Путь гладиаторов (СИ) - Ольга Ружникова
А еще когда-то очень любил читать под уютный треск камина. Особенно письма Арно Ильдани. Того, кто заменил Александру никогда не существовавшего сына. Сердце прихватило впервые, когда эти подлые изверги…
Встать тогда с постели помогло лишь желание увидеть в могиле мерзавцев, узурпировавших власть в Эвитане. И погубивших Арно!
Лишь один сын покойного Филиппа не унаследовал пороков взбалмошного и развратного отца. Потому и погиб. Слишком часто в подлунном мире убивают тех, кого не могут понять. Так было во все времена. Природе большинства людей свойственно уничтожать даже память о тех, кто лучше, чище, справедливее! Ведь если героев нет и не было — значит, все такие, как ты. Никто не потерпит льва в стае шакалов.
Кардинал это понимал, но легче не становилось. Прощать врагов по силам лишь Творцу… А вот Его Высокопреосвященство для такого подвига — слишком слаб. Как и любой смертный. И уж точно не до всепрощения — когда эти враги продолжают губить твою страну!
— Ваше Высокопреосвященство, откройте!
Раз Жерар стучит именно так — значит, в Лютене, самое меньшее — пожар. Или восстала очередная провинция. Скорее всего — Ильдани или Вальданэ…
А значит — кардинал Александр в ближайший месяц толком спать не будет. Потому как будет мешать другим Регентам стереть с лица Эвитана мятежные герцогства.
Мешать — и надеяться, что опять получится. А корысть вновь пересилит жажду мести…
— Входите, Жерар.
— Ваше Высокопреосвященство! — секретарь встал в дверях. Одновременно преграждает внушительной фигурой путь…
Кардинал чуть не охнул — настолько напомнило события двухлетней давности…
Ночной стук в дверь, верный Жерар на пороге. А за его спиной — израненный офицер в изорванном плаще. С ног до головы — в чужой и своей крови. Прилипшие ко лбу темные волосы, провалившиеся полубезумные глаза…
На сегодняшнем госте нет военного мундира… И лишь это спасло Александра от нового сердечного приступа. Потому что мундир означал бы не крестьянский бунт, а не больше, не меньше — новое бесполезное восстание.
Гонцы с границы скачут не к кардиналу, а к Всеславу, Эрику или Мишелю Лойварэ. И лишь потом известие получат штатские Регенты…
Восстание сейчас обречено. Вот два года назад шанс был. Если бы не Северный Волк…
А теперь на любых повстанцев хватит и Эрика Ормхеймского.
— Ваше Высокопреосвященство, я — виконт Витольд Тервилль. — Молодой дворянин еле стоит на ногах. Тяжело ранен? Наверняка устал, замерз, голодал… И вблизи растаяло сходство с Анри Тенмаром. Светлые, а не темные волосы. Шире в кости, иные черты лица. — Спасите мою жену Александру, спасите ее сестру Элгэ Илладэн!..
— Еды и вина, и никому не беспокоить! — приказал Александр.
— Ваше Высокопреосвященство! — рискнул вмешаться Жерар.
Два года назад — не возражал. Но тогда лично знал дворянина, с кем далеко не молодой Александр рискнул остаться наедине.
Слишком многие в счастливых снах видят во главе Эвитанской церкви более удобного кардинала. И кое-кто имеет привычку превращать грезы в явь. Во всяком случае, пытаются. И порой — весьма активно.
— Я знаю, что делаю, — вздохнул Его Высокопреосвященство.
Интуиция редко его подводит. И потом лучше поверить врагу, чем не поверить другу, — сказал один древний мудрец.
И уж точно — лучше, чем отказать нуждающемуся в помощи.
Интересно, а сам автор высказывания прожил долго? С такими-то взглядами? В золотой век древности Александр не верил никогда. Вряд ли в старину люди были лучше теперешних.
— Идем, сын мой, — позвал он юношу. — Тебе нужно отдохнуть, но вижу — времени нет. Так что будешь есть, пить и рассказывать. А я — слушать и думать, чем тебе помочь.
2
— Вы что, оглохли? — В равнодушном голосе Карлотты нет даже раздражения.
И это — хуже всего. Она снисходит до ответа.
Урожденная графиня Гарвиак и бывшая леди Таррент игнорирует зверский холод Лиара. Даже здесь, в палатке, — невыносимый!
Точно так же истинная аристократка игнорирует непроглядную — предрассветную — тьму. И назойливость какого-то там мелкого дворянина. Смеющего допрашивать ее, графиню!
— Я еще раз повторяю, сударыня: где ваша дочь⁈ — прорычал Алан.
— А я еще раз повторяю. — Бесцветный голос, равнодушное лицо. Непроницаемые в тусклом свете факела глаза. — Моя дочь у них в руках. И сейчас ее увозят всё дальше. Пока вы теряете время.
«Теряете время»! Эдингем едва не зашипел от ярости. В полной тьме, с факелами — по сугробам и бурелому? Навстречу сидящим в засаде врагам?
Он не должен выходить из себя! Эта стерва заманивает в засаду! Хочет стравить своих врагов. А сама вновь выйти сухой из воды — как всегда.
— Почему вы не остались с дочерью? Вы же согласились на поездку только ради нее?
— Защищая дочь, я убила одного из них. Теперь они убили бы меня. И я уже сожалею, что согласилась ехать в Лютену. Я требую вернуть меня назад — в монастырь!
Требует. Она требует! И как тут сдержать рвущуюся из души ярость⁈
Алан скрежетнул зубами. Стерва сможет потребовать всё, что угодно. Едва Мировский выйдет из своей палатки. Если Риккардо Гарсия не очнется до рассвета.
— Капитан… — В голосе обычно невозмутимого лейтенанта Эгмонта Корделла — явная тревога. Еще бы! — Вас хочет видеть капитан Ярослав Мировский.
Капитан Ярослав Мировский оказался хмур и зол. Даже не пригласил в палатку.
Впрочем, такой поскандалит и при солдатах. Что своих, что ревинтеровских.
— Как здоровье капитана Гарсии? — Алан успел занять собеседника вопросом, на который тот на людях не сможет не ответить.
— Плохо! — отрывисто бросил Мировский. Уставился на Эдингема так, будто состояние раненого — личная вина ревинтеровца.
На миг царапнуло сердце, но Алан тут же безжалостно отогнал сочувствие.
Гарсия — враг. А то, что видел Эдингем после первого боя, — ссора двух любовников. Один из которых зарвался. Вообразил, что может манипулировать командиром, пользуясь их особыми отношениями.
Вдобавок, сейчас — не до Риккардо! Ему «плохо». И это означает, что словеонцами командует Мировский!
— Мы забираем женщину и уезжаем! — Голос словеонского капитана — студенее лиарского ветра.
Можешь гордиться, Алан. Предчувствия не обманули!
— Капитан Мировский, у нас договор с командиром отряда капитаном Гарсией.
— Я расторгаю его.
— Не имеете права!
— Капитан Гарсия тяжело ранен. В его отсутствие приказы отдаю я! Или вы предпочитаете драться, капитан Эдингем? В этом случае вы тоже окажетесь в Лютене. Но уже в цепях — за похищение. Если выживете, конечно.
Мутится в голове… Этот словеонец что, совсем свихнулся⁈ Кругом враги. Лес набит «партизанами», леонардитами или какими-то «лесными братьями». А те вооружены
