Александр Абердин - Парадиз Ланд 2-1

       Парадиз Ланд. Золотой дворец Создателя Ольгерда.

       Покои Создателя Ольгерда. Четырнадцатый день, утро.

       После завтрака Уриэль и Эрато вышли из ангельских покоев и поднялись прямо в покои Создателя Ольгерда. Таков был его приказ, спущенный по магическому домофону. Музу там встречали отнюдь не как работницу отдела спецопераций, а исключительно как еще одну дочь Великого Маниту и встречали очень чинно, пышно и торжественно. В основном её братья и сестры, так как Алекса задвинули в самый дальний угол и он смог подойти к ней со своим подарком последним, зато его подарок был самым роскошным.

       То ли устыдясь того, что он сотворил, то ли еще почему, но он решил загладить свою вину тем, что перенес их гору вместе с озером, лежащим у её подножия, в самый центр Парадиз Ланда и лично построил музам новенький хрустальный дворец. Остальные восемь муз, разумеется, тоже были в это утро в покоях Создателя Ольгерда и они, также как и Эрато, вовсе не скучали в течение всей этой волшебной ночи, продлившейся целых десять дней.

       К всеобщему удивлению, все они, как и их родная сестра, тоже стали дочерьми Великого Маниту. Своего нечаянного благодетеля, ангела Уриэля-младшего, они встретили как настоящего героя и, похоже, жутко завидовали своей сестре. Зато все остальные сестрички искренне радовались всем новообретенным сестрам и их поздравлениям не было конца, но все же больше всех радовались встрече с Эрато истинные дочери Маниту, подруги Алекса, и отец всех девятерых муз, Аполлон.

       Из покоев Создателя Ольгерда вся эта шумная и веселая компания направилась в хрустальный дворец муз, в котором к ним прибавилось множество старых друзей, тех их подопечных, которые попали в Парадиз Ланд в разные времена или же были приведены в него из Чистилища. Поэты, музыканты, певцы и артисты, они и в Раю остались такими же талантливыми творцами, какими были некогда в Зазеркалье, а потому и праздник в честь муз удался на славу и продлился целых три дня, пока не выплеснулся за пределы хрустального дворца в прекрасные сады и парки, которые широкими террасами покрывали всю гору Муз от подножья до самой вершины.

       Повсюду на террасах, среди цветов, под кронами пышных деревьев стояли прекрасные виллы и коттеджи, а в конюшне каждого такого дома было по прекрасному белоснежному пегасу. Пожалуй, именно это понравилось музам более всего и все они даже и не знали, как им благодарить Создателя Алекса за такой чудесный подарок. О, если бы они еще и знали к тому же, как трудно ему было уговорить всю эту публику, которая так ревностно относилась к чужим успехам, выраженным то в какой-нибудь неожиданной рифме, звучном аккорде или еще какой-либо творческой находке, собраться вместе и при этом не разругаться вдрызг и не передраться.

       Эрато, которая сбежала из Хрустального дворца муз на четвертый день, первой начала подозревать Алекса в очередном подвохе, поскольку частенько ловила на себе взгляды мужчин и отнюдь не одних только поэтов, полные вожделения. Зато всем её сестрам эта неисчислимая орда пылких любовников, явно, понравилась и они вовсе не спешили, как и она, поскорее отправиться в Зазеркалье. Хотя, по большому счету, даже среди всего этого праздника, который грозился теперь длиться вечно, они не забывали о своей основной работе.

       Сама же Эрато так уверовала в свою исключительность, что решила во что бы то ни стало затащить в свою постель Алекса, вытряхнуть из него всю подноготную, и, заодно, еще и вытребовать для себя кое-какие привилегии. Пока что серьезно она смогла поговорить только с Верховным магом Бертраном Карпинусом, который оказался очень милым и веселым парнем и поделился с нею множеством знаний и кое-какой информацией о том, чем он занимается на Темной стороне Парадиз Ланда. Именно после разговора с ним она и стала готовить свою акцию, направленную на обольщение Создателя Алекса, который, явно, побаивался её, но не настолько, чтобы прятаться от музы за спиной своих подруг, уже сдавших его своей новой сестричке на ближайшие пару дней.

       Именно они стали её вторыми серьезными и вдумчивыми собеседницами, да, к тому же еще и союзницами. То, как трое мужчин обошлись со старой девой, их, откровенно говоря, позабавило и заставило рассмеяться. Тем более, что сама Эрато рассказывала об этом не без смеха. Правда, вдоволь нахохотавшись, они все-таки сошлись на том мнении, что юная муза не только имеет полное право проучить всех этих прохвостов, но и вправе проводить в жизнь свою собственную политику и лишь посоветовали девушке соизмерять свои желания с возможностями и всегда помнить о Гневе Господнем.

       Своего братца они полностью брали на себя и уже знали, как обеспечить музе полную свободу действий в их собственных покоях. Заодно, они объяснили своей сестричке и то, что и как ей нужно будет сделать, чтобы их возлюбленный не дал дёру, обнаружив её на своем ложе. Поскольку Эрато с необычайной легкостью могла принимать любой облик, это было полной гарантией того, что она сумеет стреножить того норовистого конька, который любил показать себя примерным семьянином.

       Оставив музу думать о том, как ей решить свои дела в их алькове, сестрички удалились прочь. Поначалу Эрато и в самом деле решила последовать их совету, но потом сочла, что это будет нечестно. Впрочем, все разрешилось само собой и гораздо проще, чем она думала. Увидев на своем широченном ложе, рассчитанном на довольно большой любовный союз, обнаженную музу, лежащую в очень завлекающей позе, Алекс, не оглядываясь и нисколько не колеблясь, бросился к ней с распростертыми объятьями. Так что все решилось в первые же секунды и не вызвало никаких долгих разговоров о верности.

       Парадиз Ланд. Золотой дворец Создателя Ольгерда.

       Покои Создателя Ольгерда. День двадцать второй, вечер.

       Трое главных интриганов Парадиз Ланда сидели в кабинете Ольгерда и задумчиво молчали. Сюда они пришли всего через несколько минут после того, как муза Эрато вошла в одно из главных магических зеркал Парадиз Ланда, расположенных в помещении пульта управления Мирозданием и отправилась на Землю. Причин для молчания у каждого из них было предостаточно. Уриэль молчал потому, что он уже начал считать дни и часы, ожидая того момента, когда его Эрато вернется к нему и он будет оберегать её покой в то время, когда она начнет вынашивать в своем чреве его ребенка, которому с момента зачатия было суждено стать еще одним Создателем.

       Ольгерда очень волновало то, почему это его друг Уриэль захотел лишить его сестры и что в этом крылось. Ведь на его собственный взгляд медового месяца вполне должно было хватить этому типу, который перестал почему-то прицеплять себе на спину крылья, чтобы успокоиться на счет этой смазливой длинноногой девчонки. Все это было, явно, не спроста и требовало срочного разбирательства, но он никак не мог взять и вот так запросто учинить допрос, ведь речь, что ни говори, шла о его родном брате.