Артём Лунин - Башня Близнецов 2 (СИ)

Хегор встал, разглядывая насаженный на когти череп. Раньше он принадлежал животному явно не безобидному. Тяжёлый, вытянутый, похож немного на конский, но с великолепным набором клыков, торчащих из верхней челюсти — нижней не было.

— Что ты за тварь? — поинтересовался Хегор у черепа. Попытался вынуть когти из кости, те не поддавались. По рукам пробежала дрожь, ладони вдруг налились огнём. Перед глазами засверкали искры.

Кожа на руках пошла волнами, как будто через плоть под ней пробуравливались черви. Хегор попытался отбросить череп, но тут чёрные блестящие плети вырвались из-под кожи и вгрызлись в кость. Хегор закричал.

— Стой!.. перестань!..

Кость от прикосновения мгновенно размягчалась, истаивала, её куски уходили в плоть Хегора, по чёрным червям прокатывались волны, они судорожно жрали. С ужасом глядя на это чудовищное пиршество, Хегор снова попытался приказать твари, но та его проигнорировала. Более того, он и сам потихоньку стал ощущать сумасшедший восторг — чувства чудовища, которое жило в нём.

— Перестань!.. что ты делаешь?!.

Тварь соизволила ответить. Странные образы — цветные полоски и шарики бешено несутся во тьме, сплетаются и сцепляются, образуя гармоничные узоры, распадаются на невнятные обрывки, а потом вдруг заплетают всё пространство гигантской паутиной.

Нулевые клетки. Химерный генотип. Информационные вставки, — выплёвывал непонятные слова зверь, ворочающийся в груди, в руках, рвущий на клочки череп.

— Да прекрати ты!..

Череп раскололся пополам, надрезанный жадно жрущими червями. Кость впиталась в его руки.

И всё кончилось.

Хегор свалился в ручей. Его трясло от напряжения и страха, твари случалось управлять его телом, но такого никогда не происходило.

— Что… что это было? — прошептал он, разглядывая червей, убирающихся под кожу. В ответ пришла эмоция удовольствия — словно кот на печке мурлыкнул.

Хегор встал. Изучил себя. Как будто ничего не изменилось, но…

Он попытался ещё раз пообщаться с тварью, и снова перед внутренним взором встали цветные полоски и шарики, мелькнули в пространстве, сплелись.

В его теле происходили какие-то процессы, символизируемые этой пляской непонятных цветных узоров.

Ожидание раскодировки информационных вставок, подбор цепочек кода.

— А, конечно!.. — заорал Хегор на весь замок. — Всё понятно!.. цепочки кода!..

Эхо отозвалось, блуждая между каменных стен, превратилось в зловещий хохот. Хегор замолчал, и над павшей цитаделью снова воцарилась сонная тишина. Во дворе замка было солнечно, от нагретых камней поднималось ровное тепло.

Бормоча ругательства, Хегор вылез из ручья, далеко обошёл скелет. Кажется, то было некое ездовое животное. Вроде лошади, но с клыками.

Хочешь?..

Тварь отнеслась одобрительно к идее доесть кости.

— А вот храй тебе во всё твоё рыло, — сказал Хегор злорадно и отвернулся от белеющего костяка. Пошёл к замку. Из-под ног разбегались ящерки, из редких трав, пронизавших камни двора, вспархивали птицы.

Хегор не сразу распознал в груде камней посередине двора колодец. Заглянул.

Камни поехали под ногами, обрушились. Хегор попятился от вдруг открывшегося провала колодца. Пахнуло холодом, стенки колодца были такими же ровными, как края ущелья, и чуть оплавленными. Ему вспомнились куклы — поставленные в устье печи глиняные фигурки становились сухими, звонкими, поверхность их словно бы оплывала…

Какой инструмент может идти через камень, словно горячий нож через кусок масла? Каким заклинанием можно отшлифовать камни так, что они оплавились?..

Хегор попытался осторожно заглянуть в провал, и показалось, что ровный круглый колодец ведёт через всю твердь, упадёшь — и будешь лететь, пока не вывалишься с другой стороны…

Он опасливо попятился. Подобрав камешек, бросил в колодец, прислушался к звуку падения… да, глубокий… колодезь в высоко расположенном замке и должен быть таким. Хегор подобрал ещё один камешек… и уронил, когда пальцы знакомо кольнуло.

Магия!..

То же самое он чувствовал, когда брал в руки инструменты деревенской ведьмы или нож с рукоятью из кости огра — был такой у Хетти. Он тревожно завертелся на месте. Ага… привстал на цыпочки, сощурился, расфокусировав взгляд. И как будто однотонные серые плитки двора сложились в узор.

Какая-то сложная ломаная спираль, вписанная в звезду… Хегор попытался проследить очертания фигур и почувствовал, что у него кружится голова. Торопливо торопливо отвёл взгляд. Перед глазами плыла, раскручиваясь, сложенная из кусочков камня лента.

Когда себе всё это было разрушено и предано огню, а вот поди ж ты — до сих пор что-то работает… И колет руку, и кружит голову.

Хегор, словно провоцируя древнюю магию, нагло прошёл вперёд и вступил на мозаику. Возникло ощущение, будто к нему кто-то принюхивается… а потом отдёргивается испуганно. Внутри завозилась тварь — магия ей тоже не понравилась.

Интересно, что всё это значит…

Он потоптался на звезде, никакой реакции не дождался. Магия "затаилась".

— Ну, что же ты? — Хегор, отрастив когти на ногах, скребнул по мозаике. Ничего.

Коряво, неумело выругавшись, Хегор пошёл к замку.

Строение неприветливо следило узкими бойницами. Кое-где заплетённые вьюнами стены обрушились, открывая проходы внутрь. Провал входа скалился остатками дверей. Дерево истлело, металл, скрепляющий толстые доски, сожрала ржа.

Хегор протянул руку и обломал торчащий штырь.

Железо!.. — оживилась тварь.

Руку пронзило болью. Хегор дёрнулся, разомкнул ладонь… и проследил, как рыжина, оставшаяся от металла, впитывается в ладонь, утаскиваемая чёрными жгутами.

Железо!.. ещё!..

— Иди нах!.. — огрызнулся Хегор, пятясь. Тварь металась внутри.

Железо!..

— Перебьёшься, — он почувствовал, как его шатнуло к остаткам двери, тварь рычала и ярилась. — Нет!..

Нет!..

Я сказал — нет!..

И вдруг всё кончилось.

Хегор потоптался на месте. Ничего. Тварь не заставляла его есть металл.

Он бросился вперёд, под своды.

Когда-то здесь жили воины-маги, держащие оборону против диких чудовищ с помощью чудовищ других, выводимых в подвалах. Волшебников давно нет, и замок заброшен, лишь забредшее чудовище ковыляет его коридорами, тешит детское любопытство.

И вспомнилось, как однажды отчим взял мальчишку с собой в город. Тогда он ещё верил, что грудную болезнь можно излечить, и возил пасынка по деревенским знахаркам, а однажды, отчаявшись, заехал в один из храмов Белого Ордена.