Княжна. Тихоня. Прачка (СИ) - Марианна Красовская
Остановились перед «Черной розой». Гор как молодой и сильный сбегал в гостиницу и привел Асура. К сожалению, вместе с женой.
— Что ты натворила, Марта? — К счастью, Синегорский даже в удивлении меня не выдал. — Тебя арестовали?
— Господа сказали, что вызвали, — пожала я плечами, пряча глаза, — как свидетеля. Наверное, скоро отпустят. Я могу оставить с тобой детей?
— Разумеется.
Княжич тут же забрал на руки Амалу, а Марэку помог спрыгнуть с пролетки.
— Что происходит? — строго спросил Асур бригадира, безошибочно определив в нем старшего. — В чем обвиняется госпожа Плетнева?
Как и я, он ни на миг не поверил в сказки про «свидетельницу».
— Незаконная магическая деятельность, — с тяжким вздохом признался дознаватель.
— Я найду адвоката как можно быстрее.
— Не стоит спешить, — процедил сквозь зубы Гор. — Никто госпожу Плетневу не арестовывает и не запирает в тюрьму. Ее пригласили просто поговорить.
— Имейте в виду, моя сестра замужем за княжичем Озеровым, — какого-то демона весьма бесцеремонно влезла в мужской разговор Милана. — Если Марте причинят какой-то вред, я нажалуюсь князю, и он вас всех… вам всем… все ответите!
Я закатила глаза, едва удерживаясь от фырканья. Выглядела Милана нелепо и ни капли не грозно. Думаю, дознаватели не ответили ей грубостью лишь потому, что она в положении. Всем известно, что беременные дамы склонны к ненужным истерикам.
Гор заскочил в пролетку, дернул поводья — и мы поехали. Я оглянулась на детей, в очередной раз убеждаясь, что они в надежных руках. Асур их точно не обидит.
В полицейском участке я не была ни разу в нынешней жизни, да и в прошлой заглядывала лишь однажды и ненадолго. Сейчас же было совершенно по-другому. Черная пролетка остановилась возле внушительного двухэтажного здания с узкими окнами, длинного, приземистого и некрасивого. В большом дворе стояло несколько экипажей, как открытых, так и закрытых. Ходили люди. Решетки на окнах первого этажа мне категорически не понравились.
Интересно, черный — это цвет южной полиции? Почему? Так страшнее? На Севере полицейские носили серую и сизую форму.
Гор подал мне руку и помог спуститься. Я не знала, чего от него ждать, поэтому не стала шарахаться, как от чумного. Посмотрим, на что хватит его благородства. Матушка учила не судить людей по их происхождению. И князья бывают подлецами, и среди простых горожан есть добрые и честные люди.
— Пройдемте на второй этаж, сударыня, — подхватил меня под локоть Огневицкий. — Там располагается служба дознания.
Полицейские и на Юге, и на Севере делятся на три неравные службы. Самые страшные — это дознаватели. Именно они вычисляют нарушителей и расследуют преступления. Они же ведут допросы. Их символ — сова. Не то потому, что мудрая, не то за то, что видит в темноте. Есть еще Охотники, которые, как понятно из наименования, разыскивают беглецов. На кокардах у них изображен гончий пес. Я полагаю, именно Охотники сейчас ищут моих братьев… И зачем я только вспомнила об этом! Как будто мало мне страхов!
Третья служба, самая многочисленная и наименее уважаемая — это городовые, издревле называемая на Юге «шальварщиками». Ранее городовые носили смешные синие штаны-шальвары. Форма давно поменялась, а прозвище осталось. У них на фуражках были пустые бляхи — медные и серебряные. Не нашлось для шальварщиков подходящего зверя. Общественность предлагала чеканить мышей или крыс, но, конечно, полиция не согласилась. В общем-то, понятно, что шальварщиков в народе не любили нигде, ни на Севере, ни на Юге. А дознавателей боялись и уважали, ведь среди них чаще всего работали маги. Охотника же в форме встретить можно редко, они обычно в цивильной одежде, дабы не выделяться из толпы.
Огневицкий привел меня в большой кабинет с раскрытыми нараспашку окнами, усадил на стул возле заваленными бумагами стола и любезно предложил:
— Чаю или, может, кофию, госпожа?
— Чаю травяного, если найдется, Го… — взглянула на его недовольное лицо и быстро поправилась, — господин дознаватель.
Он кивнул, вышел стремительно, оставив меня одну. Я огляделась. В окно, что ли, выпрыгнуть? Так ноги переломаю. Заглянуть в бумаги? Скорее всего, тут есть «глазки» или слуховые щели. Я бы на их месте точно испытывала подозреваемых таким образом. Поэтому просто огляделась, изо всех сил удерживая на лице равнодушное выражение.
Занятный кабинет. Высокий потолок, выкрашенные желтой краской стены, дощатый пол. Три одинаковых стола, большие шкафы с бумагами вдоль стены. Весьма качественные портреты государя и государыни. Лик Елизанны перетянут черным крепом. Надо же, кому-то есть до нее дело…
Гор явился через несколько минут с подносом, небрежным жестом отодвинул бумаги и водрузил его на стол. Одна чашка, тарелочка с засахаренными орехами и двумя сухариками. Какая щедрость!
Дознаватель уселся за стол и положил перед собой тетрадь. Вид у него был ужасно строгий.
— Итак, госпожа Плетнева, я буду с вами откровенен. У вас некоторые проблемы.
— Какие именно, господин дознаватель?
— Вам знакома дама по имени Минора Белянская?
Я наморщила лоб, вспоминая. Ах да, кузина с чернилами! Ответила совершенно честно:
— Я никогда не встречала указанную даму.
— А вот она уверяет, что вы — бытовой маг.
— Верно, — я кивнула, принюхиваясь к чашке. Надеюсь, там нет ничего лишнего. Зачем я захотела именно травяной чай? Впрочем, в кофий подлить какого-нибудь интересного зелья, развязывающего язык, еще проще.
— Верно? — удивился Гор. — Вы не отрицаете?
— Нет. Я — бытовой маг. Более того, я планирую в ближайшее время получить патент и открыть собственную прачечную.
— Какой у вас уровень? — Гор записал что-то в тетради и внимательно на меня поглядел.
— Я полагаю, что пятый, — нехотя ответила я. — Может, даже шестой.
— И вы до сих пор без патента? С таким-то уровнем? — изумился дознаватель. — Почему?
— Деньги, — вздохнула я. — Где их взять? У меня ведь дети, их нужно кормить и одевать. И учить. Марэк — тоже маг, как и я.
— Действительно, я и не подумал, — смутился Гор. — Вы ведь вдова. И из небогатой семьи, верно?
— Плетневы — это нищета как она есть, — кивнула я. И снова не соврала. Уверена, у них тут есть артефакты какие-нибудь, реагирующие на ложь. Не может не быть. Не совсем же они дураки — верить всем на слово.
Гор посмотрел на меня… странно. С сочувствием, пожалуй. А я вдруг сообразила:
— Послушайте, господин Огневицкий, а почему вы меня один допрашиваете? У вас ведь лишь одно перо, разве вы вправе?
