Наталья Гладышева - Шалости Черного Властелина

— А мы все знакомые и совсем не странные, — заметила Алекс, явно наслаждаясь спектаклем, развернувшимся в моей комнате.

Чтобы не продолжать дурацкий спор, быстро подошла к Соловьеву-младшему, «клюнула» его в щеку и выхватила бейсболку из рук.

— Эй! Это разве поцелуй? — мужчина окинул меня сальным взглядом, особенно долго задержавшись на моей груди.

— Кто-то обещал показать, как ежиков ловят, — передернула плечами под взглядом Соловьева-мертвого, который, услышав про поцелуи, тут же развернулся к обществу лицом и теперь сверлил меня пристальным взором, который ощущался невидимым, но ощутимым давлением на коже.

Что за семейка? Даже скелеты здесь озабоченные. Вот только чем дальше, тем меньше уходить хочется. Уж очень жизнь ключом бьет, чувствую себя необыкновенно живой. А то все серые будни и серые будни. Хроническая усталость, скука и учеба с работой. Можно сказать, я жизни еще толком и не видела, все некогда. А тут все такое яркое, искрометное и… опасное для моих бедных нервов. Насколько моей психологической устойчивости хватит? Сегодня еще вечером к Соловьеву-старшему идти. Что-то там меня ждет?

— Да сколько угодно, — надменно ответил мне дядя Саша и опустился на колени.

Опустил ладонь на пол и позвал:

— Идите сюда.

И ежи стали выбираться из-под кровати, кресел и один даже высунул нос из моей сумки, которую я забыла застегнуть. Колючие животные очень быстро собрались вокруг Соловьева-младшего и послушно ждали решения своей судьбы, пофыркивая и смешно шевеля носами.

— В кастрюлю, — приказал Александр-младший.

Эмалированная, желтая посудина с яркими цветами по бокам, тихо опустилась боком на пол и ежи дружно забрались в нее. Еще чуть-чуть и я, наверное, увижу как они накроются сами крышкой и дружно произнесут: «Слушаемся, хозяин!». Тряхнула головой, скидывая наваждение. Звякнула крышка, которой Соловьев-младший закрыл кастрюлю, после, поставив ее, как полагается, дном на пол.

— Ты нам ежачую рыбалку испортил! — выкрикнул Шурик и надулся.

— А мы сейчас устроим ежачую прогулку, — вмешалась я и улыбнулась мальчугану. — Выпустим ежей на улицу, пусть бегают.

— Я хочу, чтобы у них был домик! — потребовал ребенок и капризно нахмурился.

— Только не у меня в комнате, — запротестовала я. — И потом, ежикам нужно не молочко в блюдечке, его им вредно кушать, а настоящая еда, как в природе. Насекомые, мыши, змеи… Будешь каждый день ловить их для него?

— А вот и буду! — мальчишка сложил руки на груди и гордо вздернул подбородок.

— Лучше пусть они сами себе ловят то, что им захочется. Ты же не сможешь узнать, что именно им хочется прямо сейчас? — задействовала последний аргумент. — Им же хочется бегать по полю и ловить мышей самим. Кормить деток и растить их на свободе.

— Так, хватит спорить, — поднялся с колен дядя Саша и захватил с собой кастрюлю. — Тетя Аня права, ежикам будет лучше на воле. Вот и дадим им возможность вернуться домой. Откуда ты их забрал, Шурик?

— Из Темного Леса, — недовольно ответил ребенок, он упорно не хотел выпускать ежей.

— Туда и вернем, — сказал мужчина и направился к выходу из комнаты. — Я выпущу их. А ты потом сможешь проведать их.

— Ты все равно не разрешаешь мне одному и даже с няней ходить в Темный Лес, — обиженно сказал Шурик.

— Сходим с тобой вместе, — дипломатично ответил дядя Саша.

— Ага, тебе всегда некогда, — мальчик выпятил нижнюю губу и насупился еще сильнее. — Ты то с тетями ночуешь, то работаешь. И не увижу я ежей, совсем. Только если снова их возьму оттуда.

— А как ты их оттуда взял, если тебе нельзя одному в Темный Лес? — задал вопрос вредный Алекс.

— Ну как, — смешался ребенок. — Ну как обычно… Перенес…

— Шурик! — теперь уже пришла очередь недовольно хмуриться дяде Саше. — Сколько раз говорить? Тебе еще рано переносами баловаться.

А я переводила взгляд с одного на другого и поражалась семейному сходству. Вот если бы точно не знала, что передо мной дядя и племянник, решила бы, что Соловьев-младший отец Шурику и тот похож на него как две капли воды. Уменьшенная копия дяди ловеласа. Что-то странное есть во всем этом. Даже более странное, чем колдовство, переносы и прочая волшебная дребедень. Умирающие женщины, так утверждает ребенок, а Александр так и не опроверг это заявление. Не умирающий старик, за которым приходит смерть и он от нее прячется… Как бы увязать это все вместе и не слишком испугаться?

Встретилась взглядом с усмехающимся Алексом и почувствовала себя совсем нехорошо. Уж очень понимающее выражение глаз было у молодого человека.

— Ну как, Шурик, пойдешь с дядей Сашей выпускать ежей? — спросил парень у ребенка и отвел взор от меня, переключившись на родственников.

И отпустил змею, которая довольно шустро, изгибаясь, поползла в сторону скелета. Кровать для нее препятствием не являлась, она скользнула в не очень-то и широкое пространство между кроватью и полом, а потом показалась с другой стороны. Соловьев-мертвый подставил ей костлявую руку, вокруг которой змея и обвилась. Скоро на скелете снова красовался яркий галстук, явно чувствующий себя комфортно только на шее у Иван-царевича. Мальчишка пристально наблюдал за передвижениями змеи, потом отвлекся и ответил:

— Пойду. Дядя Саша, возьми меня с собой, ежиков выпускать?

Взвесив предложенный компромисс, мужчина не стал отказываться и кивнул головой.

— Ура! Мы идем ежиков выпускать! — подпрыгнул Шурик на месте и спросил меня. — Теть Ань, а ты с нами пойдешь?

— Это такой лес, где за каждым деревом глаза, да? — спросила у ребенка.

— Ага, Темный Лес, — подтвердил мои подозрения мальчик. — Он красивый, очень…

— Очень, — согласилась я и добавила. — Я останусь здесь, отдохнуть хочу. Что-то вымотали меня сегодняшние события. А мне еще ночь не спать.

— Алекс! — воскликнул ребенок. — А ты пойдешь? Или будешь ночевать с тетей Аней?

Вот ведь неугомонный мальчуган.

— У меня дела есть. А ночевать с тетей Аней… — парень насмешливо ухмыльнулся. — Если пригласит, буду.

— Она не пригласит. Она дядю Сашу пригласит, наверное, — махнул рукой ребенок.

— Не приглашу, — процедила сквозь зубы, чувствуя, что отчаянно покраснела.

— Идем, Шурик, — дядя Саша кинул на меня многообещающий взгляд, только что губы в предвкушении не облизал, а так, казалось, что прямо сейчас съест.

Мальчик с Соловьевым-младшим ушли, а я спросила Алекса:

— А ты чего остался? Я же уже сказала, что не приглашу, никого из вас. И что вы все такие озабоченные?

— Мы не озабоченные, — сказал парень и устроился в кресле, явно не собираясь уходить. — Мы одинокие. Я чего остался, поговорить нужно.