Дом пепла (СИ) - Киршин
— Я говорила ей не связываться с чертовым Эшем! Вся ваша семейка приносит только несчастья. Лучше бы ты умер. Это не вернуло бы мою дочь, но… лучше бы ты умер.
После этого они виделись несколько раз на таких вот официальных мероприятиях, обменивались бессмысленными любезностями и больше ничего. Когда Даниэль встречался с Анаис, он много раз бывал в доме миссис Бреннан, она любила его.
Даниэль понимал, почему она винила его — ей было необходимо кого-то винить, может, так ей проще смириться с потерей. Но это не значило, что он спокойно вспоминал ее слова.
— Чудесное мероприятие, миссис Бреннан. Фуршет выше всяких похвал, а музыка очень приятная.
Обменявшись светскими любезностями, они могли больше не встречаться до конца приема, чем обычно и пользовались. Амалия тоже это знала: сделав круг почета, она улизнет от Натали, посчитав свой долг выполненным.
— Приятно провести день, Даниэль.
— Благодарю, миссис Бреннан.
Лучше бы ты умер.
Когда они отошли, Даниэль всерьез начал размышлять, не пора ли приняться за шампанское. Вместо этого залпом допил кофе и повернулся, чтобы взять еще.
Впусти меня, и никогда не будешь одинок.
Он замер. Странный шепот звучал несколько раз за последние дни, но вчера вечером, после ухода Мэтта, стал особенно яростным. Сегодня лоа снова вернулся.
В том, что это лоа, Даниэль не сомневался. Обычно они вели себя тихо и ненавязчиво — не так, как призраки Мэтта, которые жаждали общаться. Лоа отзывались на магию, когда Даниэль звал их. Но порой встречались духи посильнее, вот они могли говорить вполне осмысленные вещи, не уточняя, хочет ли Даниэль их услышать.
Порой ветер доносил обрывки фраз, иногда слова будто вибрировали в костях Даниэля. Он не столько слышал, сколько ощущал их. Редко они бывали навязчивыми, но порой… неприятными. Но не было отчетливых фраз да еще вот так, когда Даниэль никого не звал.
Похоже, какой-то сильный лоа, который решил к нему прицепиться. Даниэль нахмурился. Если не отвяжется, придется что-то делать… в другое время он бы сразу попробовал избавиться от странного лоа, но сейчас хватало других проблем.
Никогда раньше лоа не пытались указать ему, что делать.
Но уж точно он никого не собирался «впускать». Даниэль всегда помнил, что лоа не такие уж милые создания. Они слизывали кровь с рук, принимали его жертвы и подчинялись только потому, что его воля сильнее.
В ритуалах вуду последний этап — это одержимость. Жрец впускал в свое тело лоа, и тот мог ответить на вопросы или что-то дать. Даниэль никогда не делал ничего подобного, потому что прекрасно понимал: для него такое хуже смерти. Это не просто ослабит контроль, это выдернет его из рук Даниэля. И кто знает, что тогда сделают все те лоа, которые его чуют.
Дед всегда говорил, что ему нельзя впускать духов. Он должен держать лоа под контролем — иначе они будут контролировать его.
Даже несмотря на кофе, глаза отчаянно слипались. Даниэль не сомневался, если он сейчас сядет в какое-нибудь из расставленных повсюду кресел, то начнет позорно клевать носом. Залпом выпив чашку кофе, Даниэль подумал, что здесь они слишком маленькие. Удержался от того, чтобы взять еще, и нашел взглядом отца. Тот беседовал с одним из клиентов, представителем крупной торговой сети. Похоже, отец решил, что сегодня уладит все важные вопросы сам.
Соберись, мысленно приказал себе Даниэль.
Впусти меня, зашелестело вместе с фоновой музыкой.
С чашкой кофе Даниэль поднялся по крутым ступенькам на второй этаж. Небольшая галерея с мягкими креслами и пуфиками. Тут велись неторопливые деловые беседы, которым Даниэль мешать не собирался. Он облокотился на витые перила, скользя бездумным взглядом по людям внизу.
Отец разговаривал с Харрисоном Янгом и только не знающий мог счесть их улыбки милыми. Правда, старший Янг никогда не опускался до сплетен в отличие от сына, но всегда с удовольствием натравливал адвокатов, выяснял отношения из-за земли и складов Эшей. Отец тоже не упускал случая выдернуть из-под носа занимавшегося недвижимостью Янга какой-нибудь лакомый кусок или изящно насолить.
Даже квартира, в которой сейчас жил Даниэль, в свое время была куплена Робертом Эшем за бесценок, потому что принадлежала Янгу, и там возникли какие-то проблемы. Никто в ней никогда не жил, пока ее не занял Даниэль.
Говорили, будто младший сын Янга, Паркер, который задирал Мэтта в школе, учится где-то за границей. Амалия на это фыркнула и заявила, что он просто подсел на наркоту и проходит реабилитацию в клинике.
Рядом с отцом стоял Кристофер Янг. Он как будто почувствовал взгляд Даниэля, повернулся и хищно усмехнулся, едва заметно салютовав бокалом с шампанским. Глянул на отца, но того полностью поглотил разговор с Робертом Эшем. Поэтому Кристофер недолго думая направился наверх, к Даниэлю.
Вот только этого не хватало.
Из всего богатого арсенала равнодушия Даниэль нацепил на лицо то, которое включало в себя толику презрения. Когда Кристофер подошел, Даниэль даже не посмотрел на него, продолжая скользить взглядом по людям в зале. Краем глаза заметил, как Кристофер небрежно облокотился на металлические перила галереи.
— Чудесный вечер.
Даниэль сдержанно кивнул. Они с Кристофером не опускались до ядовитых реплик или банальных колкостей. Даже в семинарии, когда Кристофер распространял слухи об Эшах, при встрече они оставались нарочито вежливы — с возрастом лишь отточили мастерство.
— Слышал о Бене, — сказал Кристофер, и голос его как будто дрогнул. Даниэль не поручился бы утверждать, что правда это услышал. Или что это не было игрой. Потому что дальше голос Кристофера звучал ровно. — Жаль его.
— Правда? Я думал, вы не в ладах.
— Этот говнюк тебе что-то рассказывал, да?
— Немногое. Но я знаю, что между вами произошло. Почему он на тебя взъелся.
Кристофер хмыкнул и вроде бы пожал плечами. Даниэль наконец-то повернул голову и посмотрел на него, спокойно и в упор.
Бен не был выходцем из богатой семьи, его родители никогда не владели ни плантациями, ни компаниями, ни даже маленькими агентствами. Его мать всю жизнь занималась домом, она умерла от рака, когда Бен был подростком. После этого отец и послал его в семинарию, искренне веря, что это лучший вариант для сына. Направит его на путь истинный, потому что сам Бен идти по нему почему-то не желал.
Духовная стезя, конечно же, оказалась не его. Бен сбежал из семинарии вместе
