Стивен Кинг - Темная Башня

— Давай, — прохрипел он. — Ради моей жизни, Патрик. Ради жизней всех мужчин и женщин, которые умерли ради меня, чтобы я смог идти дальше.

«И ребенка», — подумал он, выискав Джейка глазом памяти. Джейка, сначала зависшего над темнотой, потом падающего в нее.

Он заглянул в наполненные ужасом глаза немого юноши. — Закончи начатое! Покажи мне, на что ты способен!

А потом Роланд стал свидетелем чуда: когда Патрик взял розу, шипы не пробили его кожу. Даже не поцарапали. Роланд зубами стащил с руки перчатку и увидел, что не только ладонь продырявлена, как решето, но и один из оставшихся пальцев висит на залитом кровью сухожилии. Просто болтается, едва связанный с остальной рукой. Патрик же не поранился. Шипы вдруг потеряли остроту и жесткость. И ужас ушел из его глаз. Он переводил взгляд с розы на рисунок и обратно, что-то рассчитывая, прикидывая.

— РОЛАНД? ЧТО ТЫ ТАМ ДЕЛАЕШЬ? ПРИХОДИ, СТРЕЛОК, ПОТОМУ ЧТО ВОТ ОН, ЗАКАТ!

И да, он понимал, что придет. Так или иначе. Осознание этого чуть облегчало пытку, позволяло оставаться на месте, без очень уж сильной дрожи во всем теле. Правая рука онемела до запястья, и Роланда подозревал, что ее чувствительность уже не восстановится. Его это особо не волновало. После укусов омароподобных чудовищ она годилась только на рукопожатия.

А роза пела: «Да, Роланд, да… она снова станет прежней. Ты сам станешь прежним. Тебе ждет обновление. Только приходи».

Патрик выдернул из розы лепесток, осмотрел его, добавил второй. Оба сунул в рот. На мгновение на его лице отразилось внеземное блаженство, и Роланд задался вопросом, а каковы лепестки на вкус. Над головой небо продолжало темнеть. Тень пирамиды, лежащая на камнях, чуть не дотягивалась до дороги. И Роланд полагал, что в тот самый момент, когда тень эта ляжет на дорогу, он встанет и пойдет к Башне, независимо от того, будет к этому моменту Алый Король контролировать подход к ней или нет.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? И-И-И-И-И-И-И! КАКОЙ ДЬЯВОЛЬСКИЙ ЗАМЫСЕЛ ЗРЕЕТ В ТВОЕЙ ГОЛОВЕ И В ТВОЕМ СЕРДЦЕ?

«Только тебе и говорить о дьявольских замыслах», — подумал Роланд. Достал часы, отщелкнул крышку. Под стеклом стрелки бешено вертелись в обратную сторону, от пяти часам — к четырем, от четырех — к трем, от трех — к двум, от двух — к одному, от одного — к полуночи.

— Патрик, поторопись, — шепнул Роланд. — Как только сможешь, прошу тебя, потому что время мое почти истекло.

Патрик сложил ладонь лодочкой, подставил под рот, сплюнул красную пасту цвета свежей крови. Цвета одеяния Алого Короля. Точного цвета глаз безумца.

Патрик, впервые в жизни собравшийся использовать цвет в своих работах, уже собрался макнуть указательный палец правой руки в пасту, но замялся. И тут вдруг Роланд понял: шипы этих роз рвали человеческую плоть, когда корни были связаны с Мим, Матерью-Землей. И если бы он настоял на своем и заставил Патрика вырвать розу, шипы изорвали бы эти талантливые руки в клочья, и они уже ничего не смогли бы нарисовать.

«Все-таки это ка, — подумал стрелок. — Даже здесь, в Крайнем м…»

Прежде чем он закончил мысль, Патрик взял его за правую руку, пристально, словно предсказатель судьбы, всмотрелся в нее. Собрал с ладони немного крови и смешал с пастой из розовых лепестков. Потом, осторожно, подхватил малую толику смеси указательным пальцем правой руки. Поднес палец к рисунку… засомневался… посмотрел на Роланда. Роланд кивнул, Патрик ответил тем же и с предельной точностью, как хирург, делающий первый разрез в сложной операции, двинул палец к бумаге. Его подушечка коснулась листа так же аккуратно, как клюв колибри ныряет в цветок. Раскрасила левый глаз короля и тут же поднялась. Патрик склонил голову, зачарованно глядя на то, что сделал. Такого удивления на человеческом лице Роланд не видел за все долгие годы своих странствий. Словно юноша был одним из пророков Мэнни, которому, после двадцати лет ожидания в пустыне, Ган явил таки свой лик.

А потом Патрик широко, ослепительно улыбнулся.

И тут же последовала ответная реакция от Темной Башни. Реакция, безмерно обрадовавшая Роланда. Старое существо, заточенное на балконе, заголосило от боли.

— ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? И-И-И-И-И-И-И! И-И-И-И-И-И-И! ПРЕКРАТИ! ЭТО ЖЖЕТ! ЖЖЕТ-Т-Т-Т-Т! И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И-И!

— А теперь — второй глаз! — воскликнул Роланд. — Быстро! Ради твоей жизни и моей!

Патрик с той же аккуратностью закрасил второй глаз. Теперь с черно-белого рисунка Патрика на них смотрели два ярко-красных глаза, цвета лепестков розы и крови Эльда, горящие собственным адским огнем.

Патрик закончил работу над портретом Алого Короля.

Роланд тут же достал ластик, протянул его Патрику.

— Убери его! Убери этого мерзкого хоба из нашего мира и из других миров. Убери раз и навсегда.

Вопрос в том, сработает ли замысел Роланда, более не стоял. С того момента, как Патрик коснулся бумаги ластиком, а начал он, так уж вышло, с клока волос, торчащих из ноздри, Алый Король начал кричать от боли и ужаса, мечась по балкону-тюрьме. И понимая, что происходит.

Патрик замялся, посмотрел на Роланда, ожидая подтверждения, стрелок кивнул.

— Да, Патрик. Час Алого Короля пришел, и ты — его палач. Продолжай.

Старый Король метнул еще четыре снитча, и Роланд с легкостью их расстрелял. Больше не метнул ни одного, поскольку лишился рук, которые отправляли снитчи в полет. Наконец, Патрик стер все, за исключением глаз, а вот с ним оставшийся кусочек ластика ничего не мог поделать. Они продолжали светиться красным и когда розовый цилиндрик (первоначально крепящийся к одному из карандашей, пачка которых была приобретена в Норвиче, штат Коннектикут, в универмаге «Вулвортс» на распродаже «Снова в школу» в августе 1958 года) превратился в тоненькую полоску, которую Патрик уже не мог удерживать в длинных, грязных ногтях. Он отбросил ее и показал стрелку результат своего труда: два злобных кроваво-красных глаза, плавающих над балконом в верхней половине листа.

Больше от Алого Короля ничего не осталось.

Тень вершины пирамиды коснулась таки дороги. А небо на западе сменило оранжевый цвет на кроваво-красный, какой Роланд с детства видел в своих снах. И как только это произошло, сила зова Темной Башни удвоилась, утроилась. Роланд почувствовал, как она дотянулась до него и схватила невидимыми руками. Его время пришло.

Но оставался юноша. Лишенный друзей и близких юноша. Роланд не хотел оставить его здесь, на краю Крайнего мира, если мог этого избежать. Искупление грехов нисколько его не интересовало, и однако, спасение Патрика могло стать добрым делом после всех предательств и убийств, на которые ему пришлось пойти ради того, чтобы добраться до Темной Башни. Семья Роланда умерла. Последним ушел его рожденный вне брака сын. А теперь Эльду и Башне предстояло соединиться.