Казнь и козни дочери смерти - Лин Элли
Страницы зашелестели.
— Следом идет зеркало истины Пентеса. Если людям нужно было узнать, говорит ли другой человек правду, то они использовали этот причудливый артефакт. Спрашиваешь, как это работало? Все очень и очень просто! Если человек говорил правду, смотря на себя в разбитое зеркало, то его отражение несмотря на поломку зеркала оставалось правильным, а не кривым, но стоило человеку солгать, как его внешний вид становился чудовищно неприглядным, — Феония засмеялась. — Но не бойся, маленький сычик, зеркала больше нет, зато следующий артефакт отчасти дошел до наших времен.
Феония показала статуэтке рисунок:
— Это свечной алтарь судеб, он сотворен Ремеусом. Желая знать, чего ждать от своего будущего, человек мог зажигать свечи и наблюдать за искрами пламени. Свечи помогали принять решение и выбрать свой путь. Если свеча гасла, это означало, что дело не принесет успеха. Было несколько свечей: свеча любви, здоровья, богатства, принятия решения. Говорят, нити, служившие фитилем в свечах судеб, были сплетены самим Ремеусом из собственных нитей жизней, а кто-то говорит, что из волос… Жутко это, но не это главное. Главное, что после исчезновения этого алтаря люди по его подобию создали новый артефакт — алтарь благословений. Человек с помощью него может узнать, имеется ли у него сила одного из богов. В возрасте пятнадцати лет любой желающий может узнать о своей силе. Мейтон скоро пройдет этот ритуал, он зовется ритуалом причастности.
Феония перелистнула еще страничку и откашлялась.
— А здесь у нас терновая корона Десмеи. Корона заставляет человека, на которого она была когда-то надета, сдержать данную им клятву. Тот, кто не сдержит свое слово, будет наказан — вокруг его головы вырастит терновник, который невозможно будет снять, не сорвав свою кожу и волосы. Рядом изображен меч наказаний Миацена. Он наделял своего носителя силой, равноценной силе тех, кто верит в этого человека. Если человек терял доверие из-за своих необдуманных действий, то лишался всех сил, а если использовал меч во зло, то меч забирал жизнь грешника.
Говоря о таких страшных вещах, Феония ни секунды не морщилась.
— Дальше следуют весы достатка Ваонеса. Это был артефакт, на который можно было класть вещи разной стоимости или, как сказала бы матушка, номинала. Можно было положить огромное количество золота, а можно было возложить на них маленькую вещичку, листик бумаги, к примеру. Их ценность измерялась весами независимо от размера. Так можно было заключать договоры, которые даже не имели определенной цены. Ну и последний артефакт — горн всеуслышания Кериуса. Инструмент, позволяющие довести важные послания до жителей Ктериана! Говорят, песня горна разносилась в ушах тех, кому хотели что-то сказать. Песня одновременно могла звучать в головах всех или напротив — кого-то одного.
Закончив лекцию, Феония снова растянулась в улыбке.
Она любила читать о божественных артефактах, истории о них внушали сердцу трепетную надежду. Даже невзирая на то, что большая часть этих инструментов существовала только в легендах, многие люди пытались их воссоздать. Желание вершить великие вещи, присущее человеку с первых дней его жизни, вдохновляло Феонию, она могла часами беседовать об этом с сестрой.
— Жаль, конечно, что мы потеряли эти артефакты. Теперь они служат только как символы вознесенных богов, — девочка вздохнула. — Но это чудесно, что мы все еще помним о жертвах Осколков. Вот ты знал, что когда люди хотят доказать свою принадлежность к одному из Верховных и рассказать о своем благословении, то надевают на себя знаки с изображением артефакта этого бога? Эти символы называют энколпионами. Скажу еще раз по слогам, а ты запомни — эн-кол-пи-он, — Феония рассмеялась. — Отец на важные мероприятия всегда надевает энколпион в виде кулона с пятиконечной игольчатой короной — это официальный символ богини Десмеи. А мама почти всегда носит на груди золотую брошь в форме открытого гримуара Теммис. Ну конечно… Откуда тебе это знать, ты заперт в этой комнате, как и я.
— Заперта? И кто это тебя запер? — сквозь зубы прошипел Мейтон, стоя за спиной младшей сестры.
Феония на секунду застыла, но быстро поняв, что нужно бежать, повернулась к брату лицом.
— С возвращением, братец, а мы тут книжечку почитать взяли…
Она вскочила из-за стола и со всех ног побежала на выход.
— Только попадись мне еще на глаза! — закричал Мейтон.
Да, именно такими были отношения между детьми этой знатной семьи. Лучше бы им друг друга не видеть.
Глава 7. «Новая жизнь и старые люди»
Спустя еще пару дней пребывания в детском теле, Делия окончательно перешла от стадии отрицания к гневу. Ее положение, казавшееся ей чудесной порой для отдыха от пережитых невзгод, начало омрачаться появлением в новой жизни старых людей.
— Амина, почему от меня все шарахаются, будто я разносчик смертельной болезни? — Делия хмурилась, на ее маленьком лбу образовалась гармошка из складочек кожи.
На тринадцатый день новой жизни Дели решительно вышла из полюбившейся ей крохотной зоны комфорта: она покинула пределы личных покоев и отправилась на прогулку по коридорам поместья. Герцогиня ведь не запрещала дочери разгуливать за пределами комнаты, поэтому Делия, не особо задумываясь, решилась на этот шаг, спустя время очень о нем пожалев.
Потребовалось всего десять минут, чтобы убедиться, что юной дочери смерти здесь абсолютно не рады. Все эти десять минут пробегающая мимо ребенка прислуга игнорировала младшую дочь и всячески отводила от нее взгляды. Все встречали и провожали Делию словно призрака. Только Амина молчаливо шла вслед за хозяйкой, не удостаивая и каплей внимания посторонних людей.
— Вы им просто не нравитесь, мисс, смиритесь, — говоря это, Амина выглядела на редкость спокойной. Этот досаждающий тон еще больше нервировал Делию.
— То есть я им не нравлюсь просто так? Без особых причин? — она злилась, отчего хмурилась и
