Никому и никогда - Loafer83

— Скорее дух, причем злой. О Духах я знаю с раннего детства, бабушка много рассказывала. Бесполезно искать в этом логику она наша, человеческая, и не сможет описать эти сущности. Ключ ко всему Сабина. Мне не удалось ее найти.

— Возможно, мы скоро найдем Алису. Мой друг сегодня встречается с ее сестрой, — Максим ухмыльнулся. — Неважно, как он ее нашел. Завтра будет что-то, он умеет разговорить девушек.

— Это Сергей, да? — спросила Альфира и покраснела. Максим вдруг ощутил, что его это немного укололо

— Да, кто же еще, — буркнул он.

Альфира застыла с ложкой у рта, смотря перед собой. Максим подумал, что она смотрит на него, но, уловив взгляд, понял, что Альфира уставилась на пустой перекресток. Ему показалось, что воздух как-то странно задвигался. За секунду до зеленого сигнала светофора, раздался громкий хлопок, асфальт на сотую доли секунды вздыбился и тут же лег на место, без единой трещины. Автомобили дернулись, хлопок раздался снова, но уже другой, глуше и понятнее, так хлопает неисправный мотор. За соседними столиками недовольно фыркали, показывая на старую Ладу, дымящую черным выхлопом

— Максим, если найдете адрес Алисы, я хочу поехать с вами. Это возможно? — Мэй смотрела на центр перекрестка, будто бы желая продырявить дорогу взглядом. Она побледнела, а пальцы согнули ложку пополам.

— Так будет лучше. Она вас знает, а нас может послать. Альфа, ты как?

— Это не он, — Альфира отложила ложку и удивленно посмотрела в пустую чашку. — Там что-то внизу, прямо здесь или нет, не здесь.

— Я помню, — поспешил Максим, не желая, чтобы она сболтнула лишнего. Мэй приветливая на вид, но она что-то скрывает.

— Осторожность не помешает, — Мэй прочитала его мысли по глазам, похлопав по руке

«Наверное, так и вербуют», — подумал Максим. Все эти легкие касания, еле заметные улыбки, быстрые взгляды глаза в глаза заставляли его волноваться, но непонятно из-за чего. Он не чувствовал к ней влечения, но если это продолжится, то она сможет подчинить его своей воле.

Альфира вернулась. Она доела мороженое и улыбалась, напоминая сытого котенка. Он поймал себя на том, что засматривается на нее, как в школе. Альфа оказалась сильнее. Мэй смотрела на них и улыбалась, вспоминая себя в ее возрасте, по-доброму завидуя.

Главы 11 — 20

11. Сабина

Все вокруг покрылось непроницаемым туманом из звуков, света, движения машин и людей, лавировавших между громадами каменных геометрических фигур. Юля с трудом воспринимала окружающий мир, держась на границе сна и яви. Только бы дойти до дому, поесть и спать — других мыслей и желаний не было, и быть не могло. Уже подъезжая к своей станции, она стала заваливаться, желая сесть прямо на полу. Илья удержал ее и даже выбил место, согнав какого-то мужчину, Юля не запомнила его лицо, оно расплывалось перед глазами, напоминая бледную мятую тряпку, почему-то шевелящуюся и говорящую. О чем с ним ругался Илья, почему стал рычать Арнольд, она не поняла, из последних сил борясь с усталостью. Как же она так не рассчитала силы, а ведь давала себе слово следить за собой. Такое уже бывало, когда десятилетняя Юля садилась на лавку в раздевалке и засыпала. Хорошо еще успевала переодеться, и тренер выносил девочку на руках и вез домой на своей машине. А дома начинался разбор ее поведения, и если бы не брат, то… Слыша сквозь туман название своей станции и выходя под руку с Ильей, она думала о том, почему мама сама не забирала ее из секции, а только ругала, что из-за нее пришлось просить чужого человека, что теперь им с отцом неудобно и еще какая-то чухня.

Возле метро их ждали Альфира и Максим, который сразу объявил, что Юлю надо транспортировать домой, она все равно ничего не поймет. Юля не возражала, она радовалась, что рядом друзья, вот еще бы была зима, и можно было бы на санках докатиться до дому, а не переставлять под тяжким принуждением окаменевшие ноги.

Мама разогрела ужин и молчала. Юля жадно ела, готовясь выслушивать тираду о том, что она опять пропустила урок с репетитором. Как-то странно они себя вели, будто бы кто-то приказал им молчать. Даже отец, и чего он так долго дома и не в командировке, смотрел канал культура, где какой-то режиссер рассуждал о величии чего-то над чем-то. Подобные передачи всегда напоминали набор умных слов, которые как ни выстраивай в цепочки, все равно получается белиберда, но с патриотическим наклоном.

Щелчок тумблера, и она в кровати, оберег забыла снять. Вставать нет сил, он особо и не мешает. Вот бы еще из окна хоть как-нибудь подуло, но подумать об этом она не успела. Второй щелчок, и Юля отключилась.

Темно и плохо пахнет. Да нет же, воняет так, что дышать тяжело. Хочется спрятаться от этой вони, зажать нос, но ничего не помогает. Юля наощупь идет вперед, одной рукой зажимая нос. Под ногами холодная липкая жижа, а она босиком и в пижаме, которая точно провоняла мерзкой тухлятиной. Она идет на желтое мерцание, похоже на фонарь или лампу. Нет, точно фонарь, старый, в стальной ржавой решетке. Впереди мерещатся громадные тени, и Юля замирает на месте, с трудом сдерживая кашель. Горло болит нестерпимо, а тени не уходят, они замерли. Юля закашлялась, и тени встрепенулись, заметались и вдруг пропали.

Юля пошла вперед. Страшно не было — это же сон, мало ей кошмаров снилось после фильмов, которые находила Альфира. Она в небольшой комнате, фонарь мерцает слева, света так мало, что трудно разобрать, что лежит на полу. Похоже на рваный матрас, а в углу ведро. Она поднимает с пола обрывок ткани, похоже на рукав платья, Альфира носит что-то подобное. Разобрать цвет невозможно, ткань грязная и истертая. Юля слышит шум, топот сапог по бетонному полу, и сует обрывок в карман куртки пижамы. Так вот зачем на пижаме карманы, чтобы во сне класть туда всякий мусор.

Топот все ближе, она прячется в правом угол у двери, чтобы ее не было видно. Тонкая фланелевая ткань не защищает от холода склизкой стены, лисята возмущенно пищат, сворачиваясь в клубки. Эту пижаму ей подарила Альфира просто так, она как-то зашла в Детский мир, где любила покупать какую-нибудь дичь для братьев и увидела белую пижаму с необычно серьезными лисятами, сбивавшими подушки и застилавшими простыни для младших братьев и сестер, резвившихся на штанинах. Юля не возмущалась, привыкнув к причудам