Сборник произведений - На перекрестках фэнтези

«В целом объяснение тех давних событий через вмешательство божеств, на которое намекает данная легенда, кажется по меньшей мере маловероятным. Место действия при всех вариантах развития событий локализовано предельно четко: Лаэссэ. Общеизвестно, что после подписания Великого Договора ни одна сила божественного происхождения не позволила бы себе, прямое воздействие на события в границах великого города. Для богов, как и для многих других существ, Лаэссэ был и остается «вещью-в-себе», нейтральной территорией, к которой не применимы обычные законы бытия».

Фина задумчиво прикусила губу. Дальше шло:

«Многие считают, что из-за этого боги в гневе покинули Лаэссэ, не желая иметь ничего общего с миром, где их сила ограничена. Мне подобные выводы представляются по меньшей мере поспешными. Более логичным, было бы, начни божественные создания использовать великий город как идеальное место для ссылки себе подобных. Или, быть может, как место отдыха от собственной божественной сути. Курорт, куда стекаются уставшие от собственного всемогущества удивительные существа всех времен всех миров».

Совенок перечитала этот абзац. Потом еще раз. Затем совершила беспрецедентный поступок, закрыв книгу и засунув ее под мышку. После сосредоточенных поисков ей удалось извлечь из сумки блокнот с огрызком карандаша. Последняя запись гласила: «Купить мыло!!!» Запись была недельной давности, а на балахоне госпожи профессора все красовалось большое пятно, впрочем, почти не заметное на темном фоне. Вздохнув, Фина подчеркнула слово «мыло». И чуть ниже дописала: «Поговорить с Л'рном. Возможно, принять меры». Затем она пролистала последние записи, узнав, что опять забыла купить носки, починить крышу, проверить курсовые работы и – срочно! важно! – заплатить за квартиру. Снова вздохнула, испытывая глубокую меланхолию, при мысли о толщине своего кошелька. Убрала блокнот. Достала книгу; И отправилась дальше.

Завоеватель смерил прищуренными глазами взмывающие к облакам высокие стены. Непробиваемы. Повернулся, заслышав рядом с собой тихие, властные, о, столь властные шаги.

Их было трое. Двое мужчин, высоких, тонких, прекрасных, от горла до кончиков пальцев затянутых в элегантные и строгие одежды. Женщина, от красоты которой хотелось склонить голову и плакать. Утренний свет ласкал их кожу, разбиваясь на тысячи радуг и омывая их тела перламутровым заревом.

Поклон Завоевателя был глубок ровно настолько, насколько этого требовали правила этикета. Ну, быть может, чуть ниже положенного. Сияющее трио предпочло этого не заметить.

– Интересно, – сказал один из ясных, в свою очередь разглядывая опоясывающую город стену. – Крайне необычная структура. Теперь понятно, почему считается, что так называемым высшим силам нет доступа в это место.

– Как это было сделано? – задумчиво спросила женщина.

– Какая разница? Исключения лишь подтверждают правила, – пожал плечами ее спутник. И поднял руку. И, поймав утвердительный кивок Завоевателя, небрежным движением ладони переместил и самого великого воина, и его гвардию в кольцо неприступных стен.

После короткой я яростной схватки. Завоеватель сумел открыть изнутри восточные ворота. Атакующие ворвались в. город, защитники отчаянно сопротивлялись. Гениальный полководец прикинул, что больше чем на пятнадцать минут этого сопротивления не хватит, разослал в нескольких направлениях ударные отряды, а сам, послав вперед верных гвардейцев, направился, к Академии.

Фина ди Минервэ перешла небольшой мостик и свернула на улицу, которая должна была вывести ее к главной площади перед Академией.

Траектории движения Завоевателя и Совенка стремительно сближались. Мойры, властительницы судеб, затаили дыхание.

Смутное ощущение, в основе которого лежали два столетия опыта, подсказывало Фине, что на этом отрезке пути следует быть осторожнее, поскольку движение тут всегда сумасшедшее и можно в два счета угодить под колеса. Сейчас, правда, никакого движения на улице не было. Если осмотреться, то на улице не было вообще никого, но Фина была слишком поглощена очередной легендой, чтобы обращать внимание на такие мелочи. Повинуясь многолетней привычке, она остановилась под аркой, неторопливо перелистывая страницы и ожидая, пока внутреннее чувство подскажет ей, что мимо проходит кто-то движущийся в нужном направлении.

И, разумеется, дождалась.

Неясная тень мелькнула на периферии зрения, и Совенок послушно пристроилась в хвосте стремительно шагавшей по улицы фигуры. Ноги привычно несли ее вслед за ничего не подозревающим провожатым. А оркский герой подхватил дубинку из костей мамонта (здесь прослеживались очевидные гоблинские влияния, что бы там ни думал профессор Биор) и отправился убивать негодяев эльфов.

Когда Завоеватель вышел на площадь перед знаменитой Академией, его встретили ошарашенные взгляды уже окопавшихся там гвардейцев. В первый момент великий воин не понял, почему подчиненные смотрят на него так странно. Но потом молодой генерал догадался обернуться.

И увидел, что в полуметре от него стоит, уткнувшись носом в книгу, маленькая толстенькая эльфийка в надетой задом наперед мантии мага и в огромных очках.

– Это еще что такое? – спросил Завоеватель.

Вопрос его был полностью проигнорирован.

Оркский герой, размахивая дубинкой и распевая боевую песню, обрушился на поселение вероломных эльфов, и…

Что-то мешало Фине. Какой-то отвлекающий фактор… Сo-венок удивленно мигнула и подняла глаза от книги.

– Кто такая? – громко и явно не в первый раз пробрал стоящий перед ней закованный в доспехи гигант.

Надо сказать, что профессор Фина ди Минервэ испытывала трудности с общением. Серьезные. Для начала она совершенно не умела слушать. Кроме того, существовало не так много тем, которые Фине было интересно обсуждать. Пустые же разговоры и светские беседы госпожа профессор не переваривала и, стоило только кому-нибудь их начать, тут же утыкалась носом в очередную книгу. Однако даже на те темы, которые ее интересовали, Фина говорить не умела. У нее была не очень хорошая дикция, а когда разговор касался чего-то, что ее волновало, госпожа ди Минервэ начинала тараторить, захлебывалась словами и перепрыгивала с одного на другое. Но самое главное, Течение мысли Совенка было столь прихотливо и следовало в таких странных направлениях, что любой собеседник уже после первых ее фраз укреплялся во мнении, что кто-то из них двоих сошел с ума. И если этим кем-то не может быть сам собеседник, то…

Бесчисленные поколения студентов Академии, вынужденные слушать ее лекции и сдавать ей экзамены, ненавидели профессора ди Минервэ страстно и искренне. За долгие годы окружающим удалось выработать способы любыми правдами и неправдами избегать прямого общения с Совенком. Обычно ответы на даже самые простые вопросы ее просили дать в письменной форме. И, получали нечто оригинальное, снабженное ссылками на необходимую литературу, а также совершенно непонятное.