Dagome iudex: трилогия - Збигнев Ненацкий

— Остановись, госпожа, — обратился к ней Даго на языке донск тунга. — Ты вновь сделаешь меня свободным, потому что весной я покажу тебе место, где, прежде чем нас разбили, мы спрятали всю свою добычу.

— И так все расскажешь, когда тебя припекут раскаленным железом, — сказала та пренебрежительно. Но тут же она сделала жест рукой, удерживая сына от того, чтобы обрезать волосы Даго. Взгляд ее больших голубых глаз скрестился с взглядом Даго, и ее поразила странная сила, исходящая от того мужчины. Инстинктивно, без участия сознания, словно у чувствующего опасность зверя, что-то говорило ей, что это человек необыкновенный. Он стоял перед ней гордо, несмотря на связанные руки, голова его была откинута назад, как будто бы он ей что-то приказывал, а его лицо казалось ей чрезвычайно красивым.

Женщина не занималась новым мужчиной до наступления вечера. Она оставила Даго под стражей одного из своих сыновей, сама же с двумя остальными и конюхами отправилась к длинному сараю, где конееды зимой держали лошадей. Там она отобрала десяток дородных жеребцов и сразу же приказала гнать из в пущу той же дорогой, что и прибыла сюда. После того ее сыновья усадили Даго на кобылу-двухлетку и, щелкая бичами, всей кучей отправились за табуном и конюхами. Можно было подумать, что женщина не желала ни мгновением дольше необходимого оставаться среди конеедов, так она их презирала. Вскоре они догнал конюхов и жеребцов. Смеркалось, но ночь предполагалась видной, лунной. Клодава подъехала к Даго и поровняла своего коня с его кобылкой.

— Откуда ты, Эрик? — спросила она.

— Не стану я, госпожа, отвечать на твои вопросы, пока мои руки связаны. В них застаивается кровь, и они сильно болят. Ты же знаешь, что я не убегу. Впрочем, мог дать тебе свое слово рыцарское слово.

— Ты говоришь так нагло, что у меня возникает желание ударить тебя бичом. Но вот уже более двадцати лет я не разговаривала на своем давнем языке.

Сказав это, она вынула из-за пояса нож и перерезала веревку, связывающую руки Даго.

— Сама я — Хельга с берегов озера Ветер. А ты откуда родом?

— Из Бирки, — легко солгал Даго. А затем взорвался гневом: — Почему, госпожа, ты не убила всех тех выродков, конеедов? Они же спариваются друг с другом, брат с сестрой, отец с дочерью, мать с сыном. Их проклятая, выродившаяся кровь отравляет весь народ.

— А какое тебе дело до этих людей? — с любопытством и какой-то щепоткой подозрительности спросила женщина. — Ты приплыл сюда из Юмно, чтобы убивать и грабить. За награбленные тобою сокровища спасешь свою жизнь, хотя я должна была бы тебя убить, так как ненавижу вас, из Юмно. Когда-то я неплохо торговала лошадями с Пепельноволосым. За одного коня он давал дюжину коров. А потом из Юмно пришли такие как ты, во главе с Гизуром. Они заперли Пепельноволосого в башню и правили настолько жестоко, что родился Пестователь. Из-за страха перед ним они начали еще сильнее грабить. Они напали на мой двор и забрали всех лошадей. Тогда погиб и мой муж.

— А что случилось с Пестователем? — спросил Даго.

Женщина пожала плечами.

— Его отравила королева Зифика из Мазовии. Теперь она правит в Крушвице, а весь край в огне войны. Говорят, что князь Карак добрался до Серадзы. Впрочем, а какое тебе до этого дело?

— Нет у меня в Бирке родительского наследства. Возможно, останусь здесь, если кто-нибудь предложит мне меч и щит. Так что интересно, на какой мне стороне встать.

— На моей, дурачок, на моей. Я зарабатываю на жизнь, которые для меня выкармливают три вёски конеедов. Теперь здесь каждый обязан защищать себя самого. От Карака, от Зифики, от Спицимира в Гнезде, от Авданца в Гече. Каждый желает присвоить моих лошадей, поскольку мой муж купил у ободритов огромного жеребца, и потому мои лошади более рослые, чем у других.

— Нас разбили лестки Пестователя возле Познании, — соврал Даго.

— нету уже Пестователя, парень.

— Меня зовут Эрик.

— Нет уже Пестователя, Эрик. Зифика таскает повсюду его белого жеребца, показывает его меч, доспех, Святую Андалу. Но только Крушвиц открыл перед нею врата. Спицимир правит в Гнезде и Познании от имени первородного сына Пестователя. Самый старший сын Авданцев самовольно объявил себя комесом. То же самое сделал и Палука в Жнине. А теперь вот надвигается Карак.

— Карак? Князь Карак? — удивился Даго. — А у этого что общего со всем этим?

Клодаву удивила заинтересованность норманна делами народа, на который сам же и напал с какой-то бандой разбойников. Но, поскольку просто так ехать было скучно, она начала рассказывать:

— У градодержца Кендзержи в Крушвице появилось несколько савроматов, они рассказали про смерть Пестователя, и Кендзержа сдал град королеве Зифике. А поскольку от нас ближе всего до Крушвица, теперь мы являемся подданными этой Дикой Женщины. Но вот Ленчиц ей захватить не удалось. Она желала захватить Ольта Повалу, но тот как раз был на охоте. Ленчиц тоже не сдался, так как его защищает молодая жена Ольта Повалы, самая младшая дочка умершего Ленчица Белого. Чуть позднее Зифика послала своих людей в Гнездо, которым правит страшный убийца, Спицимир. Тот же к послам Зифики отнесся, словно к собакам, отобрал у них оружие хорошенько угостил батогами и заявил, что теперь он будет править Гнездом от имени законного сына Пестователя, малолетнего Лестка. Говорят, что, опередив посланцев Зифики, Спицимир со своими воинами отправился в Познанию, убил там градодержца Гоствита и сделался повелителем еще и Познании. Когда же послы Зифики прибили в Геч, там как раз умирал воевода Авданец, которого на охоте порвал медведь. Самый старший сын Авданца убил послов Зифики и объявил себя комесом. Точно так же поступил и Палука в Жнине. Нет уже державы Пестователя, зато имеется целых два комеса, Авданец с Палукой и повелитель Гнезда и Познании. А еще королева Зифика, что правит в Мазовии и Крушвице. Узнал об этом повелитель висулян, Карак, и перешел границу. Он добыл Серадз, но потом его поход остановили мороз и снег. Рассказывают, что его жену, Хельгунду, что была супугой князя Перпельноволосого, отравили. Зифика обвиняет в этом отравлении Карака, так как его дети имеют право на трон в Гнезде, а Зифика желает на тот трон посадить своего сына, Кира. Это она отравила Пестователя, так что, возможно, именно она отравила и Хельгунду. Как бы то там ни было, но из всего этого вышла война, и теперь каждый должен сам себя защищать