Рожков Андреевич - Дьявольский Quest

Было тепло от костра, трава колдуна успокаивала ссадины, Свея убаюкивала своим бормотанием, меч примостился рядом, на тот случай если кто-то снова попробует предъявить свои права на кровавую жертву. Я не заметил, как уснул.

Проснулся оттого, что девушка отчаянно спорила с парнишкой. Гомон стоял такой, словно она пыталась в базарный день договориться о пятидесятипроцентной скидки на товар.

– Ты забываешься, колдун, – чуть ли не шипела она.

– Но я ведь прав, – в ответ настаивал он, на чем-то своем. – Почему он не воспользовался силой?

– Он не умеет, – чуть ли ни кричала Свея. – У него получилось всего раз, и то случайно… Ты сам знаешь, колдун, что этому надо учиться.

– Да, знаю, – вынужденно прозвучал его голос. – Все же… тебе не кажется, что он… странный. Он даже же Пана не узнал.

– Вик, из какой-то большой деревни Мос-ква. Я даже не слышала о такой.

– Я тоже, – признался колдун. – Но он же кедар, а ты…

– Мы едем вместе только до деревни, а дальше не твое дело, – резко оборвала его девушка. – Только до деревни.

На этом спор прекратился и я мог не делать вид, что сплю. Надоело не музыкально храпеть, да и травинки все пытались залезть в нос и заставить чихнуть.

– Доброе утро, – потянулся и… чихнул от всего сердца. – Ну-с, как у нас дела?

– Никак, – буркнула в ответ Свея.

''Никак'' значит никак, зачем провоцировать девушку на неадекватную реакцию – еще запустит чем-нибудь тяжелым или острым. Я молча встал, умылся, также молча позавтракал, осторожно наблюдая за попутчиками: оба делали вид, что сильно заняты, но не приближались к друг другу ближе, чем на несколько шагов. Что же все-таки между ними происходит? В принципе не так важно, учитывая, что до деревни ехать всего пару часов, а там… я снова останусь один с этой бестией.

Было где-то около полудня, солнце даже сквозь листву ощутимо жарило. За всю неспешную прогулку мы обменялись не более чем десятком слов, причем восемь из них были моими. Я все пытался узнать о вчерашнем вечере: не каждый день к тебе выходит Пан – хозяин леса и требует плату. Да и как такового опыта общения с говорящими деревьями у меня нет – живу все-таки в городе… нормальном городе. Но и Свея и Беовульф упорно отмалчивались, лишь изредка бросая, как подачку односложные фразы, типа ''да – нет''. Всю эту угрюмую молчаливость и мою настырность… безответную, между прочим, разбавляли лесные птахи, что на перебой озвучивали свои певческие возможности, словно пытаясь устроиться, как минимум в оперный театр.

Спустя примерно полчаса после полудня, мы подъехали к кромке леса. Где-то в километре виднелись крыши домов, а когда ветер порывался в нашу сторону, доносились голоса и запахи.

– Ну вот ты и доехал, – обратился я к Беовульфу. – Надеюсь, доберешься без проблем. Тут разбойников быть не должно… – Свея хмыкнула.

– Спасибо, – парнишка пожал мне руку. – Спасибо, что спасли и на время приютили… Если когда-нибудь я вам понадоблюсь…

– Не понадобишься, – холодно прервала его девушка. – Все прощай, – и, развернув коня, медленно побрела в обратную сторону.

– Может, все же скажешь, что между вами произошло? – тихо спросил я, когда моя спутница отъехала от нас.

– Не знаю, – пожал плечами колдун. – Сам не пойму, ведь ничего плохого не сделал.

– Странно, – посмотрел я в спину девушки, но она молчала (девушка, ну и спина, естественно). – Ну давай, может еще свидимся.

Мы снова пожали друг другу руки и Беовульф, тронув свою лошадку, выехал из-под сени деревьев. Его сразу поглотил солнечный свет, делая ярче.

– Все, Вулкан, кончились твои любовные похождения, – потрепал я коня по холке. Он тяжело вздохнул и послушный моим желаниям двинулся вслед за Свеей.

Девушка ждала в нескольких метрах от границы леса, показательно глядя то на какой-то куст, то на близлежащие деревья, а то и вовсе в небо, – только не в ту сторону, куда ушел молодой колдун.

– И кто ты после этого?

– Что? – так удивилась Свея, словно я ей предлагал что-то непотребное. – Он уехал, все забыли словно страшный сон.

– Могла бы с ним и повежливее быть, – укорил я ее.

– Перебьется, – сумрачно ответила она, и было тронула коня.

– Давай, все-таки поговорим.

Я остановил ее, удерживая ее жеребца за уздцы. Она попыталась вырваться, но как-то неохотно – было видно, что и ей хочется поговорить.

– Ну… – начал я, подталкивая ее к началу разговора. – Ты не любишь его потому что…

– А за что их любить? – чуть не взорвалась она. – За то, что умеют колдовать? За то, что ставят себя выше остальных, только потому, что могут вызвать дождь по желанию? А может за то, что их ценят правители?… И ненавидят остальные, – тихо закончила она.

– Вряд ли он такой же, – примиряющим тоном произнес я.

– Все они такие, – отмахнулась она. – Всем бы только власти нахапать побольше, да чтобы боялись сильнее… А я их ненавижу, – сквозь зубы выдавила она.

– Он ведь не сделал ничего плохого? – попытался оправляться я за парнишку. – Ведь не виноват, что попался разбойникам. Что, мне нужно было, оставить его на растерзание этим двоим?

– Да! – крикнула она.

Было видно, как у нее на глазах наворачиваются слезы. Губы подрагивали, а руки в беспокойстве бегали по телу, словно что-то пытаясь найти.

– Да… нужно было, – уже тише произнесла она. – Тогда может быть спас чью-то жизнь.

– В каком смысле? – не понял я.

Свея тяжело вздохнула, подняв голову к небу, судорожно сглотнула, пытаясь не расплакаться.

– Варлаг привел с собой не только войско, но и своих колдунов, – тихо начала она. – Деревня запылала раньше, чем мы смогли что-то сделать… А потом один из магов убил моего отца, а братьев, – тут она замолчала, старательно глядя в сторону от меня.

Через пару минут она снова заговорила, но в голосе слышались надрывные нотки.

– Над братьями совершили кровавый ритуал…

– Свея, – осторожно попробовал я.

– Их принесли в жертву!… Он их просто убил!… – кричала она, спугивая с деревьев птиц. – Один из них, – рука устремилась в обвиняющем жесте в сторону, куда несколько минут назад уехал Беовульф, – выпустил им кишки… А они еще были живы, – голос совсем затих, превращаясь в еле слышимый шепот. – Они еще жили.

Лес молчал, даже птицы замолкли. Ветер перестал шуметь в листве, преобразившись в мертвый штиль. Казалось, что даже солнце замолчало, перестав согревать землю. Про себя вообще молчу – заткнулся в тряпочку, завязал губы в бантик и закрыл на ''молнию''. Кто же знал, что у нее ТАКОЕ произошло. Теперь понятно, почему она так ''хорошо'' отнеслась к Беовульфу. После того, что с ней произошло, любой бы испытывал стойкое отвращение и личную неприязнь, граничащую с твердым желанием убить, к всякого рода колдунам, ведунам и прочей нечисти, что умеет делать красивые пасы руками.