Легенды Гарсариона: Искра (СИ) - Калхун Тайлер

Он никак не мог принять мысль о том, что он ее больше не увидит. За эти два дня он прокрутил в голове множество вариантов дальнейшей своей жизни. Он мог броситься сейчас за ней, добраться до крепости Форпост, до города Дарона, который считался центром провинции, куда, скорее всего и повезут людей с Жатвы. Оттуда их уже отправят в Талл, а может и куда-то еще. Ну хорошо, если даже он доберется, даже если возьмет меч, что тогда? Он один станет против целого гарнизона крепости?

Может, просто жить дальше? Со временем все утихнет, любая боль проходит. Но пройдет ли эта? Не будет ли он мучать себя всю жизнь мыслью о том, что он упустил шанс вернуть ту, которую так сильно полюбил и с которой мог бы разделить оставшиеся годы? Его мать до сих пор чувствует некую боль, когда речь заходит о ее муже, отце Делана. Это видно по ее раздраженным ответам. Парень вовсе не хотел всю жизнь провести так. С болью от утраты, а еще хуже — с осознанием того, что он упустил возможность.

А есть ли она?

Есть или нет — это не важно. Сейчас ему терять совершенно нечего. У него осталась только его жизнь. Конечно, если он ее потеряет, горевать по ней будет вовсе не он. Но, а как сделать так, чтобы не умереть и все же попытаться вернуть Илиену? Нужно было что-то предпринять.

На третий день Делану стало плохо от голода и жажды. Он вернулся в Алекорн, к себе в дом, который теперь стал совершенно пуст. Сердце щемило, когда он смотрел на те места, где недавно стояла его прекрасная жена, в существование которой он не мог поверить. Тогда она тоже была счастлива, как и он.

Матушка накормила Делана, после чего тому стало лучше, но не легче.

— Сынок, я понимаю, это большой удар…

— Прости, матушка, я не хочу говорить об этом.

И Лиера не стала говорить. Они сидели молча, размышляя.

— С нашим скотом все хорошо, — вдруг сказала она. — Никто не потерялся.

Делан посмотрел на нее. С дня Жатвы он и думать забыл о скоте, который бросил на пастбище. Но неужели ее сейчас волновало только это?

— Это хорошо, — сказал он и встал. Его уколола решимость, и он подумал, что нужно все-таки попробовать то, о чем он думал последние два дня. Пока сомнения не взяли вверх.

Он отправился к Войцеку, который первым же делом попытался как-то утешить друга, но не это ему было нужно сейчас.

— Собери всех, у кого забрали близких на эту Жатву в харчевне, — сказал Делан. — И еще Эрмира, Герина и Дастона тоже позови.

Войцек сразу понял, что Делан что-то замыслил. По его пустому выражению лица это было отлично заметно. Но возражать он не стал.

Через некоторое время в харчевне собрались люди, все как один с пустыми глазами и без тени радости. Пришли Эрмир, Герин и Дастон.

— Что такое? — первым нарушил тишину Дастон. Он был будто бы раздражен этим сбором. Будто бы он должен был выполнить неприятную работу.

— Я попросил Войцека собрать здесь всех, кого коснулась Жатва, — сказал Делан, уставившись в стол. — В этот раз эти подонки отыгрались за прошлые годы спокойствия.

Краем глаза он увидел одобряющие кивки. Поднял глаза.

— Керн, — обратился Делан к тощему мужчине с лысиной. — У тебя забрали дочь, а с ней и сына, который не захотел бросать сестру.

Мужчина поджал губы и кивнул.

— Алтед, — он обратился к другому мужчине, с курчавыми каштановыми волосами. — Ты потерял брата. У Марэта забрали двух сестер. Кенела потеряла мужа… нас здесь двенадцать человек, не считая элукара Дастона, Герина и Войцека, кто кого-то потерял.

— Да, а что толку? — спросил Алтед. — И до этого года таллийцы приходили за людьми и те больше не возвращались. Что измениться в этот раз? Что ты хочешь?

— Я подумал… — и вдруг его укололо сомнение. Он смотрел на людей, которые сейчас были в отчаянии, их боль чуть ли не физически можно было чувствовать. Хотя Делан чувствовал ее по-настоящему. — Я подумал, что мы можем их вернуть.

— Что?

— Вернуть?

— Ты с ума сошел?

— Как?

— Думай, что говоришь, это не смешно!

Гвалт заполнил харчевню. Делан встал, пытаясь успокоить присутствующих.

— Это совершенно безумная затея, Делан, — сказал Дастон, когда все затихли. — Просто самоубийственная. Ты решил идти против закона короля? Ты мой друг, и я сочувствую твоей утрате, но кем ты себя возомнил?

Слова Дастона укололи Делана, внутри полыхнуло.

— Тебе легко говорить, — сказал он. — Ведь ты из семьи элукара, вас-то никогда не коснется Жатва, никого из вас. Ты можешь просто отдавать десятки наших родных, потому что таков закон твоего короля.

— Делан, — элукар напрягся, пригрозил парню пальцем. — Это уже слишком.

— Что слишком? — Делан подошел к Дастону ближе. Он был выше его почти на голову, и достаточно шире. — Ты знаешь, как я люблю ее.

— Как и любой здесь любил своих родственников. Или ты хотел, чтобы я обменял твою жену на кого-то другого? Чтобы ты там кувыркался с ней от радости, а кто-то вместо тебя страдал?

Делан хотел было ударить Дастона, но сдержался. Его трясло.

— Что ты хотел? — крикнул элукар и развел руками. — Такова моя доля. Я должен исполнять волю короля. В противном случае, если повезет, меня и мою семью лишат титулов, поставят кого-то другого и будет то же самое. Ничего не поменяется. Можешь ты понять это?

Делан просто смотрел на Дастона, подавляя в себе гнев. Он не думал даже о том, что элукар говорит правильные вещи. Его жутко гневило то, что он был правильным папкиным сынком, весь из себя законопослушный правитель.

— Я пойду за ними, — заявил Делан. — Пойду и заберу свою жену. Если кто-то хочет мне помочь и попытаться вернуть своих близких, то идем со мной.

— Никуда ты не пойдешь, — покачал головой Дастон.

— А я и не спрашивал твоего разрешения.

— Я элукар, и ты обязан…

— Я сам решу, что мне делать! — рявкнул Делан. Повисло молчание. Никто никогда не дерзил элукару вот так. Несмотря на близость этого феодала к народу, их уважали и относились как к своему господину. А тут такое представление.

— Делан, ты идешь против короны, — процедил Дастон. — Против меня и моего отца. Ты понимаешь, что это такое?

— Прекрасно понимаю.

— Это виселица! Эшафот! — крикнул Дастон.

— Хорошо. Давай, казни меня.

Дастон поменялся в лице. Его глаза округлились. Он подумал еще несколько мгновений.

— Я не собираюсь участвовать в вашем собрании, — заявил он и вышел из харчевни, хлопнув дверью.

— Вот и славно, — буркнул ему в след Делан.

— Зря ты так, — покачал головой Герин.

— Если хочешь, можешь идти вслед за ним, — тихо проговорил Делан. — Что касается остальных. Мой план таков…

— Ты и так уже наворотил дел, — сказал Керн. — У меня еще остались двое маленьких детей, которым нужен отец. Я не хочу участвовать в этом.

С этими словами он вышел. За ним следом вышли еще три человека. Остальные смотрели на Делана.

— Я бы выслушал тебя, — сказал дровосек Орнуэр, крепкий коренастый мужчина с косматой бородой. У него забрали жену, как и у Делана.

— Хорошо… мой план таков: мы не будем вступать ни с кем в драку, нам не нужно сражаться и подвергать себя опасности. Мы проберемся в Форпост и выкрадем наших близких.

— Они же обнаружат пропажу, — сказал Алтед. — Узнают так или иначе кто это сделал. Какой прок нам возвращать наших родных, если через неделю к нам снова заявятся, только уже с грамотой на казнь?

— Мы не вернемся в Алекорн, — сказал Делан.

Оставшиеся загалдели, начали обсуждать слова парня.

— И что ж это такое?

— И куда тогда нам идти?

— Идти можно куда угодно, — ответил Делан. — Дом вы можете построить новый, скот вы можете забрать с собой, но человека, которого вы потеряете сейчас, вы не вернете больше никогда.

Присутствующие задумались.

— Простите, — сказала Кенела, русоволосая тощая женщина, и направилась к выходу. — Я ухожу.

— Это сущий бред, — сказал Марэт и вышел за ней.

Оставшиеся думали.