Анатолий Дроздов - Изумруд Люцифера

— Ап! — вдруг, как в цирке, воскликнул Кузьма и хлопнул в ладоши прямо перед ее лицом. Рита отшатнулась и тотчас поймала взгляд его зеленых глаз… Глаза были большими и добрыми, они манили и обволакивали…

— Птица-вица, красная девица, вышла утром в садик, чтоб росой умыться, — забормотал Кузьма.

— «Какая еще «вица»? — как-то лениво подумала Рита, а Кузьма продолжал:

— Только на травице нет уже росицы, высушило солнце на траве росицу…

Рита почувствовала, как веки ее потяжелели и мягко опустились на глаза, по телу разлилось тепло. Ей стало легко и хорошо. Потом все исчезло…

— Ап! — услышала она и медленно открыла глаза. Первое, что она увидела, было лицо Кузьмы. Оно улыбалось, и почему-то было далеко внизу. Рита, медленно крутя головой, осмотрелась. Это была ее кухня: на стенах, выклеенных цветными моющимися обоями, висели расписные тарелки, которые она привезла из Италии; это были ее шкафчики и столы, но видела она все это сверху, как будто парила под потолком.

— Смотрим на меня! — услышала она голос и, повернувшись на него, увидела Кузьму. Он был уже без пиджака. Поверх тонкого светло-серого свитера красовался ее красный кухонный фартук. Двумя руками Кузьма придерживал прислоненное к ногам зеркало в раме, и Рита удивилась: оно было из прихожей. «Чего это он?» — подумала она, и Кузьма поднял зеркало.

Рита увидела себя. Правда, она не сразу поняла, кто эта молодая женщина с худым, испуганным лицом, которая, по-восточному скрестив ноги, сидит на столе. На голове у нее была нахлобучена маленькая кастрюлька; на левой ладони, как у царицы «держава», лежало куриное яйцо, в правой руке, как скипетр, торчала поварешка. В довершение картины в зубах женщина держала кухонный нож. Какое-то время Рита недоуменно рассматривала изображение в зеркале и, наконец, сообразив, что она сама, завизжала, будто ее резали, и метнула яйцо в изображение. Яйцо, разбившись, растеклось по стеклу оранжево-блеклой массой.

— Спокойно! Все хорошо…

Кузьма мгновенно отставил в сторону зеркало, подскочил к столу, и вырвал из рук Риты поварешку, которую та собралась метнуть вслед за яйцом; подобрал выпавший из ее зубов нож и стащил с головы кастрюлю. Быстро проделав все это, он бросил посуду на разделочный столик, и бережно снял Риту со стола.

— Ты… Ты… — Рита задыхалась от возмущения.

— Водочки! Немножко!

Рита схватила появившуюся перед ней рюмку и опрокинула ее в рот. Жидкость обожгла горло и мгновенно привела в чувство. Она увидела, что сидит за столом, а перед ней — дымящаяся тарелка с ложкой и ломоть хлеба.

— Супчика! Быстренько! Закусили!

«Я не ем первое!» — хотела было сказать Рита, но вместо этого послушно взяла ложку и зачерпнула из тарелки. Суп оказался горячим и необычайно вкусным. Рита и не заметила, как тарелка опустела.

— Что это? — спросила она, когда Кузьма ловко убрал пустую посуду.

— Буйабез, французский рыбный суп, — пояснил Кузьма, ставя перед ней тарелку с густой аппетитной массой, от которой исходил приятный аромат. — В принципе, это та же наша уха, только готовится несколько по другому.

— А это что? — ковырнула она вилкой новое блюдо.

— Рагу. Старинный прованский рецепт.

Рита еще раз ковырнула массу вилкой, проглотила кусочек. Рагу было пряным и вкусным.

— Еще рюмочку под горячее!

Она послушно взяла наполненную Кузьмой рюмку, рядом с которой в мгновенно появилась другая. Они чокнулись («За приятную компанию!» — сказал Кузьма) и вдвоем принялись за еду. Рита украдкой бросала взгляды на сидевшего напротив гостя. Он был уже без фартука. Ел быстро (видно было, что в самом деле голоден), но аккуратно. Она обратила внимание, что кусочек хлеба он положил на тарелку слева от себя и не откусывал от него, а отламывал маленькие кусочки, бросая их в рот. Красиво ел. За ужином они оба молчали, только Кузьма еще пару раз наполнял рюмки, они чокались, но без слов.

— Из чего вы это все приготовили? — спросила Рита, когда тарелка перед ней опустела.

— Из продуктов. Отсюда, — Кузьма указал на холодильник. — Я и не ожидал, что здесь такой выбор: копченая грудинка, вяленая колбаска, сыр, овощи… У нас с вами общий недостаток — любим поесть, — засмеялся он. — Даже рыбка мороженая была. Она, правда, залежалась, но оказалась еще ничего.

— Когда же вы успели все это приготовить? — удивилась Рита.

— Пока вы здесь отдыхали. — Кузьма показал на диванчик. — Извините, что так получилось, но я боялся, что мне так и не придется поесть, поэтому позволил вам немного поспать. Потом, когда все было готово, велел взобраться на стол… — он вздохнул. — Не думал, что будет такая реакция…

— Вы хотите сказать, что отключили меня? — спросила Рита. Водка и еда уже подействовали, ей было легко и хорошо. — Получается, что я, пока вы тут возились, совсем ничего не соображала?

— Именно так, — подтвердил Кузьма, — это было что-то вроде гипноза.

— Вы владеете техникой гипноза? Про какую такую девицу вы мне долдонили?

— Это старинный заговор, очень красивый. Слова не имеют значения, главное — монотонность и темп речи. Пациент впадает в транс, после чего выполняет любые команды. Что и было с вами.

— Любые команды? — Рита уже в полной мере ощутила действие выпитого. — То есть вы вполне могли воспользоваться моей беспомощностью в гнусных целях? — спросила она, кокетничая. — И я бы не воспротивилась?

— Даже бы и не вспомнили потом.

— А вы не воспользовались?

— Нет, — твердо ответил Кузьма.

— Почему? — серьезно спросила Рита. Ей и в самом деле хотелось услышать ответ на этот вопрос.

Кузьма почесал затылок.

— Если я вам скажу, что насиловать беспомощных женщин нехорошо, и мое воспитание не позволяет мне вытворять такое, вас это устроит?

— Нет! — твердо сказал Рита.

— А то, что я люблю свою жену, и ни разу не изменял ей за пятнадцать лет супружеской жизни?

Рита в ответ только хмыкнула.

— Придется признаться, — склонил голову Кузьма. («То-то же!» — со злорадством подумала Рита.) — Я не вижу кайфа в такой ситуации. Это все равно, что с резиновой женщиной. Какое удовольствие от обладания бесчувственным телом?

Отвечая, он смотрел в стол, но, когда на мгновение поднял глаза, Рита заметила в них уже знакомые смешинки. И обиделась.

— Так вы хотите, чтобы я сама обнимала вас горячо?

— Этого никто не обещал, — ее же словами отозвался Кузьма, — и никто на это не рассчитывал. И вообще, Маргарита, может, лучше об Ангеле? Раз он вас так интересует…

— Давайте об Ангеле, — согласилась Рита, доставая из сумочки пачку тонюсеньких сигарет «Вог» и закуривая. — Развлеките девушку на словах, раз уж по-другому пренебрегли ею.