Джордж Мартин - Воины

— Не читай при свечке, ослепнешь!

Для Дунка грамота так и оставалась темным лесом, хотя парнишка и пытался научить его читать.

— Без свечки я читать не могу, сир, слов не видно.

— А в ухо хочешь? Что это за книжка?

Дунк видел на странице яркие миниатюры, маленькие цветные щиты, прячущиеся среди букв.

— Гербовник, сир.

— Скрипача ищешь? Не найдешь. Межевых рыцарей в этих перечнях нет, только лорды и знатные рыцари...

— Да нет, не Скрипача. Я видел во дворе другие гербы... Здесь лорд Сандерленд, сир. В его гербе три белых женских головы на волнистом сине-зеленом фоне.

— Да ну? С Трех Сестер?

Три Сестры были острова в Пасти. Дунк не раз слышал от септонов, что эти острова — сосуды греха и алчности. Городок Систертон был самым знаменитым логовом контрабандистов во всем Вестеросе.

— Издалека же он приехал! Должно быть, он в родстве с молодой женой Баттервелла?

— Нет, сир.

— Значит, на пир явился. На Трех Сестрах-то, говорят, едят одну рыбу. А рыба рано или поздно надоедает... Тебя накормили-то как следует? Я тебе полкаплуна прихватил и сыру немного.

Дункан принялся рыться в кармане плаща.

— Нам ребрышки подавали, сир, — ответил Эгг, уткнувшись носом в книгу. — Сир, лорд Сандерленд воевал за черного дракона.

— Как и старый сир Юстас? Но ведь он был неплохой человек, а, Эгг?

— Ну да, сир, — сказал Эгг, — но...

— А я драконье яйцо видел.

Дунк спрятал еду вместе с их сухарями и солониной.

— Оно такое, красное в основном. А у лорда Бладрэйвена тоже есть драконье яйцо?

Эгг опустил книгу.

— Откуда? Он же низкородный.

— Он бастард, но не низкородный.

Бладрэйвен родился вне брака, но его отец и мать оба были весьма знатны. Дунк собирался уже рассказать Эггу о подслушанной беседе, но тут он увидел лицо мальчика.

— Что у тебя с губой?

— Подрался, сир.

— Покажи!

— Да так, покровило немножко, и все. Я ее вином залил.

— С кем ты подрался?

— С другими оруженосцами. Они говорили...

— Меня не интересует, что они там говорили. Я тебе что сказал?

— Чтобы я держал язык за зубами и не встревал в неприятности, — мальчик потрогал разбитую губу. — Но они назвали моего отца братоубийцей!

«Он и есть братоубийца, парень, хотя не думаю, что он этого хотел». Дунк сто раз говорил Эггу, чтобы тот не принимал такие речи близко к сердцу. «Ты же знаешь, как все было на самом деле. Хватит уже!» Им доводилось слышать такие разговоры — в винных лавках и дешевых тавернах, в лесу у костра... Все королевство знало, как принц Мейекар убил булавой своего брата Бейелора Сломи Копье на Эшфордском лугу. И разумеется, ходили разговоры о том, что все это было подстроено нарочно. Этого следовало ожидать.

— Если бы они знали, что принц Мейекар — твой отец, они бы никогда не стали нести такую чушь.

«У тебя за спиной — сколько угодно, но в лицо тебе этого никто бы не сказал».

— И что же ты сказал другим оруженосцам вместо того, чтобы держать язык за зубами?

Эгг выглядел пристыженным.

— Что смерть принца Бейелора — это всего лишь несчастный случай. Но когда я сказал, что принц Мейекар любил своего брата Бейелора, оруженосец сира Аддама сказал, что он залюбил его до смерти, оруженосец сира Маллора ответил, что он и своего брата Эйериса собирается так же отлюбить. Ну, и тут я ему врезал. Я ему как следует врезал!

— Мне бы тоже следовало врезать тебе как следует. Расквасить бы тебе ухо, под пару к расквашенной губе! Твой отец поступил бы так же, будь он на моем месте. Ты что думаешь, принц Мейекар нуждается в защите мальчишки? Он тебе что сказал, когда отсылал тебя со мной?

— Чтобы я был вам верным оруженосцем и не уклонялся ни от трудов, ни от трудностей.

— А еще?

— Чтобы повиновался законам короля, обычаям рыцарства и вам.

— А еще?

— Чтобы я брил или красил волосы, — сказал мальчик явно нехотя, — и никому не раскрывал своего настоящего имени.

Дунк кивнул.

— Сколько вина выпил этот парень?

— Он пил ячменное пиво.

— Ну вот, видишь? Это говорил не он, а ячменное пиво. Слова — это ветер, Эгг. Просто пропускай их мимо ушей.

— Одни слова — ветер, сир, — ну и упрям же этот мальчишка! — А другие — предательство. Это турнир изменников, сир!

— Что, все кругом изменники, что ли? — Дунк покачал головой. — Даже если это и правда, все это дела минувшие. Черный дракон убит, и те, кто бился за него, бежали или приняли прощение. К тому же это неправда. Сыновья лорда Баттервелла бились на обеих сторонах.

— Стало быть, он наполовину изменник, сир!

— Шестнадцать лет тому назад!

Приятное опьянение мало-помалу рассеялось. Дунк был зол и почти трезв.

— Распорядитель турнира — стюард лорда Баттервелла, по имени Косгроув. Отыщи его и внеси мое имя в списки. Нет, погоди... не надо мое имя вносить.

Вокруг слишком много лордов, того и гляди, кто-нибудь припомнит Эшфордский турнир и сира Дункана Высокого.

— Запиши меня как Рыцаря Виселицы.

Простому народу нравится, когда на турнире появляется таинственный рыцарь...

Эгг пощупал опухшую губу.

— Рыцаря Виселицы, сир?

— Ну да, в честь щита.

— Да, но...

— Делай, что тебе говорят! И хватит на сегодня чтения, — добавил Дунк и затушил щепотью фитилек свечи.

Встало жаркое, безжалостное солнце.

Белые стены замка дышали жаром. Пахло горячей землей и смятой травой, воздух был совершенно неподвижен, и поникшие зелено-бело-желтые знамена над башней и лад воротами висели не шевелясь.

Гром был беспокоен, Дунк еще никогда прежде не видел его таким. Пока Эгг затягивал подпругу, жеребец тряс головой из стороны в сторону. Он даже оскалил на мальчишку свои крупные квадратные зубы. «Жарко, — подумал Дунк, — слишком жарко всем, и людям, и животным». Боевые кони вообще не отличаются кротким нравом. А уж в такую жару и сама Мать вышла бы из себя!

Посреди двора начинался очередной поединок. Сир Харберт был на золотистом скакуне в черных доспехах, разукрашенных алыми и белыми змеями дома Пэйджей, сир Франклин — на гнедом, на чьей серой шелковой попоне были вышиты двойные башни Фреев. Когда они сошлись, красно-белое копье аккуратно переломилось пополам, а голубое разлетелось в щепки, но оба соперника остались в седле. Трибуны и стражники на стенах разразились восторженными криками, но крики эти были жиденькими и вскоре утихли.

«Слишком жарко, чтобы вопить». Дунк утер пот со лба. «И чтобы биться на турнире». Голова гудела, как барабан. «Мне бы только выиграть первый поединок, и еще следующий, и все, с меня довольно!»