Скверная жизнь дракона (СИ) - Костенко Александр

Закончив хрустеть черепом лося и пожаловавшись, что он так быстро кончился, сестра предложила немного поваляться. Не дожидаясь моего ответа, она плюхнулась рядом, тихонько пыхтя от переедания. По её глазам было видно, что это чувство ей приятно. Но “немного” затянулось и домой мы отправились на следующий день.

В пещере нас уже ждала мама. Она собиралась обучить нас языкам разумных. И внезапно для Калисы оказалось, что их количество равно количеству рас. Огромными объёмами информация стала передаваться в моё сознание. На каждый язык собственный пласт информации: как читать, писать, общаться и всё это с примерами и различными образами. Знания всех семи языков впитывались моим разумом, отчего я чуть не потерял сознание.

Рядом что-то глухо упало: сестра, закатив глаза и тяжело дыша, валялась на полу, словно тряпичная кукла. Я упал рядом. Ликура тоже выглядела немного уставшей после такого экспресс-курса лингвистики. Она аккуратно легла напротив и стала ждать, когда мы вновь сможем мыслить адекватно, чтобы поведать о своём грандиозном плане.

Последняя детская спячка у драконов самая важная и чувствительная поэтому, когда мы научимся летать, всё наше семейство переместится на один из островов посреди океана. Эта пещера, в которой мы живём, была выбрана только из-за того, что здесь рядом осквернённый лес, отпугивающий разумных. Но на последней спячке нас лучше оградить от него.

Когда прилетит тётя, мы разобьёмся на пары и пойдём к границе порченого леса. Там мы будем выманивать искажённых существа, убивать их и поднимать уровни. Причина всего этого — наш перелёт, так как он будет долгим, и необходимо иметь много выносливости и магии. Закончив объяснения, мама попросила нас устроится поудобней и в мой разум хлынули воспоминания.

Огромный океан свободы. Где-то внизу, за пеленой облаков, скрывается земля, а по сторонам, куда не посмотри, раскинуто безграничное пространство небес. Ощущение, что ничто в этом мире не способно хоть как-то тебя сковать.

Именно это я почувствовал, когда мама стала показывать воспоминания с момента полёта. Она видела, как мы заворожённо смотрели, когда она улетела на охоту и поэтому решила показать то, что доступно только драконам — возможность летать. Хоть мама сделала это из лучших побуждений, но рассказ долго не мог продолжиться — то я, то сестра, наперебой просили вновь и вновь показывать эти моменты.

С каждым разом во мне снежной лавиной нарастало желание выбежать из пещеры, взмахнуть крыльями и направиться в небо. Когда мы, наверно, в двадцатый раз попросили её вновь, Ликура посетовала, что следует набраться терпения и продолжила.

Она показала карту мира, рассказав, что жизнь сейчас возможна лишь на трёх континентах и различных островах, разбросанных в океане. Всё остальное захвачено скверной и нет там жизни никому. На двух материках раскинулись различные королевства и империи разумных, а третий же, больше похожий на крупный остров, полностью принадлежал расе Кта’сат и был перевалочной базой для драконов, решивших путешествовать по миру.

Между драконами и ксатами испокон веков существует негласная договорённость — драконы принимают форму их тел и гуляют по миру, за что они защищают их государство. Это давно не секрет для всех остальных разумных и на ящеров всегда смотрели с недоверием, но в открытый межгосударственный конфликт с ними никто не вступал. Себе дороже, зная, что, в случае чего к тебе может прилететь небесное воздаяние за грехи твоя.

— Мам, а можно уточнить? — я потерял ход мыслей, когда Ликура показала, как выглядят Кта’сат. — А почему их вообще назвали ящеролюдами? Они же непохожи на ящериц!

— На этот вопрос можно узнать ответ лишь познав хаос мыслей разумных. Но неведомо мне почему так стало.

Она продолжила показывать, как прилетела на остров, что делала, про все нюансы с получением одежды и документов, про деньги, как на корабле переплыла на наш, южный, материк. И с каждым новым образом, с каждым новым воспоминанием мне становилось не по себе.

Дороги, после дождей превращавшиеся в одно сплошное месиво и вечно озлобленные друг на друга разумные. Случайные путники, готовые прирезать ближнего своего, обокрасть и бросить тело в лесу. Огромные гарнизоны городской стражи, и редко патрулируемые дороги. Дикие звери сбивались в стаи, совершенно ничего не боясь. Шайки бандитов и разбойников. То тут, то там брошенные и искорёженные телеги.

Разорённые деревни: одни опустели буквально вчера, другие настолько давно, что в них, опасаясь за свою жизнь, но не видя иного выбора, селились разумные. Облезлые, заплесневелые стены домов в городах или покосившиеся, старые лачуги в сёлах. Грязь, что месили ногами разумные в городах.

И на этом фоне помпезные повозки знати, как и их одеяния. Чванство любого, кто имел хоть какой-то достаток, власть, силу. Роскошные замки, дворцы и особняки. Десятки голов слуг и охраны. Огромнейшее различие между базаром для черни, рынком для обычного люда и торговыми лавками для богатых. Абсолютная власть лордов над своими людьми. Крепостничество и круговая порука среди ремесленников и рабство, во всех его мыслимых и немыслимых проявлениях.

Я с трудом слушал. Мама давно объясняла устройство этого мира, рассказывала о его правителях, странах и государствах, и я мысленно готовился к подобным вещам, но вот увидеть такое совершенно не был готов. Моё сознание отказывалось хоть как-то воспринимать это всё. Впав в прострацию, уйдя в свои мысли и игнорируя всё вокруг, я не заметил, как мама закончила рассказ.

— Вот тот мир, что создали для себя разумные. Придёт время, и вы сможете также познать приключения, как их познала я.

— А мы же будем вместе, да? Вместе с тобой, мама? — сестра щенячьим взглядом уставилась на Ликуру.

— Конечно, дочь моя.

Сообщив, что прошло два года и до прилёта тёти нам стоит поохотиться, мама вышла из пещеры. И в эту же секунду мне в голову влетел огромный поток почти несвязанного текста, вперемешку с восклицаниями и громогласными заявлениями.

— Слушай, сестра. Может, пойдём в лес и попробуем найти еды?

— Братик, подожди, — Калиса в три прыжка догнала меня. — Тебе что, не понравилось мамино приключение? Сколько всего разного она видела! А какую еду она пробовала! Так здорово. Мы ведь тоже так сможем?

— Конечно, сможем. Просто знаешь… Слишком много всего сразу увидел. Осмыслить бы.

— Мой маленький глупенький братик! Ты даже не понял, какие приключения и истории ждут нас? Ничего, старшая сестра позаботится о тебе!

— Даже если я попрошу свою милую, ласковую, сильную старшую сестру поймать еды?

— Конечно! А знаешь: я действительно поймаю! Одна пойду, да! А ты не торопись, думай, только не отставай сильно, — у неё выросли крылья, что зовутся мотивация и она стремглав помчалась в лес.

Я шёл по её следам и думал, что я редиска: так не прикрыто манипулировать маленьким ребёнком?! Но если посмотреть с другой стороны — быть младшим братом не так уж и плохо.

Зайдя в лес и найдя там родственницу мне пришлось не скупиться на похвалу и с каждым сказанным комплиментом она всё выше и выше задирала свою голову. А потом ей это надоело, и она набросилась на пойманный обед. Постояв немного, я присоединился к трапезе, попутно обдумывая случившийся факт обезбашенности сестры.

Вот кем надо быть, чтобы пойти одной в лес, найти, загнать и убить медведя? Нет, я понимаю, что мы с ней вершина пищевой цепи, но медведя? А если судить по искорёженному телу, выдранным кускам плоти и перекушенной шеи, то можно уверенно сказать: сестра решила, что пользоваться магией на охоте не спортивно.

— Слабоумие и отвага.

— Что?

— Говорю, отважная ты очень, целого медведя поймала. Не отвлекайся, кушай. Приятного аппетита!

Мишутку мы ели долго и когда смогли справиться со столь непосильной задачей по перееданию, желания ходить у нас не наблюдалось. Лишь на пятый день, полностью переварив его, мы направились обратно в пещеру.

По возвращении мама сразу же поинтересовалась насчёт нашей охоты. Услышав историю, как Калиса самостоятельно смогла поймать медведя, мама похвалила её и сказала, чтобы мы познакомились с нашей тётей по имени Изулиса.