Бернхард Хеннен - Во власти девантара

Лошади были уже готовы, оружие и доспехи сложены. Только кентавр Айгилаос еще привязывал к спине несколько мешочков, тихо ругаясь из-за ноющей шеи. Очевидно, прошлой ночью спал он не особенно хорошо.

В то время как мастер Альвиас отправился привести еще двух лошадей, Нороэлль смотрела на Фародина и Нурамона. Внезапно они показались ей неуверенными. Скоро она расстанется с ними. Какие слова найдет она для этого мига? Чем утешит любимых?

— Готова ли эльфийская охота? — спросил Мандред, как того требовал придворный церемониал. Его спутники кивнули, и человеческий сын воскликнул: — В таком случае, в путь!

Отряд тронулся с места. Во главе находился сын человеческий, за ним Нороэлль. По левую руку от нее скакал конь Нурамона, по правую — Фародина. За ней двигалась Обилее в окружении Брандана, Ванны и Айгилаоса. Лийема была в арьергарде. Громкие крики сопровождали их до ворот; громче всех вопили кобольды.

Едва отряд оставил ворота позади, Нороэлль показалось, что глаза обманывают ее. На просторной лужайке, пожалуй, никогда еще не было столько детей альвов. Все они хотели наблюдать за тем, как эльфийская охота отправится в путь. Над лужайкой в солнечном свете сверкали крылья луговых фей; феи любопытны, это все знают. Рядом с дорогой, по которой они двигались, стояли эльфы из сердца страны и из самых отдаленных уголков королевства. Очевидно, некоторые вчера не поспели ко двору, но сейчас не желали упускать возможности взглянуть на отъезд отряда эльфийской охоты. То там, то тут раздавались приветствия в адрес товарищей. Даже на холмах у леса стояли эльфы из домов посланников и махали руками.

Вдруг Нороэлль заметила, что возле головы Мандреда кружится маленькая фея. Человек отмахнулся от нее, как от надоедливого насекомого, однако не попал. Фея вскрикнула и полетела к Нороэлль. Мандред оглянулся. Очевидно, он слышал крик, но не заметил фею.

Постепенно он наращивал темп. Казалось, ему понравилось скакать на эльфийском жеребце. Оставалось надеяться, что он не упадет. Говорили, что на спине Айгилаоса он производил не особенно хорошее впечатление.

Когда дети альвов остались позади, а перед товарищами раскинулись просторные луга, Лийема проехала мимо них и вскоре догнала Мандреда. Тот удивленно посмотрел на нее. А та сняла с пояса деревянную флейту и дунула в нее. Хотя было видно, что щеки у нее надулись, не было слышно ни единого звука.

Вскоре Обилее воскликнула:

— Вы только посмотрите туда! — она указала направо. Что-то белое отделилось от тени леса и стало быстро приближаться.

— Это они! — воскликнул Айгилаос.

— Их семеро! — объявил Нурамон.

— Семеро? — переспросил Фародин. — Невероятно!

Мандред обернулся в седле.

— Семеро кого?

Нороэлль знала ответ, как и любое дитя альвов. То были белые волки эльфийской охоты. Никто не мог сказать, сколько их присоединится к охоте, до тех пор, пока не увидит их. Чем больше их было, тем важнее было дело и тем больше опасность. По крайней мере, так говорили.

— Это наши волки! — крикнула Лийема Мандреду.

— Волки? Это чертовски большие волки!

Нороэлль улыбнулась. Волки с белой густой шерстью были ростом с пони.

— А они опасны? — услышала она вопрос Мандреда. Однако из-за громкого стука подков Лийема не услышала его. — Они опасны? — повторил тот громче.

Лийема улыбнулась.

— Ну конечно.

Когда волки нагнали их, четверо помчались во главе отряда, по одному — по сторонам. А седьмой волк побежал рядом с Лийемой.

Вскоре группа достигла опушки и остановилась, чтобы бросить последний взгляд на замок королевы. Казалось, даже Мандред был тронут.

Фародин и Нурамон тоже не могли оторвать взгляда. Лицо же Нурамона выражало тайную тревогу, в то время как Фародин пытался бороться с этим чувством. Но Нороэлль видела, что скрывается за маской спокойствия.

Волки выражали нетерпение, они окружили лошадь Мандреда. Казалось, сын человеческий не знает толком, как себя вести по отношению к ним. Он постоянно старался не терять волков из виду. «Должно быть, у него были неприятные воспоминания от общения с волками», — подумала Нороэлль. Быть может, в его мире волки представляют большую опасность для жизни, как волки Гальвелуна для детей альвов. Заметив взгляд Нороэлль, Мандред склонился в седле и, словно желая доказать свое мужество, погладил самого большого волка по холке. Это понравилось зверю!

— Пора в путь? — спросил сын человеческий.

Волк зарычал и посмотрел на Мандреда.

Лийема не сдержала улыбки.

— Он не говорит по-фьордландски, но ты ему нравишься.

Лийема по-эльфийски объяснила волкам, почему Мандред не понимает их, затем перевела то, что сказал сын человеческий. Волк склонил голову набок, а потом внезапно успокоился. Остальные тоже почувствовали его настроение и забегали вокруг, то отбегая, то приближаясь к Мандреду. Волки стремились в дорогу.

— Они что же, понимают, что ты им говоришь?

— Каждое слово. Они умнее некоторых эльфов. Уж можешь мне поверить.

— А они? Как они разговаривают? — поинтересовался Мандред.

Лийема погладила самого большого из белых волков.

— У них есть свой язык. И я его понимаю.

Нороэлль улыбнулась. Этот человек такой… понятный. То, как он смотрел на крупного волка, как поднимал одну бровь и в то же время кусал губы — думать он мог только об одном: такой волк был бы идеальным спутником на охоте.

— Это самые лучшие товарищи для охоты, — произнес Мандред.

Нороэлль с трудом удержалась, чтобы не рассмеяться громко.

— Конечно, — ответила сыну человеческому Лийема.

— Они такие же верные, как собаки?

Лийема расхохоталась.

— Нет, сравнивать их с собаками нельзя. Они гораздо умнее. Повтори то, что ты тогда говорил.

— По-фьордландски?

— Да.

— Пора в путь?

И животные снова забеспокоились, ожидая, когда же отряд наконец тронется с места.

— Ну, в таком случае вперед! — воскликнул Мандред, и отряд сорвался в галоп.

Нороэлль и ее возлюбленные молчали. Семеро волков чувствовали тревогу Нороэлль за ее любимых. Животные понимали, насколько велика опасность, ожидавшая охотников. Они сами определяли численность стаи, которая присоединится к эльфийской охоте. Что же это могло быть за существо, подстерегавшее их за каменным кругом? Хотя Нороэлль доверяла способностям своих возлюбленных, однако даже великие герои погибали в бою. Что, если случится худшее? Что, если Нурамон ошибается, и душа эльфа, умирающего в землях людей, не возрождается в Альвенмарке?

Они проезжали мимо Дуба Фавнов и озера Нороэлль. Еще вчера она была здесь с Фародином и Нурамоном. Нороэлль спросила себя, повторится ли когда-либо еще такой день.