Гарри Тертлдав - Ночь оборотней

С выражением ужаса на лице Элис приблизилась к месту побоища. Вэн церемонно извлек ее кинжал из горла жертвы и протянул ей окровавленное оружие.

— Отличный бросок, а главное — своевременный, — сказал он.

Она приняла кинжал, но тут же швырнула на пол и, зажав рот руками, перегнулась через спинку скамьи.

Джерин положил руку ей на плечо, стараясь утешить. Она, всхлипывая, прижалась к нему. Он пробормотал что-то успокаивающее. Ведь и ему пришлось сделаться воином поневоле, ведь и его выворачивало наизнанку после первого убийства в придорожных кустах. Но теперь он просто радовался, что еще жив, и старался не думать о распростертых у его ног человеческих телах.

Он подал Элис свою флягу, чтобы та сполоснула рот. Элис взяла ее и что-то в знак благодарности промычала.

Тут в главном проходе появился отряд стражников храма. Они оттеснили в сторону кочевников, с большим интересом следивших за стычкой, а заодно и их провожатого. Капитан в позолоченных латах, свидетельствовавших о его высоком положении, выслушав рассказ Джерина, покачал головой, хотя Сэспир подтвердил, что так все и было. Теребя бороду, офицер, звавшийся Эчебаром, сказал:

— Убить слугу божьего даже ради спасения своих жизней — отвратительное деяние. Я удивлен, что Байтон до сих пор вас не покарал.

— Убить? — вскричал Вэн. — Кто, пять тысяч чертей, говорит об убийстве, ты, безголовый кусок дерьма?

При этих словах копьеносцы Эчебара ощетинились, но тот жестом усмирил их.

— Этот тюфяк такой же труп, как и вы. Можете убедиться в этом, плеснув воды в его толстую морду. А если бы мы стали ждать вашей помощи, то вы бы сейчас беседовали с трокмуа! — Он плюнул в красную лужу. — Смотрите!

Вэн наклонился к Фэлфаруну. Священник так и лежал на неподвижном Дайвико. С той же легкостью, что и в момент броска, великан поставил евнуха на ноги. С каймы его рясы капала кровь. Вэн легонько похлопал толстяка по щекам. Тот застонал и обхватил руками голову. Несмотря на пережитое потрясение, он был цел и невредим.

Джерин прилагал все усилия, стараясь убедить как капитана стражи, так и мало что понимающего Фэлфаруна в оборонительном характере своих действий. Один глаз последнего уже стал заплывать. Но речь пришлось оборвать: он вдруг увидел, что Вэн наклоняется к Дайвико. С явным намерением прикончить бедолагу, который начинал подавать признаки жизни. Лис бросился к другу и схватил его за руку.

— Капитан, ты что, рехнулся? — изумленно спросил Вэн.

— Надеюсь, что нет.

Джерин оттеснил Вэна и потряс начинавшего шевелиться трокмэ.

Дайвико пришел в себя, голова у него страшно гудела. Он застонал и открыл глаза. Над ним склонился проклятый Лис. С белым шрамом над глазом, резко заметным на загорелой коже, скуластое лицо его выглядело жестким. Трокмэ напрягся, собираясь вскочить, как вдруг ощутил холодное прикосновение к горлу. Он скосил глаза, увидел клинок и увидел, что лезвие его окровавлено.

Лицо пленного исказила бессильная ярость.

— И не надейся, что я стану молить о пощаде, — сказал он. — Перережь мне горло — и дело с концом.

— Слова настоящего воина, — кивнул Джерин, обращаясь к трокмэ на лесном языке с легкостью, которая показалась тому ужасающей. — Надеюсь, ты так же мудр, как и храбр.

Он убрал меч в ножны и помог растерянному трокмэ сесть. Увидев убитых товарищей, вождь зарычал.

Джерин махнул рукой в их сторону и продолжал:

— Ты и твои друзья слышали предостережение Сивиллы, но не обратили на него внимания. Видишь, что с ними стало. Можешь не сомневаться, та же участь ожидает тебя и твоих соплеменников, если вы последуете за Баламунгом. Если я сохраню тебе жизнь, ты согласишься передать мои слова своим соплеменникам и тем из них, кого встретишь в дороге?

Дайвико в раздумье нахмурил рыжие брови. Наконец он произнес:

— Я согласен. На Катуволкуса и Арвигаруса мне наплевать. А вот бедняга Тогэйл — другое дело. Трудно мне будет взглянуть в глаза моему брату Келу и сообщить, что его любимый сын лежит с перерезанным горлом и неотмщенный. Однако я все равно это сделаю, чтобы уберечь свою родню. Лис, ты мне не нравишься, но я сдержу слово. Клянусь Таранисом, Тевтатесом и Эсусом.

«У трокмуа это самая серьезная клятва, — подумал Джерин. — Если уж она не заставит вождя сдержать обещание, то и ничто другое не сможет».

— Молодец! — сказал он, пожимая руку трокмэ и помогая ему подняться на ноги.

В припадке внезапного умиления он чуть было не сказал варвару, что тот мыслит как элабонец, но вовремя спохватился. Гордый вождь мог счесть подобную похвалу за оскорбление.

— Минуточку, — сухо вмешался Эчебар. — Не только у вас есть претензии к этому человеку. Из-за него пролилась кровь в священном храме нашего повелителя, что совершенно недопустимо.

И страж в знак почтения к Байтону коснулся глаз и затылка кончиками пальцев правой руки. Фэлфарун энергично закивал, выражая согласие. Стражники нацелили на трокмэ копья. Тот невозмутимо пожал плечами, однако рука его приготовилась в любой миг выхватить меч.

— Уверен, мы сумеем договориться, — вмешался Джерин, отводя капитана и священника в укромный угол.

Несколько минут прошло в спорах. Лис напомнил своим оппонентам, что Дайвико еще по дороге к святилищу ясно давал всем понять, что он ни в чем не согласен с вождем, ставшим зачинщиком этой достойной всяческого порицания стычки. Кроме того, заявил он в заключение, у него лично нет никаких сомнений, что Байтон вполне способен сам постоять за себя. Разве не о том свидетельствует тело нечестивого вора, выставленное во дворе храма?

Эчебар буркнул что-то стражникам, и Дайвико отпустили. Тот, все еще держась за ушибленную голову, поклонился Джерину и ушел.

Еще одно умеренное пожертвование «на храм» помогло Фэлфаруну забыть о своих синяках. С Эчебаром дело обстояло сложнее, так как брань Вэна задела его гордость. Он хотел извинений, а не золота. Убедившись, что Вэн далеко и ничего не услышит, Джерин смиренно принес ему их.

Служки в черных одеждах утащили куда-то тела мертвых трокмуа и принялись вытирать кровь, на которую уже начали слетаться мухи. Сохраняя недовольный вид и насупив брови, Эчебар собрал своих людей и ретировался с ними во двор.

— А теперь, любезные, пойдемте наконец к Сивилле, — возвестил Фэлфарун почти с той же торжественностью, что и до падения, когда его прекрасные одеяния выглядели много лучше.

Вход в чертоги Сивиллы походил на оскаленную черную пасть. Элис, все еще бледная, взяла Джерина за руку. Глядя вниз, в пугающую неизвестность, она черпала в этом прикосновении силы. Вэн ругался на чем свет стоит, пытаясь соскрести с кирасы запекшуюся кровь.