Марк Энтони - За гранью

Он заходил взад-вперед чтобы размять ноги и разогнать кровь, — сердито бормоча в усы:

— Ты старый дурень, Дарж! Как ты мог оставить ее одну? — Он дошел до стены, развернулся и зашагал обратно. — Да, но ты поклялся служить ей и не мог отказаться выполнить ее приказ, даже зная о том, что ей грозит смертельная опасность!

Слабый звук заставил его замереть на месте и прислушаться. Тишина. Через три долгих, показавшихся вечностью биения сердца звук повторился. Теперь уже он смог точно определить его источник: кто-то тихо скребся в дверь с той стороны. Кто бы это мог быть? Неужели леди Эйрин с убийцей?

Рыцарь мрачно покачал головой и потянул из ножен за спиной свой грозный меч. Его друзья вряд ли успели даже занять предусмотренные планом места. Слишком рано для появления баронессы, да и стучать она бы не стала.

— Ну что ж, входите, — процедил он сквозь зубы, занимая позицию напротив двери. — Входите, коли вам захотелось отведать моей стали!

Дверь приоткрылась, и вместе со шмыгнувшей в щель тварью в комнатку проникла волна отвратительной вони. Существо двигалось неуклюже, вперевалку — как будто каждый шаг причинял ему нестерпимую боль. Несмотря на явную угрозу, сердце Даржа на миг дрогнуло от жалости. Со слов Фолкена он знал, что фейдримы прежде принадлежали к Маленькому Народцу — пока злая магия не изуродовала их тела и не заставила служить Бледному Властелину.

Жалость едва не погубила его. Фейдрим, только с виду казавшийся неповоротливым, вдруг присел на по-обезьяньи длинных и мощных задних лапах, резко оттолкнулся от пола и одним прыжком очутился в центре помещения. Волчья пасть раскрылась, обнажив два ряда острейших желтых клыков, с которых сочилась густая вязкая слюна. Злобно зашипев, монстр снова прыгнул, метя вцепиться в горло рыцарю.

Порыв сострадания сыграл с Даржем злую шутку: недооценив противника, он позволил ему подобраться слишком близко, и сейчас ему не хватало места, чтобы как следует размахнуться мечом. С губ эмбарца сорвалось проклятие.

Ты становишься невнимательным, Дарж! Стареешь и глупеешь. Что подумают о тебе друзья, когда узнают, что ты так легко расстался с жизнью?

Он резко отскочил назад, не обращая внимания на пронзившую колено жгучую боль, и сделал мечом колющий выпад. Рыцарь находился в крайне неудобной позиции, поэтому настоящего удара не получилось, но фейдрим вынужден был отступить, не испытывая, видимо, ни малейшего желания напороться на острую сталь. Дарж воспользовался этим, чтобы стремительно переместиться вперед и вбок, выигрывая пространство для маневра.

Вот теперь посмотрим, кто кого!

Широко расставив ноги, он напряг мышцы и занес меч над головой. Клинок его достигал в длину полутора ярдов, а упертый острием в пол меч оконечностью рукояти доставал владельцу почти до подбородка. Он был так тяжел, что многие молодые рыцари и оруженосцы с трудом отрывали его от земли. На Даржа это не распространялось. Невзирая на годы, усталость и всякие болячки, мышцы эмбарца оставались такими же твердыми, как каменистая почва его родины. Блеснув сталью и со свистом прорезав воздух, клинок описал большую дугу.

Фейдрим обладал отменной реакцией, но все же оказался недостаточно быстр. Он метнулся в сторону и прижался к полу, уходя из-под удара, но широкое лезвие зацепило бок твари, с одинаковой легкостью рассекая кожу, плоть и кости. Из раны хлынула черная кровь. Жалобно взвизгнув, обезьяноволк растянулся у ног Даржа. Тяжело дыша, рыцарь отступил на шаг, пошатнулся, но тут же овладел собой и с мрачным любопытством окинул взглядом поверженного противника.

Бока его то конвульсивно вздымались, то опадали; из зияющего в боку разреза безостановочно хлестала кровь, орошая свалявшуюся серую шерсть и растекаясь по каменным плитам пола. В исполненных муки желтых глазах монстра, устремленных на победителя, светился почти человеческий разум. Они быстро тускнели и вскоре совсем померкли. Фейдрим испустил последний вздох — Дарж мог бы поклясться, что это был вздох облегчения! — по телу прошла долгая судорога, оно вытянулось и неподвижно застыло.

Рыцарь перевел дух, с удовольствием ощущая, как колотится в груди сердце и стучит в висках кровь. Дарж Эмбарский в очередной раз доказал, что еще не разучился сражаться и что ему пока не пришла пора отправляться на покой.

Чуть слышно скрипнули дверные петли. Дарж оглянулся. В дверном проеме показалась серая тварь — точная копия убитой. За ней вторая, третья… Он медленно попятился к стене, выставив перед собой меч и в отчаянии наблюдая, как сразу пять фейдримов, злобно шипя, роняя на пол слюну и скаля трехдюймовые клыки, неторопливо берут его в кольцо.

Только что пылавший в груди огонь выгорел дотла, и от него остались лишь подернувшиеся золой и пеплом холодные угли. Во рту пересохло, меч в руках внезапно сделался неимоверно тяжелым. С еще одним фейдримом рыцарь разделался бы с легкостью. Наверное, совладал бы и с тремя. Но чтобы сразу пять! Ни один смертный не справится с пятью — такое по плечу разве что богу! Будь прокляты эти старые колени! Ну почему они так сильно дрожат?

Выгибая спины и скребя когтями по полу, обезьяноволки продолжали приближаться к нему со всех сторон, в то же время предусмотрительно оставаясь вне досягаемости его меча. Они не спешили нападать, прекрасно понимая, что он от них никуда не денется. Дарж перехватил рукоять меча и крепко стиснул ее занемевшими пальцами. В эти предсмертные мгновения мысли его были устремлены к друзьям: бесстрашной леди Грейс, которой он поклялся служить до последней капли крови, нескладному добряку Трэвису Уайлдеру, рыцарю без страха и упрека Бельтану Кейлаванскому. И — напоследок — к леди Эйрин, баронессе Эльсандрийской, юной красавице с васильковыми глазами, такой хрупкой и нежной, но обладающей железной волей и несгибаемой натурой. Единственное, о чем он сожалел, так это о том, что уже никогда не сможет сказать им последнее «прости».

Один из фейдримов молниеносно метнулся вперед, лязгнув челюстями у самого локтя рыцаря, и столь же стремительно вернулся на место. Вот же хитрые твари: слабину ищут, проверяют его на прочность! Сердце в груди оглушительно забилось, кровь забурлила в жилах, и рыцарь из Эмбара вновь почувствовал себя молодым. Он знал, что это скоро пройдет, но не собирался сдаваться без боя.

— Чего ждете, трупоеды?! — крикнул он, рассмеявшись так, как не смеялся десятилетиями, и с вызовом глядя на их оскаленные морды. — Хотите меня прикончить? Попробуйте! Но попомните мои слова: если Даржу Эмбарскому и суждено погибнуть этой ночью, он умрет не один!