Марк Энтони - Цитадель огня. Мрак остаётся (Золотая серия фэнтези) - 2003

Марк Энтони

Цитадель огня. Мрак остается

Цитадель огня

(Пер. с англ. В. Гольдича, И. Оганесовой)

«Берегись — он пожрет тебя!»

Часть первая

Касл-сити

Глава I

Раскаленный ветер швырял в горы пригоршни жара, прожигая до самых костей.

Сухая трава, сгоревшая, не успев набрать силу, шелестела в канавах вдоль шоссе. Апрель умер под лучами равнодушного солнца, прихватил с собой май; наступил июнь, но долина в предгорьях казалась бурой и безжизненной, словно приближался конец сентября. Лето задушило весну в колыбели — в этом году уже никому не суждено было увидеть зеленое дитя.

Из трепещущего горячего марева выступил человек, точно взвились в обожженный воздух хлопья пепла из невидимого костра. Демон пыли несколько раз нетерпеливо взметнул, потянул к себе обрывки черного одеяния, в которое кутался худой, измученный незнакомец, и приплясывая спрятался ему за спину.

Человек с трудом удержался на ногах и сделал шаг вперед.

— Где ты, Джакабар?

Его голос прозвучал в тишине, будто хриплый зов стервятника, на потрескавшихся губах выступила кровь. Человек вскинул голову, вглядываясь в мерцающий горизонт черными, словно обсидиан, диковинными глазами, лишенными зрачков и белков. Затем поднял руку, пытаясь прикрыть от жестокого солнца похожее на выжженную пустыню лицо.

У него над головой, в пронизанном ослепительными солнечными лучами воздухе, возникло какое-то движение.

— Джакабар?

За далекой серебристой завесой, повисшей над дорогой, появилась тень, промчалась сквозь серебристую пелену и устремилась к человеку.

Зверь приближался с головокружительной скоростью, с каждым ударом исполненного страхом сердца становился все больше и вскоре заполнил собой все вокруг — человек не видел ничего, кроме зверя, слышал лишь его оглушительный рев. Солнечные блики играли на алой жесткой шкуре, чудовище прижалось к земле, будто приготовилось к прыжку, и издало пронзительный стонущий вой, наполнивший сознание человека и парализовавший его. Он даже не пытался бежать, ожидая, что вот сейчас стальные челюсти сомкнутся на его теле, разорвут плоть, переломают все до единой кости.

Неожиданно порыв горячего, с привкусом гари ветра поднял в воздух мелкие камешки, впившиеся в незащищенную одеждой кожу. Жалкая, сухая трава склонилась к земле, словно приветствуя наводящего на все живое ужас императора, но тут же выпрямилась — мир замер. Человек оглянулся, пытаясь рассмотреть дорогу у себя за спиной, а чудовище вдруг съежилось, померкло и умчалось прочь.

Взгляд человека снова устремился вперед, он забыл про зверя. Все его существо поглотил жаркий огонь, выжег память и мысли, всё, чем он был. Человек отчетливо представил себе, как языки пламени облизывают его иссушенную точно древний пергамент кожу. Скоро. Прошло очень много времени. Осталось совсем чуть-чуть.

Он попытался сдвинуться с места, но земля не отпускала. Тогда человек напряг все свои силы и поднял ногу. Черные нити расплавленной смолы протянулись от изношенного сапога в небольшую ямку, образовавшуюся на поверхности дороги. Человек вытащил другую ногу и устремился вперед. Он не знал, в какой диковинной стране оказался. Знал только, что должен обязательно найти Джакабара.

— Берегись, — прошептал человек, — он пожрет тебя.

Человек медленно, спотыкаясь, брел по горной дороге, оставляя за собой следы, постепенно сливающиеся с расплавленным асфальтом.

Глава 2

Теперь ему казалось, будто он вовсе никуда и не отлучался.

— Скоро он будет здесь, — прошептал Тревис Уайлдер, стоя на пороге салуна «Шахтный ствол».

Опершись на перила, он повернулся на запад и, глядя вдоль Лосиной улицы, принялся рассматривать высокие горы, которые, словно суровые стражи, охраняли маленький городок.

Касл-Пик. Впрочем, за годы своей жизни гора успела получить несколько имен. В 1880-х добытчики серебра называли ее пиком леди Шпоры, в честь знаменитой в те времена шлюхи. Легенды утверждают: когда гангстер из Криппл-Крик отказался оплатить ее услуги, леди Шпора застрелила его во время дуэли, проведенной по всем правилам, прямо посреди Лосиной улицы. Довольно скоро после знаменательного события она умерла от холеры и была похоронена так же, как жила и работала — в ботинках на высоких каблуках и со шпорами.

Еще раньше на картах, составленных, чтобы заманить мечтателей в поросшие высокой травой прерии, гора называлась Арго, хотя единственным золотом, которое кому-либо удалось найти в Касл-Пике, был теплый солнечный свет на рассвете и закате.

За несколько лет до золотой лихорадки 1859 года она превратилась в гору Джеффри, получив имя одного из членов небольшой экспедиции, предпринятой в 1820-м, — как-то вечером лейтенант Джеффри взобрался на ее вершину, прихватив с собой бутылку виски. К тому моменту, когда пять лет спустя Шайлер П. Джеффри умер от заражения крови в своей квартире в Вашингтоне, его имя благополучно соскользнуло со склонов горы, оставив о себе в качестве напоминания лишь пустую бутылку из-под виски.

Индейцы юты, наблюдавшие за бледнолицыми с поросших лесами кряжей, окрестили гору Хмурой из-за туманного облака, которое постоянно окутывало ее вершину. Если люди, жившие здесь до них, и давали горе какие-нибудь свои названия, они канули в прошлое вместе с ними. А еще раньше… никаких имен.

Одна гора. Много названий. В конце концов пик и городок получили имя мистера Саймона Касла, сколотившего состояние в издательском деле на востоке и приехавшего сюда, на запад, чтобы воплотить в жизнь свою мечту — создать новое великое королевство. Он построил отель «Сильвер-Палас» и оперный театр, а через восемь лет вернулся в Филадельфию после того, как его жена умерла от туберкулеза, а в особняк из песчаника ударила молния и сожгла его дотла.

Касл-Пик. Имя осталось. По крайней мере до тех пор, пока никто не придумал другое. А потом, когда здесь снова не останется людей и долина сможет в одиночестве предаваться своим мечтам, гора станет просто горой.

Тревис вцепился руками в перила. Закрыл серые глаза, прятавшиеся за очками в тонкой металлической оправе, и представил себе: высоко на склонах гор оживают юные осины, перешептываются на ветру, шелестят серебристыми листочками, потом раздается глухое покашливание каньона, а стройные сосны начинают отплясывать веселую тарантеллу. Скоро он будет здесь.