Симона Вилар - Ведьма

— Ты скажи мне, Малфрида, не ошибаюсь ли я? Ибо люди рассказывают о такой избе на куриных ногах. Говорят, что и впрямь стоит она в глухих лесах, а живет в ней страшная ведьма-людоедка, ее прозывают Бабой Ягой.

— Да, — отозвалась девушка, резко повернувшись к варягу и глядя едва ли не с вызовом. — Но люди часто не все знают, о чем говорят. Я же скажу, что не всегда бывает злой Яга. Мне же она подруга и наставница, и ничего, кроме добра, я от нее не получала.

Однако Свенельду стало не по себе. Хотя после всего пережитого он и пугаться по-настоящему разучился. Начал уже привыкать к чудесам древлянским. И Свенельд вновь плеснул себе из бутыли вина, выпил, поглядывая, как Малфутка возится у печи. Отчего-то создавалось впечатление, что девушке это непривычно, да и не гляделась она бабой-хлопотуньей в своем охотничьем мужском наряде. Однако, похоже, у нее все же сладилось, и в избе вскоре запахло приятно, да так, что у голодного посадника рот слюной наполнился. И когда девушка, довольно улыбаясь, поставила перед ним пару закоптелых мисок, Свенельд тут же придвинул их к себе.

Малфутка сумела угодить: грибы в сметане с поджаренным лучком, гречишная каша с маслом, миска кислой капусты да нарезанное ломтиками вяленое мясо — все показалось варягу неимоверно вкусным. Малфутка улыбалась, довольная. Села у противоположной стены, как мальчишка, упершись ладонями в расставленные колени. Бабам всегда приятно глядеть, как мужики их стряпню едят, но Свенельд вскоре спросил, отчего же его спутница сама ничего не ест?

— Ты сейчас отдыхать пойдешь, — молвила девушка. — А я еще наготовлю и приберусь тут. Яга страсть как порядок любит. Вот наведу тут уют, тогда и поем.

Напоминание о Яге заставило Свенельда подавиться куском. Однако Малфутка вела себя спокойно и уверенно, а он и впрямь был слишком утомлен. Охота на оборотня, страшные чудища Нечистого Болота, бой со Смоком, а теперь еще и колдовская изба. Скажи ему кто-нибудь, что он в такой переплет попадет, — на смех бы поднял. А вот сейчас было не до смеха. Хотя с чего бы кручиниться, если жив-здоров, сидит в тепле и уюте, да еще о живой и мертвой воде проведал и знает теперь, о чем в Киеве сообщить.

Воспоминание о Киеве, о его бревенчатых частоколах над кручами широкого Днепра показалось вдруг до слез дорогим. Когда-то он домой возвратится? Но отдохнуть сейчас действительно не мешает, если он хочет набраться сил для дальнейших испытаний. Ибо пока он в древлянской земле, неведомо, что его ждет впереди.

Свенельд не спеша залез на печь, поворочался на мягкой медвежьей шкуре, ощущая идущее от печи тепло да легкое покалывание в начавшей затягиваться ране. Подложенное под мех сено одурманивающе пахло, что-то негромко напевала девушка, возясь с горшками, шуршали на балках над головой совы… На усталого Свенельда нашел сон сладкий и глубокий. А снился ему Днепр-Славутич и вышки Киевской Горы, где в тереме просторном обитала прекрасная княгиня Ольга…

Свенельд проснулся, как воин, — вмиг, едва ощутив приближение опасности. Приподнявшись на локте, он огляделся. Заметил, что свечи все еще горят на столе, теперь покрытом скатертью, миски убраны, а посредине стоит накрытый рушником казанок. Уют и благость. Однако внимание варяга привлекло иное. В избе опять что-то странное: постукивали расставленные в углу предметы — метлы, рогач, венички, звякали кувшины на полках, описывали круги совы, кот бегал, но не орал, а, приветливо подняв черный хвост, сновал от печи ко входной двери и обратно. Ворон громко каркнул с насеста, блеснул бельмом глаза и взъерошил перья.

Рядом с собой на печи, у самой стены, Свенельд увидел сладко спавшую Малфутку. Потряс было ее за плечо, но девушка только пробормотала что-то и повернулась на другой бок. Она спала крепко и безмятежно, накрывшись согнутой в локте рукой и происходившее вокруг ее не беспокоило. А вот варяг чуял… Даже головой затряс, ощущая в воздухе некое дрожание и звук. Да, звук, который явно шел откуда-то снаружи — тонкий протяжный свист, который все приближался.

Свенельд мигом слетел с печки и подскочил к окну. Краем глаза заметил, что на его пробуждение в избе ничто не отреагировало. Он открыл ставень и выглянул наружу, ощущая, как все движется, — изба поворачивалась к поляне. А на дворе уже сгустились сумерки, шумел ветер, срывая с деревьев остатки пожухлой листвы. Когда изба вновь встала, Свенельд обратил внимание на некое свечение у моста. Так и есть, глаза у надетых на колья черепов мерцали ярким зеленоватым светом. И при этом призрачном свечении Свенельд увидел, как за деревьями мелькает чей-то силуэт. Свист стал громче — тонкий, долгий, как будто тянет сквозняком под неплотно прикрытой дверью.

Варяг невольно повернулся туда, где на лавке осталась лежать снятая кольчуга. Но рука так и застыла, когда он разглядел за окном… Свенельд слышал, что летает Яга в ступе, правя по ветру метлой, точно загребая ею. Теперь же довелось это наяву увидеть. Из-за деревьев появилась худющая старуха в ступе, длинные белые волосы развевались за ней, как грива, тощие, поросшие шерстью руки правили помелом. А сама была до того страшна… Костлявая, лицо большое, длинное, огромный нос крючком над впалым ртом нависает. По ветру за ней полоскались темные одежды, по-волчьи сверкали глаза.

Вот ступа опустилась у порога, подняв вихрем опавшие листья, и ведьма, оперевшись на помело, легко и пружинисто соскочила на землю. Худая, горбатая, растрепанная, длиннорукая. Еще Свенельд успел заметить, что одна нога у нее босая, а другая без кожи и мяса — как у скелета человека, пролежавшего после погребения в могиле не один год.

Больше варяг не глядел. Кольчугу натягивать было некогда, успел только пояс с ножом подхватить.

— Малфрида!.. Да очнись ты, девонька!

На него только кот зашипел — и больше ни звука. Тогда варяг отскочил к печи, где спала древлянка, и застыл, напрягшись. Перехватил поудобнее нож, другой из-за голенища стал вытаскивать, лишь на миг вспомнив о полученной ране. От опасности силы словно прибавилось, а порез на боку… Будто и не было больше раны от рогов Смока.

И тут дверь распахнулась, и на пороге появилась хозяйка избушки. Вытянув шею, оглянулась, не видя варяга.

— Человеком пахнет…

Голос у нее был глухой — сказала, как выдохнула. И опять пошарила взглядом по избе, только огоньки в глазах под космами поблескивали.

Застыв, Свенельд наблюдал, как она входит, прихрамывая и постукивая о деревянные половицы костяной ногой. Сперва Баба Яга подошла к столу, подняла крышку над котелком и заулыбалась. Потом погладила вскочившего на лавку кота, все так же не видя стоявшего в боевой стойке Свенельда. Он уже решил было ее окликнуть — может, слепа старая, если не замечает? — но ведьма вдруг резко повернулась, ее руки вытянулись, а костистые пальцы неожиданно мелькнули у самого лица варяга, словно норовя впиться в глаза.