Елена Руденко - Печальный демон

— Семерхет не в восторге от творений средневековых мастеров, — заметил Анпу, в его словах не было иронии.

— Как можно восхищаться байками, написанными для устрашения глупой толпы? — отмахнулся гость темноты. — По мнению сего поэта в мрачной местности потерянных душ также должны находится призраки некрещеных младенцев и добродетельных нехрестиан… Какой вздор!

Право, мне стало неловко, что я пусть невольно, но задела Старейшину, хотя сама, помню, длинный стихотворный рассказ о путешествии Данте и его спутника Вергилия* прочла с огромным интересом.

______________

* Вергилий — поэт античности, выступивший в поэме Данте проводником по Аду.

Проводник молча последовал по узкой дорожке, идущей через стволы деревьев, серые листья которых казались неживыми.

Среди деревьев не было страдающих призраков, но непреодолимое беспокойство и слабость усиливалось ежеминутно. Ежеминутно? Странно, что я подумала о времени. Как в этих краях течёт время?

Мы вышли на широкую каменистую поляну. Анпу молча взял меня за руку, я не противилась его жесту, ощутив долгожданное спокойствие… В это мгновение будто из ниоткуда появились иные тени… Чёрные очертания огромных хищников. Зеленоватые глаза и оскаленные зубы, которых жутко выделялись в темноте.

Проводник резко дёрнул меня за руку, увлекая за собой по тропинке, ведущей вниз. Анпу не спешил, его шаги оставались размерены и неторопливы, но он настойчиво уводил меня прочь.

Наконец когда мы остановились, я опустилась на плоский камень. Не могу предположить, как долго находилась в оцепенении. Потом, оглядевшись по сторонам, поняла, что с нами нет Чезаре.

— Не беспокойтесь, милая барышня, — ваш спутник сумеет за себя постоять, — впрочем, в этом не было сомнений…

Неужто эти дикие твари призваны самим проводником-загробного-мира.

Мысли не повиновались.

— Зачем? — устало спросила я.

— У нашего друга больше нет амулета, и мне не пристало водить его по запретным тропам, — безразлично ответил Анпу, — раз он проявил столь рьяное любопытство, то вполне может путешествовать в одиночестве…

Верно, Проводник желает оставить Чезаре в мире потерянных душ навсегда.

— Не печальтесь, — добавил он, — ваш приятель был вполне готов к подобному повороту… Не могу знать, как он собирается выкручиваться…

Амулет… Но у меня теперь тоже нет камня… Неужто Анпу и меня бросит одну…

— Не стоит опасаться, милая барышня, — в голосе Проводника вновь появилось добродушие, — вас я не оставлю… По такому случаю я готов проводить вас назад… Разумеется, если вы не пожелаете отправиться со мною…

— Покорнейше благодарю! — воскликнула я.

Оказалось, слова Анпу мною восприняты неверно, он вовсе не желал уморить меня в загробном царстве.

— Я помогу вам приблизиться к разгадке вашей тайны, — произнёс он всё тем же добродушным тоном, — идём со мною…

— Неужто наконец узнаю, кто я?

— Не столь быстро, — улыбнулся он, — пока лишь один шаг к осознаю себя… Лишь шаг, — будто на распев повторил он, протягивая мне руку.

Черная бездна в его глазах в сочетании с ласковым взором завораживала.

Мы подошли к крутому подъему. Анпу любезно помогал мне взбираться по камням, не выпуская моей руки и не сводя приветливого взора. Взобравшись на скалу, мы подошли ко входу в грот.

Едва удалось сдержать крик. Вокруг горело множество ярких свечей. В точности как в ужасных сказках, которые я ненавижу с детства.

— Каждая свеча отражение людской жизни, — прошептала я.

— Совершенно верно, — звучал его мягкий голос.

Рука Проводника легла мне на плечо.

Среди свечей сияла одна, горевшая синеватым пламенем.

— Это я… — догадка проста.

Стало жутко. "Сгораете подобно свече" — вспомнились пугающие слова.

Верно, моя свеча горела стремительно. На время пламя замирало, потом разгоралось вновь.

— Ваш дар сжигает вас, — голос Анпу вновь зазвучал холодно и бесстрастно. — Вы вмешиваетесь в жизни других…

— Я помогаю призракам! — прозвучал мой сдавленный крик.

— Не об этом речь! Вы убиваете живых при помощи своего дара! — суровые слова он произнёс ласковым голосом будто салонный комплимент.

— Чем больше жертв, тем короче ваша жизнь, — Проводник печально улыбнулся. — Поверьте, моё искреннее желание помочь вам…

Спутник не лгал.

— А человек из кошмаров? — прошептала я.

Анпу вновь промолчал, будто и не слышал этих слов.

— Кто я? — прозвучал давно занимавший меня вопрос.

— Позже! — твёрдо произнес Проводник.

— Я демон? — испугалась я.

— Нет, — Анпу не сумел сдержать хохота.

— Человек?

Этот вопрос также остался без ответа.

— Ангел? — мне самой стало смешно, с моим то прескверным характером воображать себя ангелом.

— Нет, право, — он вновь рассмеялся.

Что меня ждёт? Холод пробежал по телу… Не ангел, не демон, не совсем человека, а "эксперимент" — вспомнился неприятный эпитет.

— Почему меня убивают? — мой голос срывался.

— Вы опасны, неверный шаг, и милашка Аликс станет чудовищем, — пальцы Анпу гладили мои кудри.

Да, он искренне сочувствовал мне, желая оградить от грядущих бед, но даже страж-дорог-мёртвых, оставался бессилен. Кто я? Почему со мною происходят столь необъяснимые пугающие события?

— Убивать столь заманчиво, особенно безнаказанно, — звучал голос проводника, — это как опиум… Тяжело противостоять…

— Нет-нет, — возражал слабый шёпот.

Сама не верила своим словам. Да, я упиваюсь своей властью над людскими жизнями…

— Потом всё вернётся… — он почти проговорился, но я не стала расспрашивать далее.

Я опустилась на каменный пол, закрыв лицо руками. Пред внутренним взором промелькнула необъяснимая картина: человек из моих кошмаров играет в карты с молодым офицером*. Они переводят взгляды на зеркало, висящее на стене, в котором размытое женское лицо. С ужасом понимаю, что это моё испуганное печальное лицо… Человек кошмара снова жутко улыбается…

____________________________

* Чтобы понять, что к чему, рекомендую прочесть незаконченную повесть М.Ю. Лермонтова "Штосс". Обратите также внимание, что прототипом фрейлины Минской стала Александра Смирнова-Россет. (см. "Следствие Демона"). Так что теперь общая картина всей этой безумной истории начинает проясняться…

Глава 8

Давно отверженный блуждал

Из журнала Александры Каховской

Из раздумий меня вывел ироничный голос Чезаре: