Терри Донован - Повесть Вендийских Гор

Звуки шагов изменились. Стали суше, отрывистее. Хлюпанье прекратилось. Запах червя ослабел. Сверху прекратил сыпаться песок. Горкан остановился. Конан, почувствовав под ногами камень, подошел к кешанцу вплотную.

— Слышишь? — спросил кешанец.

Сквозь дыхание троих людей и шорохи земли явственно раздавался звук неумело терзаемых струн. Затем, как и следовало ожидать, послышался совершенно гнусный неразборчивый голос.

— Мерзавец совершенно не умеет петь, — очнулся Серзак. — Я бы с удовольствием отрезал ему язык и заодно уши, чтобы он окончательно отказался от музыки.

— Сейчас тебе представится такая возможность, — сказал Горкан. — Мы находимся под крепостью. Здесь уже не обычный ход червя. На наше счастье тварь проползла сквозь старый фундамент. — Кешанец постучал рукояткой меча по каменной стене. — Чувствуете?

Конан пожал плечами, однако его жеста никто не заметил, поэтому он был вынужден выразить свою мысль вслух:

— Да, но как мы пройдем дальше? Камень ведь еще прочнее, чем песок. Не думаю, что нам так легко удастся разрушить стену.

— Я знаю лучший выход, — заявил Горкан.

Он принялся методично обстукивать стену.

— Правильно делает, — заметил Серзак. — Так хорошо должно быть слышно только сквозь тонкую стенку. Я думаю… — Серзак собирался продолжить рассуждения, но Конан прервал его, грубо ткнув в зубы. Ему казалось, что дело Горкана будет эффективнее в полном молчании.

Стук стал другим и прекратился.

— Здесь, — уверенно сказал Горкан.

Сталь заскрежетала о камень. Послышалась серия отрывистых ударов разной тональности, а вслед за тем раздался скрип вынимаемого камня и появился прямоугольник тусклого красноватого света. Звуки музыкальных упражнений стали явственнее. Заплетающийся мужской голос пел о женщине, работающей на поле, от зари до зари не разгибая спины и ждущей своего возлюбленного год за годом. Запахло пивом, жареным мясом и затхлыми благовониями.

— Помоги мне, — попросил Горкан.

Конан опустил свою надоедливую, но ценную ношу и принялся вместе с кешанцем расширять проход, вынимая из стены камни. Сделав отверстие достаточным, Горкан просунул в него голову.

— Все нормально, — сказал он, всовываясь обратно.

Конан тоже заглянул. По ту сторону стены было длинное узкое помещение с кольцами в стенах, к которым крепились цепи. Узилище, но заброшенное. Цепи были ржавыми, кожаные ошейники съедены — кроме заклепок на полу ничего не осталось — и даже ни одного скелета у стен. Копошившаяся в дальнем углу крыса равнодушно посмотрела на голову Конана. Голова ничуть не заинтересовала животное. Щель под дверью была куда важнее. Сквозь нее и еще квадратные отверстия под потолком проникал свет и звуки.

Удовлетворенный осмотром, Конан втиснулся назад, и они с Горканом продолжили работу. Серзак тоже попытался убедиться, что все нормально, но его мягко отстранили.

Разбор стены не занял много времени и сил. Все трое тихо и спокойно проникли в узилище и подошли к двери. Крыса уже добилась своего и ее хвост исчез в щели. Конан подпрыгнул, зацепился за края отверстий, подтянулся и взглянул, что за ними.

За ними оказалась тесная караульня с обитой железом дверью с огромным железным засовом и грубо сколоченным столом. На столе стоял глиняный кувшин, тарелка с обглоданной костью и толстая свеча, накрытая колпаком из красного шелка с изображениями цветов и бабочек. Рядом, чуть отодвинувшись, сидел на трехногом табурете грузный мужчина с глазами навыкат. На коленях у мужчины стояла затейливо раскрашенная тыква-горлянка и он совершал у ее горла какие-то нелепые ласкающие движения толстыми пальцами и старательно открывал рот. Вглядевшись, Конан обнаружил, что от горла тыквы к ее пузатому низу тянутся две струны.

Конан опустился. Горкан внимательно осматривал дверь. Взглянув на киммерийца, коротко кивнувшего, он тоже кивнул и всунул между дверью и косяком меч. Конан последовал его примеру.

Еще один кивок — на сей раз гораздо энергичней, и мужчины разом налегли на мечи. Дверь поддалась даже легче, чем ожидалось. Она слетела с петель и грохнулась, подняв тучу пыли.

Северянин первым влетел в караульню, как бросающийся на зайца коршун. И пока незадачливый сторож думал продолжать ему петь или все же закричать от страха, Конан разрешил его проблему, перерубив горло. Бедняга забулькал и повалился на пол.

Тыква-горлянка выпала из мертвых рук.

24

Длинный сводчатый коридор на нижнем уровне крепости был надежным убежищем для уставших от многолетней службы воинов. Начальство относилось к ним с пониманием и посылало нести караул сюда, где никогда ничего не случалось и не могло случиться, но по странной прихоти верховного стража, раджи Гириша, нужно было выставлять пост. Стены из черного камня были покрыты пометом летучих мышей. Под ним угадывалась древняя резьба с изображениями умерших богов и богинь незапамятных времен. Свет трех синих фонарей делал землистые лица немолодых стражников мертвенно-бледными. Они прихлебывали пиво из больших кожаных кружек и по очереди бросали на раскрашенную черными и белыми стрелами доску два шестигранника из слоновой кости. Шлемы воинов были перевернуты и в них лежали кучки медных монет. В одном монет было раза в два больше.

— Тебе как всегда везет, Матхур, — сказал один из стражников, с искаженным злобой лицом глядя на выпавшие противнику две шестерки.

Матхур язвительно улыбнулся и ласково погладил себя по черной завитой бороде.

— Умение, только умение, Хавиш, — заявил он и с удовольствием загнал в золотые ворота еще четыре камня. У него осталось всего пять камней и он мог не слишком волноваться за исход игры, тем более, что противник даже еще не начинал заполнять ворота своей стороны.

— Что-то Ратхиша не слышно, — заметил Хавиш.

Он тряс в бочонке шестигранники с усердием маслобойщика.

Матхур пожал плечами.

— Наверное, заснул. После этого пива меня тоже всегда спать тянет, — Он заглянул в свою кружку. — Давай быстрее. Надо еще за пивом сходить… — Матхур поднял голову и лицо его совершенно исказилось.

За спиной Хавиша совершенно бесшумно появились три чудовищные человекоподобные фигуры. Они вышли с узкой лестницы, ведущей вниз в караульню, где должен был находиться Ратхиш. Фигуры отличались друг от друга — одна была черной, другая с плечами как у быка, а третья была маленькая и очертания ее скрывались серой хламидой.

Второй стражник перевернул бочонок.

— Вот… — сказал он и склонился над шестигранниками, желая взглянуть сколько ему выпало, но его желание так и не осуществилось, потому что ему отрубили голову.