Леона Трейн - Шелена Тешен: Совершенная кровь

— Это значит, что Рудольф просто нашёл правильные кнопки, и понял с какой силой на них надо давить? — Отозвалась я с заднего сидения.

— Труолей можно сравнить с Нодгорами, но в отличии от первых Труоли не борются за власть всеми возможными способами, но править не прочь и Натары из них получаются хорошие, по-крайней мере наша библиотека во время их правления только и успевает пополняться мемуарами, записками и прочей дрянью. — Антонио мастерски выехал на дорогу. — Я до сих пор не понимаю, что связало этот клан и этого великана, в котором элегантности нет ни грамма, но именно он стал Сторасатом быстрее всех в истории любого из наших кланов.

— Я слышал, что физическая красота — один из первичных критериев, по которому Труоли дают обращение смертным. Большинство Труолей необычайно красивы, или, по крайней мере, привлекательны. — Вклинился новопришедший. — Но я бы не сказал, что Рудольф блещет красотой. Весьма непонятен отбор. А Натар не боится, что Труоль решит перехватить власть?

Антонио продолжал следить за дорогой:

— Труоли могут писать книги взывать к действиям, но сами они излишни спокойны и апатичны не станут бороться, если только им не предложат ключ от города на блюдечке. Так что думаю, Арнольд спокоен на этот счёт.

— Я б не была уверена на все сто процентов.

— А никто никогда не может быть уверен даже на тридцать процентов из ста. Поэтому- то Диаспора постоянно и воюет то с Цактаной, то с внешними силами, но чаще междоусобные войны.

16.

Антонио расположился перед камином и задумчиво перелистывал дело новопришедшего, здесь было всё и его фотографии при жизни и досье на эту самую жизнь. Но что-то смущало Антонио, но он не мог понять что именно. Меня же интересовало одно- кем же являлся новопришедший, но наставник не торопился рассказывать мне ничего, а когда я пыталась заглянуть к нему через плечо, сердито ворчал:

— Шелена, не веди себя как ребёнок. Всему своё время.

Тогда я обиженно отходила в сторону и сверлила его взглядом. Новопришедший тоже не находил себе места и слонялся из угла в угол, то и дело поглядывая на Антонио, но заговорить так и не решился. Нас мучили сотни вопросов, но наставник, словно издеваясь над нами, не торопился утолять наше любопытство.

Когда нетерпение достигло своего апогея, и я набрала воздуха в лёгкие дабы произнести гневную речь, тишину вдруг разорвал ужасающий крик. Крик больно резал уши, я почувствовала как тонкой струйкой из них начала течь кровь. Я упала на пол, закрывая уши руками, чтобы хоть чуть-чуть уберечь их. Но звук не утихал, а наоборот возрастал и вклинивался в мой мозг, словно раскалённая игла. Я извивалась змеёй и страшная боль заставляла меня кричать. Словно ослеплённая чем-то я не замечала вокруг ничего, теряя сознание, пыталась удержаться за реальность.

Наконец ужасный звук начал стихать, именно в этот момент я увидела чьи-то ноги проходящие мимо меня, но ослабленная и буквально в беспамятстве, не смогла даже поднять голову, чтобы посмотреть на того кто это был. Раздались звуки борьбы, я услышала голос новопришедшего, который звал на помощь. Превозмогая боль, которая раскалывала мою голову, я поползла на звук его голоса. Каждое движение отдавалась глухой болью у меня в голове, но не смотря на это я продолжала ползти. Кровь всё ещё капала и ушей, оставляя на каменном полу дорожку из капелек крови.

— Сука. — Женский голос и удар по голове- это последние что я помнила перед тем как потерять сознание.

Я очнулась всё ещё лёжа на полу, голову разрывала ужасная боль, а кофта и лицо были перепачканы моей же кровью. С трудом сев, я обвела комнату блуждающим взглядом. Массивный стол и кресло были перевёрнуты, и теперь лежали вверх ножками, в комнате царил хаос и разорение. Бумаги из ящиков стола были раскиданы по всей комнате, скомканы, а некоторые и разорваны. Было ощущение, что здесь была ужасная драка, но трупов нигде не было видно, значит, на этот раз обошлось без смертоубийства.

— Антонио! Кристиан! — Мысль словно пуля ворвалась мне в голову, и я резко вскочила на ноги, о чём тут же пожалела, потому что тут же мою голову объял полыхающий пожар боли. Сама не заметив, как я стала называть новопришедшего его именем, теперь он не был безликим и мне это нравилось.

Я медленно, стараясь как можно меньше беспокоить свою больную голову, передвигалась по диагонали из угла в угол комнаты. Тут мой взгляд упал на неподвижную фигуру, распластавшуюся во весь свой немалый рост.

— Антонио. — Беззвучно прошептала я одними губами и бросилась к нем, не смотря на пульсирующую боль в голове. Перевернув наставника на спину, я с замиранием сердце приложила пальцы к его пульсу, стараясь не думать о плохом. — Ну, же… Не бросай меня…

Под моими пальцами почувствовалось биение его сердца, ритмичное и ровное, хоть и слабое, но он был жив. Страх начал отступать, словно отлив, и умение здраво мыслить ко мне возвращалось…

Через несколько часов мы с наставником сидели на диване прижимая к голове холодный компресс, вокруг нас суетился Урукл, то и дело, качая головой и бормоча себе что-то под нос. После происшедшего мы с Антонио ни обмолвились ни единым словом, каждый из нас чувствовал свою вину за то, что произошло. Мы переоценили секретность нашего убежища и подвергли Кристиана этой опасности. Мы все были виноваты в том, что его похитили, и мы, не знаем, жив ли он сейчас. Я, потупив взгляд, смотрела на огонь в камине, его увели у меня из под носа, я была беспомощна словно младенец. Он нуждался во мне и звал меня, а я не смогла ничем ему помочь. Я была на расстоянии вытянутой руки, и не смогла ничего сделать.

Ощущение своей полной беспомощности угнетало меня. Сознание рисовало страшные картины, что могло бы сейчас происходить с Крисом. Для каких целей и кому он стал так необходим, но мы не знали ответов на эти вопросы, и ничто не приближало нас к ответу, где бы мог сейчас находиться Кристиан.

Видимо, не более радужные мысли терзали и моего наставника, он прижимал компресс, а другой рукой сжимал сигарету, которую затем сменит другая, а затем третья. Я это знала, потому что в течение нескольких часов он, не переставая, курил, и при этом ни малейший мускул его лица не выдавал его эмоций. Со стороны казалось, что ничего и не произошло, что это стандартная ситуация, которая происходит чуть ли не каждый день. Но надо хорошо знать Антонио, чтобы понять его и чувствовать настолько насколько понимала и чувствовала его я. Я не пыталась заговорить с ним, а уж тем более не собиралась впадать в истерику, это было просто бесполезно, он не выказал бы, ни малейших эмоций по этому поводу. Сейчас в его голове лихорадочно носились мысли и рождался гениальный план действий, мне оставалось только сидеть и ждать, и молится. Хотя кому может молиться вампир?