Роман Терехов - Авантюрист

— Что предлагаешь… друг?

— Сейчас я вернусь назад. Скажу, что вас купили за пятьсот империалов, а Обжора остался в заложниках. Ящик с казной вам принесут сюда двое других. Может, трое, если повезет. Внутри их останется восемь или девять.

— Давай так. Скажи им, что сначала они должны не препятствовать освобождению пленных, потом пусть несут казну. И еще скажи, что я требую час форы.

— Не выйдет, Богдан, с пленными. Они сволочи, а не идиоты. Деньги им заранее Глаттон приказал подготовить. По себе привыкли судить, оттого и поверят, что вас купили.

— Будь по-твоему, — согласился я. — Значит, валим тех, кто с сундуком. Затем бьем по бойницам залпами. Один рывок, и мы у ворот. Откроешь?

— Добро. Готовьтесь, — обронил он и отправился к башне.

Вдруг пришло в голову, что слово «добро» не слишком подходит для нашего замысла и что я так и не спросил имени необычного древича.

Нами овладели предбоевая суета и томительно-радостное предчувствие близкой победы.

— Молчун, пусть бойцы приберут труп под телегу, ну ты понимаешь, чтобы «гости» не сразу увидели. Арбалеты сюда. «Гостей» надо «убрать» тихо. Никому не высовываться, ждать моего сигнала.

Кадет, как ни странно, не возмутился, не обвинил меня в коварстве. Мастер-стрелок кивнул, проследил за кантующими смердящее тело солдатами и отправился за вторым арбалетчиком.

Я продолжал отдавать распоряжения. Молчун и три бойца займутся делегацией «покупателей», затем освободят пленных. Три связки собранных на поле боя ружей, пистолетов и пульниц должны обеспечить вернувшихся в строй солдат оружием. Белова и трех самых метких стрелков с казнозарядными винтовками выделил в особую группу огневого прикрытия и поставил им задачу бить по бойницам второго этажа.

Явившегося на призыв Буяна, увешанного пистолетами и амулетами, назначил в штурмовой отряд под руководством сами догадайтесь кого. Туда же включил древичей, для чего довооружил их палашами и пистолетами. Ломиться всей толпой — только множить потери. Если ратай-союзник не подкачает, то на первом этаже мы справимся вчетвером. Белову дал уточнение: когда начнется бой внутри, следовать за штурмовой группой. Чтобы, если позволит толщина перекрытий, стрелять по врагам, не поднимаясь наверх. Двум раненым стрелкам предстояло поддерживать нашу атаку огнем и наблюдать за лесом и трактом.

Что же меня так колбасит немилосердно? Вроде уже сутки плотняком воюю, всякого насмотрелся, а поди ж ты, трясет, как осиновый лист на ветру. Некомфортно мне, братцы. Грязные и посеченные каменной крошкой лица соратников поплыли, превратились в пятна, а затем и вовсе исчезли…

Сырая прохлада непрошеной гостьей проникла под рубаху, но еще не успела погостить достаточно, чтобы организовать мне простуду. Зато взбодрила до зубовного стука. Я включился в жизнь и, кряхтя, приподнялся на руках, потрясенный увиденным. Вроде собирался штурмовать башню, а очнулся в темном лесу. Совсем не похожем на Грымскую пущу. Меня окружал плотный строй деревьев примерно одинакового диаметра, одетых в антрацитовую шершавую кору. Лес производил впечатление неживого и «стылого» — легкие выдыхали пар, окружающее пространство медленно, но верно тянуло из меня тепло. Запахи ощущались какие-то тусклые, главенствовала нотка старого пожарища. На уровне древесных крон клубилась густая тьма, не пропускавшая ни кванта солнечного света. Царящий сумрак разгоняли мои гамионы на груди и на руке, еще немного света давали пятна неизвестных организмов, облюбовавших торчащие из черной палой листвы корни и ветки.

Под сапогом пронзительно, словно ледышка, хрустнул сук, усугубляя мою растерянность до невольного испуга. Вот как бывает: на поле боя выстрелов уже почти перестал пугаться, а тут от треска сучка до дрожи проняло. Проверил оружие и амуницию: револьвер в кобуре, Буянов подарок за голенищем, браслет на руке да трофейный амулет на шее. Зябко повел плечами и растер плечи ладонями. И тут я увидел отблеск костра. Ноги сами понесли навстречу теплу и свету.

На сложенных крест-накрест бревнах сидел мужчина в кожаном плаще и грел над постреливающим искрами пламенем босые ступни. Мое появление вызвало у него весьма неоднозначную улыбку. Смерив меня взглядом, он оперся широко расставленными руками на бревно и выпятил грудь. Трактовать его мимику и жесты можно было как угодно. Я остановился, окинул быстрым взглядом поляну и расстегнул кобуру.

Сам костер и окружающее его пространство показались мне знакомыми. Я ведь своими собственными руками после ролевки сложил этот очаг, положил два ствола друг на друга, принес охапку дров. На Земле. Кажется, это случилось так давно! Но если напрячь мозг, то прошли примерно сутки с того момента, как Арагорн втравил меня в историю. Так, может, все кончилось и я уже дома? Буду вспоминать, как попал на настоящую войну, показывать очередной пассии шрам на спине, укус на бедре и ожоги на запястье. С загадочным видом намекать, что ранен при обстоятельствах, не подлежащих разглашению.

— Нет, Богдан, ничего не кончилось, — развеял мои надежды человек у костра хорошо поставленным баритоном.

Был ли это вздох разочарования или я перевел дыхание для следующего раунда?

— Я тебя знаю! — воскликнул я по-русски. Взгляд пробежал по ладной фигуре, отметив запомнившиеся образы — кожаный плащ, коричневую кирасу с зерцалом, аккуратные холеные кисти рук, босые ступни. В последнюю очередь я всмотрелся в лицо собеседника, искренне опасаясь поворота в стиле фильма ужасов. Что вот сейчас из его глазниц полезут могильные черви и монстр кинется на меня, раззявив смрадную пасть с острыми клыками. Ничего подобного не произошло. Вполне живое лицо с правильными чертами и равномерной небритостью на щеках. Черноглазый и темноволосый «покойник» мирно подкидывал топливо в костерок и разглядывал меня.

— «Камрад», «подселенец» и другие странные наименования — это все я. Ральф Дорпат, исследователь и путешественник, — ответ на русском языке в сочетании с чинным поклоном имперского нобиля произвели неизгладимое впечатление. А ведь он молод, быть может, даже моложе меня. А впрочем, кто их, колдунов, разберет! Балуются, поди, эликсирами да заклинаниями напропалую.

— Богдан Романов, человек многих профессий, попаданец, — зеркально повторил комбинацию движений, надеясь, что Ральф оценит мой прогресс в области хороших манер. Собеседник весело улыбался, разве что не смеялся.

Никак в голове не укладывалось: его окровавленный холодный труп остался на дороге, а теперь вот он сидит напротив, греется у огня, говорит и дышит, как живой. Или это не совсем он? Как бы выяснить правду, чтобы не огорчить напрасно хорошего человека? А я? Я что, тоже помер?! Вот так на ровном месте копыта отбросил?!

— Заканчивай паниковать и злиться! — одернул меня Ральф. — Ты — жив. А вот я балансирую на грани бытия и небытия. Прах и пепел — тут бы подошла пафосная цитата какого-нибудь драматурга, да из головы повылетало все к хренам собачьим.

— Спасибо, что разъяснил, — протянул я в легком замешательстве и почесал руку рядом с ожогом на правом запястье. На самом деле от сердца отлегло. Согласитесь, очень грустно умирать, когда только начал жить по-настоящему. Прямо скажем, нечестно и неправильно. Значит, я все-таки не помер, и мы сейчас не в стране вечной охоты на здешний лад. — А что цитат нет, оно и к лучшему. Я не любитель театра.

Немного запоздало осознал, что Ральф читает мои мысли, как открытую книгу. Ступор. Суета и мельтешение мыслишек. Пылающие щеки и застрявшее в поджатых губах грязное ругательство. И бессилие, невозможность что-либо изменить. Вам случалось оказаться внезапно голышом в метро в час пик? Так вот, я бы с вами не раздумывая поменялся.

— Присаживайтесь, сэр Богдан. — Камрад резко сменил тему, тон и язык — перешел на имперский. — Есть важный разговор.

На полном серьезе сэром назвал, без иронии. Это помогло мне собраться. Как я и предполагал, браслет дипломированного мага автоматически ввел меня в благородное сословие. Не только в глазах подчиненных мне солдат — много ли они видели на своем веку магов? — но и бывшего владельца, который, в отличие от остальных, в курсе моего пролетарского происхождения. И носа не воротил, признал за равного.

Не удержался задать давно терзавший меня вопрос:

— Выходит, я знаю то, что знал… то есть знаешь ты? И наоборот?

— Почти так, пришелец из иного мира. Мои знания и умения достались тебе, так сказать, в наследство. Частично. Знания останутся с тобой навсегда, а вот навыки предстоит развивать, многому и вовсе предстоит учиться с самого начала.

Похоже, мужик уверен, что я продолжу свои приключения в том мире, — мелькнула первая здравая мысль. Следом за ней родилась вторая — поблагодарить человека.