Владимир Мясоедов - Снести империю добра

— Стесняюсь спросить, но, ваше величество… — Холхюк замолчал, видимо, подбирая слова.

«Один из императоров древней империи фейри? — забегали мысли в голове у эльфийки, которая опасно балансировала на краешке кресла-качалки. — Ну да, многое сходится. Они никогда не чурались древних сил и темной магии. И это объясняет его аномальное сходство с гоблином. Ведь они, подобно темным эльфам, произошли напрямую от фейри. Видимо, как раз эти потомки древних сохранили исконный менталитет, в то время как летние и зимние фейри свою культуру утратили. И, пожалуй, это даже к лучшему».

— Королева Шазара, это действительно вы?[6] — наконец-то вновь заговорил Холхюк. — Только вы могли бы пороть суккубу тапочком в ту пору, когда Огненная Орда топчет Арсарот. И только у вас могла сохраниться сила Кристалла Мира, чей вкус мне не перепутать ни с чем другим, проживи я даже еще три тысячи лет!

Фиэль рухнула на влажно чавкнувший ковер. Вместе с перевернувшимся креслом.

Глава 7

Холхюк подозрительно пялился на Фиэль. Златокудрая не могла объяснить, как он это делал без глаз и выпущенных из-под одежды змей, но чувствовала на себе пристальный и недобрый взгляд бывшего демонолога. Хотя почему, собственно, бывшего? Исчезло государство, в котором он получил и отточил свои навыки. Изменился до неузнаваемости народ, его породивший. А изуродованный темный эльф по-прежнему мог вломить любому непрошеному гостю из пустоты межреальности. Ну, или коренному жителю своего мира. Последних за минувшие тысячи лет изгнанник прикончил на парочку порядков больше, чем тех, кто пришел в Арсарот извне.

— А меня ваш гоблин все равно не убедил, — разлепил потрескавшиеся губы дважды изгнанник.

Сначала он бежал в Светлолесье вместе с мятежниками, а потом удрал и оттуда. По внутриполитическим мотивам, касающимся только его и первого короля светлых эльфов. Что именно они не поделили, старик наотрез отказывался говорить. Возможно, просто забыл, за такую бездну времени из памяти и куда более свежие события могли выветриться. Но он настоятельно просил оставить себя для всех тех, кем он по сути и являлся. Очень старым и сильным шаманом зимних фейри, к чьим словам волей-неволей прислушивались почти все старейшины этого народа. Ближайших родственников ночных эльфов, среди которых демонолог завел себе жену и детей. А уж последние-то, в свою очередь, растащили его кровь по большинству племен.

— В нем энергия Кристалла Мира, — продолжал Холхюк. — А королева Шазара не мертва. Во всяком случае, так говорят духи мертвых. Эти два факта неоспоримы, и умеющему логически мыслить их достаточно.

Фиэль почувствовала, что ей снова становится дурно. Хоть Тимон и отрицал свою принадлежность к правящей верхушке темных эльфов… но он много чего отрицал. Или все же «оно»? А может, и вправду «она»? Холхюк уже успел пару раз описать характер и привычки призвавшей Огненную Орду королевы. Совпадало до безобразия много. Во всяком случае, в своей жизни Златокудрая видела только одну персону, в которой непостижимым образом сочетались раздолбайство и тонкий расчет. Амбиции и безразличие к власти как таковой. Гедонизм и трудолюбие. Невероятная магическая мощь и крайне отвратное знание основ классической магии. Ни Тимону, ни Шазаре они были попросту не нужны. С их силой требуемый результат получался и так. А учиться делать как надо им было лень.

— Королева Шазара не мертва, — подтвердил зеленый коротышка, войдя в небольшую каюту, расположенную у рубки управления боевым дирижаблем. — Королева Шазара теперь правительница сирен, в которых превратились те темные эльфы, что не успели удрать от захвативших власть фанатиков. Я же тебе уже говорил.

— Не верю, — мотнул уродливой головой Холхюк.

— Ну и твои проблемы, — безразлично пожал плечами коротышка. — Будешь при всех называть меня королевой, прослывешь маразматиком. Согласись, обидно приобрести такую репутацию после того, как три тысячи лет сохранял более-менее свежими тело и мозги.

Холхюк гордо промолчал. Фиэль завистливо вздохнула. Демонолог, несмотря на крайне уродливый вид и полученные в сотнях боев травмы, имел одну просто потрясающую особенность. Перенесенные в далеком прошлом мутации изменили его настолько, что он стал практически невосприимчивым к отравлению магической энергией. Даже суккуба в этом плане на порядок уступала ветерану первой войны с Огненной Ордой. Старик мог тянуть силу откуда угодно и абсолютно не переживать о последствиях. За счет чего и прожил столько времени, прекрасно обходясь без так необходимых эльфам источников волшебства. Жаль только, себе подобных он создавать действительно не умел. Для этого требовалось нечто большее, чем горячее желание и тысячелетия опыта. Нужен был талант, вернее, гениальность. Такая же, как у Иллариона Шторма, помогавшего некоторым темным эльфам стать настоящим кошмаром для демонов.

— Так я почему вам новые слухи о себе сочинять помешал? — продолжал гоблин, вопреки обыкновению надевший доспехи. — Войска Союза на горизонте. Уже хорошо виден замок, в котором квартирует начальство, и палаточный лагерь, где ютятся простые солдаты. Вокруг нас патрульные грифоны уже минут десять как вертятся. Готовьтесь к высадке, будь она неладна. Эх, как же я не люблю, когда мои планы ломают!

Злобно сверкнув глазами, коротышка вышел из каюты. Кто-то из тех, кому Златокудрая отдавала свои страховочные письма, не удержался и прочел их. Информация о возможном спасении от Увядания достигла принца Светлолесья, который был наиболее авторитетным лидером народа светлых эльфов. Неизвестно, как давно это случилось и сколько он думал над полученной информацией. Но просьба о личной встрече пришла в тот момент, когда уже практически был приговорен к уничтожению еще один городок некромантов.

— Между прочим, когда в королевский дворец ворвалась толпа бунтовщиков, королева Шазара первым делом закричала, что они все испортят, — как бы в никуда сказал Холхюк. — А разбираться в том, кто, как и почему мешает ее планам и угрожает ее жизни, стала лишь потом. Я это точно знаю, я был там.

— Как-то странно ты о ней говоришь, — покосилась на него Златокудрая, которую вновь терзали смутные сомнения. — То утверждаешь, что такую редкостную дрянь, ставшую виновницей вторжения демонов, еще поискать надо. То буквально на руках готов носить.

— Первая любовь не забывается, — мечтательно произнес старик, и его изуродованное лицо исказила гримаса, обозначавшая улыбку. — Она была королевой, я был простым гвардейцем, молодым и неопытным… И ее величество многому меня соизволила научить. Впрочем, своей благосклонностью она неизменно одаривала каждого, кого считала достойным находиться близ ее персоны. Это была последняя проверка, так сказать. На профпригодность.