Николай Романецкий - Везунчик

Глава 23

Поужинать сегодня решили в номере. Ели жаркое с черносливом, пили шампанское.

Все было в ажуре. Кроме одного: я не мог отделаться от мысли, что с каждым сказанным словом, с каждым движением приближается минута расставания. Спарились и разбежались… Вот сейчас мы доедим жаркое, допьем шампанское, Инга посмотрит на часы и скажет: «Ну все, америкен бой. Я побежала».

— Я сегодня остаюсь до утра, — сказала она. — Закажи еще шампанского.

У меня отвалилась челюсть.

— А как же твой муж? С осиновым колом…

— С каким еще колом?

Я рассказал ей про стрелу Амура и про осиновый кол.

Она расхохоталась:

— Я не замужем, глупый. А ты о себе слишком высокого мнения.

— Так уж и слишком, — поддразнил я.

Она вдруг перестала улыбаться:

— Нет, конечно, не слишком. Наверное, твой рассказ был бы верен, окажись я замужем. До сих пор считала, что мужчина в доме — источник лишних хлопот. Деловая женщина должна в первую очередь думать о работе, а потом уже о любви.

— Теперь ты так не считаешь? — Мне опять казалось, что наши слова ничего не стоят, что за ними кроется совсем не сексуальный интерес. По крайней мере, с ее стороны…

— Не знаю… — Инга погрустнела. — От работы ведь меня никто не освобождал.

«Ради этой работы ты и остаешься до утра, — подумал я. — Спарились и не разбежимся. И еще раз спаримся. Но потом все равно разбежимся!»

— Встреться ты мне лет десять назад, возможно, все было бы теперь по-другому. — Инга мотнула головой, отгоняя какое-то, не слишком приятное воспоминание. — Закажи еще шампанского. У меня хватит денег.

«Если ты работаешь на мафию, торгующую детскими смертями, у тебя хватит денег не на один такой вечер, — подумал я. — Но как ты будешь жить потом?..»

Меня вдруг охватило желание вырвать ее из этой трясины и увезти в Штаты, чтобы родила мне четверых детей, и to fuck him, босса, и мою работу, найду себе другую!..

— Над чем задумался, америкен бой? Закажи еще бутылку!

И желание увезти ее в Штаты пропало, испарилось, как роса на утреннем солнце.

Я позвонил в ресторан, заказал шампанского и фруктов. Мне очень не нравилось, что заказ оплатит женщина, что я все больше утверждаюсь в роли жиголо. Но расплатиться самому — значило вызвать неприятные вопросы. Или, по крайней мере, снова начать игру вокруг да около. И отнюдь не в любовной прелюдии…

Когда посыльный принес корзину и мы выпили по бокалу, Инга, хрустя яблоком, спросила:

— Ты никогда не жалел, что выбрал такую профессию?

— Бывало, — сказал я. — Когда оказывалось, что преступник переиграл тебя по всем статьям и дело рассыпается, я жалел, что, к примеру, не торгую косметикой или подержанными автомобилями. Впрочем, в такие минуты мне казалось, что и коммивояжер бы из меня вышел никудышный, что я зря родился на свет и место мне…

Я замолк. Потому что лгал. Потому что у нас с боссом не было ни одного такого случая. Иначе бы мы не стали всемирно известной парой!

Но Инга ждала именно этих слов.

— Как я тебя понимаю, конь в малине! — проговорила она. — Как я понимаю!.. — Она приподнялась, перегнулась через столик и поцеловала меня в губы. — Давай не будем терять время.

Мы допили шампанское и вверились всевышнему по принципу «Хоть один день — да наш!». В отношениях между мужчиной и женщиной этот принцип всегда приводит к одному и тому же финалу, проверенному на сотнях предыдущих поколений и обеспечивающему появление на свет следующих. К этому финалу, разумеется, мы и пришли.

Инга отдалась мне с таким неистовством, будто это была последняя ночь, будто никогда уже наши пальцы не сплетутся, а губы не сольются. Будто впереди нас ждал неизбежный, но закономерный конец. Она извивалась подо мной и постанывала, а я с какой-то непонятной отрешенностью, в такт волнам, качающим наши тела, думал: «Если… это… и… будет… будет… завтра… Если… это… и… будет… будет… завтра…»

Потом мы, не размыкая объятий, заснули. И опять меня крутили и тискали гигантские пальцы. И вновь копье нацеливалось в сердце, но сердце Инги стало щитом на его пути, и я, задохнувшись от страха, проснулся.

Инга лежала рядом и не дышала.

Я сбросил одеяло, вскочил и зажег бра в изголовье кровати. Веки Инги затрепетали, она открыла глаза, испуганно дернулась:

— Что случилось?

— Ничего, — произнес я дрожащим голосом. — Кошмар приснился… Конь в малине!..

Я выключил свет, скользнул под одеяло, повернул Ингу к себе лицом и обнял, защищая от неведомой опасности. Ее левая грудь коснулась моего тела, все такая же упругая и горячая, но сейчас она не возбудила меня. Потому что была не стрелой Амура, но всего лишь плотью, которую могли разорвать пули или сжечь луч «стерлинга».

— Конь в малине, — пробормотала Инга, засыпая. — Конь в… — Она засопела, уютно и размеренно.

И все, что мне осталось в этой жизни, — слушать ее спокойное дыхание.

Глава 24

Убежала она, как и пришла, в восемь. В восемь утра. Чмокнула меня на прощание, шепнула:

— Береги себя, америкен бой! — И выскользнула за дверь.

А я подумал о том, что за весь вчерашний вечер мы ни разу не вспомнили ни о старике Билле со старухой Моникой, ни о легендарных Петьке, Анке и Василии Ивановиче. Это показалось мне знаком свыше. Что-то изменилось в наших отношениях — для поддержки разговора анекдоты уже не требовались. Как будто мы перешли грань, за которой в душе начинают жить не только хихоньки да хахоньки.

А стоя под душем, я вдруг понял: не выполняла Инга вчера никакого оперативного задания. Просто она влюбилась, и, возможно, подобное легкомыслие еще выйдет ей боком.

Эта мысль наполнила меня решимостью.

Я решительно оделся и решительно спустился в ресторан. А позавтракав, не менее решительно сел за гейтс. Сделал отчет о вчерашних событиях (включая, конечно, разговор с Пал Ванычем, но исключая вечер и ночь), зашифровал, распечатал, уничтожил созданный файл. И собрался уже отправиться на свидание с «Уорлдпост», когда обнаружил, что Инга забыла набор отмычек.

Моя решимость тут же исчезла. Я сел на кровать и закурил.

Сейчас я ей позвоню. Если она скажет: «Ничего страшного!»— значит, оставила специально. Но тогда опять получается, что вчера вечером она приехала исключительно ради меня. Если же испугается — приезжала в первую очередь за отмычками… Тьфу ты, господи! О чем я думаю вместо того, чтобы действовать!

Я схватил мобильник и набрал номер.

Испуга не было. «Ничего страшного!»— тоже.

— Ты не мог бы завезти их ко мне, америкен бой? — спросила Инга.

Я еще о-го-го как мог и уже через десять минут оказался на пороге поливановского офиса.