Бернхард Хеннен - Во власти девантара

Эльфийка заметила множество любопытных взглядов, но сумела скрыть неуверенность.

— Я последую за тобой, Альвиас. — Затем обернулась к Обилее. — Идем!

— Но ведь она хотела…

— Идем со мной, Обилее! — Нороэлль схватила юную эльфийку за руку. — Слушай меня внимательно! Сейчас мы предстанем перед королевой, и она спросит, кто ты.

— Но ведь королева знает меня, не правда ли? Она знает каждого здесь.

— Но ты еще не была ей представлена. Когда я назову твое имя, ты станешь частью двора.

— Но что должна говорить я?

— Ничего. Только если королева о чем-нибудь спросит.

Альвиас молчал; на его лице не было видно ни тени ухмылки, ни раздражения. Итак, Нороэлль и Обилее последовали за мастером к трону королевы. Все те, мимо кого они шли, встречали Нороэлль словами и жестами уважения. Остановившись подле королевы, мастер Альвиас отошел в сторону, в то время как Нороэлль и Обилее замерли с опущенными головами.

— Приветствую тебя, Нороэлль. — Эмерелль перевела взгляд на Обилее и спросила: — Кого ты привела ко мне?

Нороэлль слегка повернулась и элегантным жестом указала на юную эльфийку.

— Это Обилее. Дочь Гальварика и Оронэ из Альвемера.

Эмерелль улыбнулась гостье.

— Значит, она из рода великой Данее. Ты ее правнучка. Мы все будем следить за твоим путем. С Нороэлль ты в надежных руках. Нороэлль, до моих ушей дошли слухи, что с эльфийской охотой тебя связывают узы.

— Да, это так.

— Ты — возлюбленная Фародина и Нурамона.

— Да, это правда.

— Эльфийская охота, в которой любовь и королева не пришли к согласию, обречена на неудачу с самого начала. Поэтому я спрошу тебя: отпускаешь ли ты, как возлюбленная, своих любимых на эльфийскую охоту?

Нороэлль вспомнился страх, который сопровождал ее сны в эту ночь; она видела, как страдают Фародин и Нурамон. Несмотря на свою гордость за них обоих, ей хотелось бы, чтобы они остались с ней. Но вопрос королевы был только данью традиции. Нороэлль не могла отказать королеве. Если королева попросила у ее возлюбленных помощи, то она не может запретить им помочь владычице. Она тихонько вздохнула и заметила, что в зале воцарилось молчание. Слышен был только шорох воды.

— Я отдам их тебе на время эльфийской охоты, — наконец сказала Нороэлль. — Что бы ты ни поручила им, они сделают это ради меня.

Эмерелль поднялась и подошла к Нороэлль. Сказала:

— Итак, королева и любовь пришли к согласию. — Затем она взяла Нороэлль и Обилее за руки и повела их по ступенькам рядом с троном, чтобы снова сесть на свое место.

Нороэлль часто стояла здесь, однако каждый раз чувствовала себя лишней. В глазах многих читалось восхищение, в некоторых — доля насмешки. Ни то, ни другое ее не радовало.

Скупым жестом королева велела Нороэлль склониться к ней.

— Доверься мне, Нороэлль, — прошептала она ей на ухо. — Я посылала на охоту многих. И Фародин, и Нурамон вернутся.

— Благодарю тебя, Эмерелль. Я доверяю тебе.

К королеве подошел мастер Альвиас.

— Эмерелль, они ждут у ворот.

Королева кивнула Альвиасу. Тот обернулся и произнес звучным голосом:

— Отряд эльфийской охоты у ворот. — Он указал пальцем на другую сторону зала. — Отправившись в путь, они будут преследовать свою цель до тех пор, пока не выполнят задачу или же не потерпят поражение. Как только мы откроем ворота, для них уже не будет возврата. — Он прошел по широкому коридору, образовавшемуся в центре зала. — Как всегда, вы должны дать королеве совет. — Он обвел взглядом присутствующих, очевидно, представляя всех. Затем продолжил: — Взвесьте ситуацию. Сильное чудовище! На землях людей! Поблизости от наших границ! Должна ли королева оставить ворота закрытыми и тем самым принять тот факт, что там, снаружи, бродит нечто, что в какой-то момент может стать опасным и для нас? Или открыть ворота, чтобы мы освободили людей Фьордландии от чудовища? Оба пути могут означать как счастье, так и беду. Если врата останутся закрытыми, то однажды чудовище сможет найти дорогу к нам. Если откроем врата, то может случиться, что прольется эльфийская кровь, чтобы услужить людям. Вы можете выбрать. — Альвиас мягким жестом указал на Эмерелль. — Посоветуйте королеве, как она должна поступить! — С этими словами Альвиас вернулся к Эмерелль и склонился перед нею.

Взгляды присутствующих устремлялись то на ворота, то на королеву. Вскоре раздались первые голоса, советовавшие Эмерелль открыть ворота. Но были и такие, которые оказались против. Нороэлль заметила, что среди них — родственники Нурамона. Ничего иного она и не ожидала. На лицах их был написан страх; но то был не страх за Нурамона, а страх смерти Нурамона и ее последствия.

Королева спрашивала то одного, то другого, как ей поступить и что выбрать, терпеливо выслушивая объяснения. На этот раз она внимала советам дольше, чем обычно. Когда она спросила Элемона, дядю Нурамона, почему ворота должны остаться закрытыми, тот сказал:

— Потому что из этого, как сказал Альвиас, может получиться беда.

— Беда? — королева пристально посмотрела на него. — Ты прав. Это может произойти.

Теперь вперед выступил Пельверик из Ольведеса. Его слово имело большой вес среди воинов.

— Эмерелль, подумай об эльфийской крови, которая может пролиться. Почему мы должны помогать людям? Какое нам дело до их трудностей? Когда они последний раз помогали нам?

— Это было давно, — вот и все, что ответила Эмерелль на слова Пельверика. Наконец она обернулась к Нороэлль и прошептала: — Твоего совета я послушаюсь.

Нороэлль помедлила. Она могла посоветовать королеве оставить ворота запертыми. Она, как и многие, могла говорить об эльфийской крови и человеческой неблагодарности. Однако она знала, что в этих словах не будет крыться ничего, кроме страха за своих возлюбленных. А здесь речь шла о большем, чем ее собственные переживания. И она негромко произнесла:

— В моем сердце живет страх за любимых. И тем не менее будет правильным открыть ворота.

Королева с достоинством поднялась. Шум воды на стенах медленно нарастал. Все больше и больше влаги изливалось из источников, сбегало по стенам и с шумом обрушивалось в бассейны. Взгляд Эмерелль был устремлен на ворота. Казалось, она не замечала, как блестящие водяные брызги распределялись по комнате, поднимались вверх к отверстию в потолке зала и там, в солнечном свете, появилась широкая радуга. Внезапно стены под водой вспыхнули. Что-то зашипело, по залу пронесся ветер. Створки ворот распахнулись и открыли взгляду отряд охотников. Вода успокоилась, однако брызги и радуга остались.