — Мы все будем нужны наверху.

— Могу я чем-нибудь помочь?..

— Нет. Ты — наш груз!

Его оставили одного. Крышка люка бухнула над головой. Послышался топот ног по палубе и невнятные крики, а потом вдруг прекратились рывки канатов с одного борта корабля, и Эйрар понял: это отчалила соседняя шхуна. А вот и они, похоже, двинулись в путь: беспорядочные рывки и толчки сменились размеренным ритмом морской зыби. Качка усилилась, когда они вышли из-за мола. Кутаясь в плащ, Эйрар прилег возле огня, но задремать так и не смог. Он подумал о Салмонессе и о том, какой прием их там ожидал. Но скоро вновь вспомнилась Гитона и ее неожиданный гнев.

Право, это было сродни предательству — так оттолкнуть его, когда он, до предела измотанный ворожбой, отчаянно нуждался в человеческом участии и поддержке!.. Потом, однако, он попробовал взглянуть на вещи беспристрастно. «Все это минуло и не вернется, — сказал он себе. — Гитона навсегда ушла из моей жизни.» Но не смог не сознаться, что ее тоже можно было понять. Особенно, если учесть, что Рудр хотел их поженить. «Женщины ценят в своих мужчинах силу и смелость, — размышлял Эйрар. — Ни одна не потерпит, чтобы муж искал в ней опоры… — И тут же поправился: — Почти ни одна. Сколько раз отец отводил душу слезами в маминых объятиях; она всегда старалась его утешить. То-то с ее смертью старика совсем покинуло мужество, вот он и отправился в конце концов в Наарос к брату Толо, к Леонсо Фабрицию…»

Однако Гитона была сделана совсем из другого теста. Эйрар заворочался на лавке, вспомнив, как облегала ее тело одежда, вьющаяся на ветру… Нет! Минуло, не вернется! Теперь она скорее всего пойдет замуж за Висто и нарожает ему полный дом будущих рыбаков. Эйрар не чувствовал особой своей вины в том, что она не узнает лучшей судьбы. Он был виноват разве в том только, что позволил Рудру заставить себя колдовать. И тем не менее — именно это поставило его во главе пятидесяти молодцов, с которыми, как ни крути, была связана вся его будущность. Что еще давало ему права предводителя, как не его искусство лучника — и чародея?..

Да, клубок был туго запутан, не вдруг размотаешь. Эйрар поднялся добавить дров в очажок. Корабль отчаянно качало, он схватился за бимсы, чтобы не упасть, и твердо решил ни под каким видом не прибегать более к магии — только если при последней нужде!

Потом он самодовольно подумал о том, что сказал бы лучник Пертвит, доведись ему увидеть его сейчас, на пути в Салмонессу — и притом не нищим наемником, а предводителем пятидесяти бойцов!.. Размечтавшись, он вскоре уже двигался от города к городу, под радостные клики ликующих горожан, и колокола звонили на башнях, и цветы сыпались под копыта коня… пока не стукнула, открываясь, крышка люка, и озябшие рыбаки не стали спускаться вниз за глотком горячего питья.

К утру качка ослабла. Когда Эйрар выбрался наверх, корабль резво бежал на северо-восток. Румпель был подвязан, в небе — ни облачка. Шхуна плавно взбиралась на отлогие водяные горы и столь же плавно скатывалась вниз. Нос так и сверкал, разукрашенный замысловатыми ожерельями сосулек. Кто-то из команды стоял там, привязавшись канатом, и скалывал лед. Было холодно.

Эйрар огляделся, придерживаясь за снасти. Рядом с ними бежала по ветру еще одна шхуна, и далеко-далеко у горизонта едва заметным пятнышком мелькала третья. Когда волны одновременно поднимали корабли, видны были макушки ее парусов.

Ледяные брызги иглами впивались в лицо.

— Доброе утро, — поздоровался с Эйраром хозяин судна. И мрачно добавил:

— Сдается мне, молодой господин, из твоих пятидесяти попадут в Салмонессу хорошо если двадцать…

— Почему?

— Потому, что «Брэйхед» разбился на рифах в Вагейском проливе, и никто не знает, скольких спасли. Рядом с нами идет «Гулринг», а «Недиль-Галлай» пропал без вести. Не очень-то радостное дело для всего Джентебби, молодой господин!

Он искоса посмотрел на Эйрара и как бы подчеркнул последние слова — «молодой господин».

Эйрар указал вдаль:

— Как ты думаешь, чей это корабль там, у горизонта?

Хозяин судна смерил его пристальным взглядом. Потом вскочил на фальшборт, одной рукой хватаясь за ванты, другой прикрывая от солнца глаза.

— Клянусь Миром Колодца!.. — воскликнул он, вновь спрыгнув на палубу. — Ты прав! Эй, все наверх, все наверх, на шкотах приготовиться!.. — И, обратясь к мачте, приложил ладони ко рту; — Ове, бездельник! Наш… наш молодой господин с палубы видит зорче, чем ты сверху!.. — И продолжал распоряжаться: — Всем взять копья и надеть шлемы, вдруг это враги!