Антон Ермаков - Авалон:Хроники бессмертных

«Мы как будто мухи, попавшиеся в сети этого замка, и обратного пути уже нет» — подумала Машка. Как ни странно, эта мысль почему-то успокоила её — смирившись с неизбежностью, она перестала волноваться, всецело положившись на волю случая.

Её друзья разбрелись по чертогу, с интересом разглядывая все вокруг, пока их не окликнул Флавиус:

— Пожалуйста, подойдите к постаментам в центре зала, — он сказал это негромко, но эхо его голоса, многократно усиленное удивительной акустикой, разнеслось по всем уголкам.

Машка, Антон, Евген, а за ними и все остальные послушно подошли к постаментам. Они оказались достаточно высокими для того, чтобы на них можно было облокотиться или просто положить руки.

— Вам не нужно будет ничего делать, — пояснил Флавиус. — Просто, что бы ни происходило вокруг, не покидайте своих мест, — предупредил он.

Малиновская услышала, как справа от неё облегчённо вздохнул Слава, а слева — очередные комментарии Настасьи:

— А уж я-то думала, что сейчас с чудовищами будем бороться…

Мысль о чудовищах, с которыми им придётся сражаться (очевидно, в качестве испытания) почему-то не приходила Машке в голову, и её мозг начал лихорадочно соображать, рисуя в своём воображении кошмарные картины. Что же вообще будет происходить вокруг, если, по словам Флавиуса, им захочется покинуть места, на которых они сейчас стоят? Каким образом их будут проверять? Испытывать на страх или боль? Или, может быть, атаковать психологически?

Несколько секунд оглушительной тишины — казалось, в это мгновение замерло само время, и Машка отчётливо услышала гулкие удары сердца в собственной груди, а потом Сильфида воскликнула:

— Они пришли! — и этот возглас, взлетев под самый купол дворца, словно прибавил света, оживив древнюю сокрытую магию дремавших до поры Сил. Вспыхнули укреплённые высоко на стенах факелы, и серо-серебристая пыль, толстыми слоями лежавшая до этого неподвижно на позолоченных чашах-подносах зашевелилась, забурлила, поднимаясь всё вверх, вверх, приобретая очертания человеческих фигур.

Призрачные, молочно-белые, не мёртвые, но и не живые тела. Словно мысленные фантомы далекого прошлого — мужчины и женщины — возникли над каждой из чаш, окидывая взглядами зал и задерживая на доли секунд свои взоры на только что пришедших незнакомцах, словно смотря и не видя их.

Фигуры чуть колыхались в неподвижном воздухе чертога, и их было хорошо видно лишь потому, что лучи света, проходящие сквозь стеклянный купол, не доставали до оснований чаш, теряясь и растворяясь на подходе к ним — так огоньки ночных светлячков прекрасно бывают видны в ночи и совершенно невидимы днём. Один из фантомов, принявших образ женщины (судить было довольно трудно, и лишь особый крой её одежды смутно подсказывал о принадлежность пола) чуть склонился, подавшись вперёд, как бы желая получше разглядеть новоприбывших, и произнёс:

— Приветствую! Мы так долго ждали вас! Пожалуй, даже слишком долго. Мы рады вам! — голос раздавался со всех сторон, как будто говорило сразу несколько человек, и звучал глухо, словно долетая до них издалека, сквозь тьму времён.

Все промолчали, и Мария подумала про себя, не покажется ли это слишком невежливым с их стороны и не примут ли их за грубиянов: вроде как их так сердечно поприветствовали, а они надулись, как мышь на крупу, и не желают отвечать. Она хотела что-нибудь сказать, но ей вдруг почему-то стало очень страшно, и она как будто ощутила себя на лекции, когда профессор Зельдин задает вопрос всей аудитории, а она, хотя и знает правильный ответ, все равно молчит, потому что не хочет показаться всезнайкой и выскочкой.

— Я чувствую ваше волнение, — снова произнесла фигура над чашей. — Не бойтесь! Ничего страшного не произойдёт. Напротив, это безумно интересно, вы сможете, наконец, узнать всё о своих способностях и перестанете бояться их.

— Мы не боимся, — твёрдо ответил ей Евгений.

— Это радует, Достойный! С тебя мы и начнём, — дымный фантом чуть отодвинулся в тень, и в этот же миг не то из-под пола, ни то откуда-то сверху — понять было невозможно, настолько быстро всё произошло — в Евгена ударил мягкий, широкий луч ярко-красного света. Евген вздрогнул, но остался стоять на месте. Его тело словно тоже стало впитывать этот странный свет, испуская алое свечение.

— Тебе не больно? — в ужасе спросила Настя, стоявшая к нему ближе всех.

— Нет, все… нормально, — Евген с интересом рассматривал свои светящиеся ладони. — Но ощущения довольно забавные. Такое… лёгкое покалывание в теле… знаешь, как будто языком до батарейки дотронулся.

Малиновская облегчённо вздохнула — по-видимому, никаких адских мук перевоплощения в бессмертных пока не намечалось.

В луче красного света, в котором находился Евген, начали проскакивать маленькие алые искорки, какие бывают, когда в костре вдруг неожиданно разламывается сухое полено. У него появилось странное ощущение, будто этот самый луч сканирует его, пробираясь в голову, в самые дальние уголки его сознания. Его словно изучали, чтобы понять, на что он может быть способен. А затем все тот же таинственный голос, доносящийся со всех сторон, произнёс:

— Неплохо, неплохо. Я вижу пламенный дух и желание блистать. Желание показать себя. Я дам тебе власть над самой коварной стихией, которую неосторожные люди много тысяч лет назад пробудили к великой опасности для себя. И великая сила разрушения и обновления поселится навсегда в твоем сердце. Ты будешь владеть Огнём!

Евгений, повинуясь внезапному порыву, протянул руку вперед, и на его ладони вспыхнул раскалённый огненный шар: он крутился в его руке, словно заведенный волчок, рассыпая вокруг себя пылающие красно-оранжевые искры. Со всех сторон послышались изумленные возгласы его друзей. Евген некоторое время молчал, потрясенный, и наблюдал за огненным шаром, а потом произнёс:

— Меня, конечно, трудно удивить… но, ребята, это нереально круто!

Ещё немного постояв и окончательно придя в себя, он убрал руку из-под пламенеющей сферы, но она не погасла, а неспешно опустилась на каменный постамент рядом с ним.

— Ну что же, продолжим, — это произнесла уже Сильфида. Она махнула рукой, словно провожая кого-то, и молочно-белый фантом, подаривший Жене магию Огня, отодвинулся назад, в тень, став почти неразличимым в атмосфере чертога.

Вместо него с противоположной стороны зала вперед выплыла другая фигура, и в этот же миг небесно-синий свет мягко упал на плечи Антона. Это уже было не настолько неожиданно, и никто из друзей особенно не напугался. Машка подумала, что теперь каждому из них по очереди предстоит пройти этот своеобразный ритуал посвящения, и теперь её снедало любопытство — какой по счёту придет её черед и какую из магий элементов ей предстоит получить в дар.