Светлана Багдерина - Срочно требуется царь

"Ну, ветер задувает… Ну, снежок залетает… И холодно… вправду… Но ведь не настолько же!.. Это он нарочно… Чтобы показать… чтобы доказать… чтобы… чтобы…"

— Закрывай… — опустив голову, едва слышно прошептала она.

Когда дверь мягко притворилась, выпуская в не отапливаемый, но безветренный и бесснежный коридор окончательно замерзшего и озадаченного гвардейца, Находка бросилась на шею всё еще спящему на столе зачарованным сном медвежонку и разрыдалась.

— Он меня не лю-у-у-у-уби-и-и-и-и-ит!!!..

Протяжный дикий вопль прорезал сонную, затянутую паутиной тишину городской управы.

Иванушка, меланхолично шагавший в это время по коридору первого этажа, погруженный в тяжкие думы о продуктовом изобилии Белого Света[21], споткнулся, схватился одной рукой за стену, другой — за меч[22], и отчаянно закрутил головой по сторонам — где враги и кого убивают.

Впрочем, гадать долго не пришлось: спустя несколько секунд крик повторился, еще яростней и исступленней, сопровождаемый на этот раз грохотом железа о дерево и камень, и царевич, не медля больше ни мгновения, сломя голову кинулся в детское крыло: кровавая резня, без малейшего сомнения, шла именно там.

Сходу проскочив пустую комнату воспитателей, он распахнул дверь, ведущую в столовую…

Открывшаяся перед его взором картина остановила его на бегу и заставила ухватиться за косяк.

Орда из полутора десятков вопящих и улюлюкающих мальчишек с оловянными мисками на головах и щетками щетиной подмышками наперевес, оседлав стулья задом наперед, загнала на стол и прижала к стене маленькую щуплую девочку с тощими серыми косичками.

Кроме глубокого медного котла, тоже не без опаски взирающего на происходящее двумя квадратными заплатками, союзников у нее не было.

— Сдавайся!..

— Ты окружена!..

— Твои защитники дали дуба!..

— Сыграли в ящик!..

— Отбросили копыта…

— Протянули ноги?..

— Пали на поле брани!!!

— Точно!

— …И теперь ты — наша добыча!..

— Не будет тебе пощады, вредная!..

— Не вредная, а противная!..

— Не противная, а хитрючая!

— Не хитрючая, а коварная!

— Какая разница?!

— Все равно вредная!..

— Не вредная, а противная!..

— Не противная, а хитрючая!..

— Вяжите ее, батыры!!!..

При этом призыве единственного мальчишки, на голове которого была надета не жалкая миска, а эксклюзивное кашпо с тремя кривыми львиными ножками, двое всадников авангарда выудили откуда-то из-за пазухи по куску узловатой бечевки, залезли с ногами на своих скакунов и потянулись к пленнице с угрожающими намерениями лишить ее свободы.

— Прекратите щипаться!..

— Стой смирно, противная!..

— Не противная, а…

Девочка с силой пихнула одного из нападающих в грудь, извернувшись, пнула под косточку второму, налетев при этом боком на котел, ойкнула, хотела наподдать под горячую руку и ему…

Взгляд ее упал на то, что было внутри.

— Убери!.. свои!.. руки!..

— А-а-а-а!!!..

— Ой-й-й-й-й!!!..

— А ну!.. Кто!.. Еще!.. На меня!.. — молниеносно перешла от обороны к фазе активного наступления девчонка. — Трусы!.. Жалкие козопасы!.. Возомнившие!.. Себя!.. богатырями!.. Спасайте!.. Свои!.. Несчастные!.. Шкуры!..

— Оу-у!..

— Ох!..

— Ай!..

Под яростным натиском недавней жертвы батыры смешались, строй сломался, и кавалерийская атака захлебнулась[23].

Швабра, конечно, хорошее оружие, но против увесистой поварешки, к ручке которой к тому же прицепилась тощая, но чрезвычайно воинственно настроенная девчонка, шансов у батыров с подмоченной репутацией не было.

— Хан Чучум!.. Снегирча!..

— Мы так не договаривались!..

— Она поварешкой дерется!..

— И обливается!..

К жалобным голосам кочевников, лишившихся агрессивного запала, присоединился еще один, возмущенный, быстро приближающийся от двери спальни к месту побоища:

— Мыська!.. Так нечестно!.. Кто так играет?! Зачем ты на них накинулась? И мои слова говоришь? Ты — королевна Хвалислава, а королевич Елисей — я, сколько тебе можно повторять! И это я должен был напасть на них, а не ты!.. Я тебя должен был спасать!.. А не ты сама!.. В книге про такое не говорилось!.. Ты всё испортила!

И на арену боевых действий выскочил еще один мальчик — с узкой доской в правой руке и блестящей изнанкой крышкой котла — в левой.

— Сам изображай свою дурацкую Хвалиславу, Кысь! А я не хочу! И не буду! Ишь, хитренький! — вперила руки в боки и развернулась к новому действующему лицу развоевавшаяся девчонка. — Думаешь, если я — не мальчишка, то самые позорные роли можно сплавлять мне?! Я сама хочу быть королевичем Елисеем! Или ханом Чучумом! Или сотником Секир-баши! А всяких королев сопливых, вон, Воронья пускай изображает!

— Ее же только что убили!

— Ну, и что, что убили! Ее же не по-настоящему убили! Могла бы и поизображать!..

— А ты могла бы сразу отказаться!.. — присоединилась к дискуссии недовольная покойница, вынырнувшая из-за спины Елисея-Кыся.

— А я сразу отказывалась!..

— Плохо отказывалась!..

— Это я — Секир-баши!..

— А ты мне обещал, что в следующий раз ханом буду я!..

— А я — сотником!..

— Ну, хорошо, хорошо, только… Ха! Смотрите! Тут целое море воды скопилось! Давайте играть в завоевание Слоновьего королевства пиратами-бодуинами! — перекрывая ламентации недовольных кочевников и благородных девиц, под сводами столовой прозвенел хитрый голос Кыся. — Чур, я — королевич Елисей, а это — моя ладья!..

Обозрев в последний раз последствия набега кочевников — прижавшиеся к стенкам столы, перевернутые стулья, низверженный котел, разлитую воду и раскиданные швабры и миски, сбитые богатырским оружием половником, Иван, сгорая от противоречивых чувств, но, преимущественно, от вины, осторожно прикрыл дверь и на цыпочках направился к выходу. Малодушно, словно один из злополучных батыров неудачливого хана Снегирчи, он рассчитывал улизнуть, пока рядом не было никого из воспитателей и некому было осуждающе посмотреть на него и строго спросить, о чем он думал, когда пересказывал неокрепшим юным душам содержание такой опасной книги, и кто теперь всё это должен прибирать.

И, естественно, у самого выхода из детского крыла он нос к носу столкнулся с матушкой Гусей.

— Ваше высочество?.. — изумленно воззрилась на него старушка.

— Д-да… я… приходил… поговорить с воспитателями… но никого нет…

— Всех по хозяйству разогнала, — с несколько натянутой улыбкой махнула сухонькой ручкой старшая воспитательница, глядя куда-то за спину Ивану. — А сама я, наоборот, к вашему высочеству ходила… тоже пообчаться хотела… с вашего высочайшего дозволения…