Людмила Горбенко - Вооружен и очень удачлив

Красавице невдомек, что капсула старенькая, казенная; что за ее рулем пересидело чертей больше, чем кудряшек у нее на голове, и что каждый водитель был со своими заморочками. Один резко рвет с места, другой полчаса ковыряется в замке, третий любит газовать на повороте, четвертый за птицами гоняется.

Наконец Вторая дрожащими руками протянула ключ мне.

— Будь проклят тот день…

— Когда мы сели за баранку этого пылесоса, — поддержал я, перегибаясь через ее круглые колени.

Потом небрежно под углом тринадцать градусов вставил ключ в замок, чуть раскачал, поднажал, одновременно пнул хвостом педаль газа и пристукнул кулаком по панели.

Двигатель послушно заурчал, набирая обороты. Под восхищенные вздохи и визг Второй капсула с прозрачными стенками стремительно пронеслась сквозь толщу земных пород, виляя боками. Дама за рулем — что еще скажешь! Если бы не мои крики «Стой!», «Стой!», мы бы проехали твердь насквозь и выпрыгнули где-нибудь в открытом космосе.

Наконец транспортное средство замедлило свой ход, точнехонько на уровне воды под рекой. Сквозь пол капсулы было видно, что глубина подземного озера значительная, но кристальная чистота воды, отфильтрованной множеством слоев известняка, позволяла видеть даже мельчайшие трещинки на дне.

Вторая только ахнула, и было отчего.

Величественно возвышающиеся по сторонам известковые колонны придавали подземной пещере торжественность тронного зала. На шум изо всех щелей выползли зрители, точнее, слушатели — прозрачные безглазые протеи. Похожие на маленьких дракончиков, они облепили сталагмиты и навострили ушки, прислушиваясь к происходящему. Маленький пещерный сверчок торопливо подбежал к капсуле и ощупал ее длинными усиками. Разочаровавшись в съедобности добычи, он, однако, не убежал, а остался сидеть неподалеку, обиженно поскрипывая.

Мимо меня медленно проплыл в воздухе задремавший от безделья полузакрытый «глаз».

Лирическое отступление.

Все, что происходит в нашем мире, фиксируется с помощью парящих в воздухе «глаз». Люди не в состоянии заметить их, хотя иногда «глаза» подлетают к самому носу объекта, чтобы запечатлеть крупным планом мимику лица или мелкие движения рук. Считается, что «глаза» видят все, хотя, по-моему, это метафора. Угол качественного сферического обзора стандартного «глаза» не более ста пятидесяти градусов, а уж в плохую погоду или в темноте качество передаваемого им изображения падает настолько, что просмотр материала превращается в увлекательный процесс сродни игре в шарады.

Говорят, что где-то в межпространстве существует огромное Всевидящее Око, к которому стекается вся информация от миллиардов маленьких «глаз». Оно видит мир целиком и сразу, панорамно — развернутым в плоский блин, на котором постоянно дерутся, мирятся, рождаются и умирают люди. Но лично я ни разу не видел эту машину и потому имею некоторые сомнения в подлинности слухов.

Вот рядовые «глаза» вполне реальны.

Я щелкнул пальцем по задремавшему «глазу», и он поспешно раскрыл веки как можно шире, притворяясь, что «сна ни в одном глазу».

— Ой, какой миленький сталактитик! — восхитилась Вторая, пихая меня локтем в бок. — Как здесь красиво!

— Действительно, удачное место для закладки, — великодушно согласился я, доставая контейнер. — И русло реки прямо над нами. Клади острым концом на север.

Напарница кивнула, бережно взяла яйцо и с неожиданной силой начала пихать его в ямку, явно не подходящую по размеру. Залюбовавшись ее прелестно закушенной от досады губкой, я чуть не допустил катастрофу.

— Что ты делаешь? — заорал я, опомнившись. — Где твой материнский инстинкт, идиотка? Ты что — подушку перьями набиваешь? Это же скорлупа! Она хрупкая! Доставай теперь его оттуда! Да не так! Бережно!

По понятиям моей помощницы оказалось, что бережно — это выковыривать ногтями. Вырвав у нее из рук драгоценное яйцо (надеюсь, змееныш внутри не очень пострадал), я стал аккуратно пристраивать его на более подходящее ложе. А Вторая тут же начала командовать:

— Пятый! Что же ты так резко? Раскокаешь к ангелам собачьим! Вот так, осторожненько, осторожненько, в это углубление. Балда! Север не там!

— Но разве это не тупой конец? — пропыхтел я.

— Сам ты тупой! Это острый! Или то острый? Нет, все-таки этот. А может, и тот… Ангелы разбери эти яйца! Клади, как есть уже, а то в руках перегреешь!

— А если это не та сторона?

— Плевать! Заведующий инкубатором выдал мне такое яйцо? Выдал! Вот пускай и отвечает! Аминь!

На этой оптимистичной нотке мы и закончили процесс закладки.

Яйцо, уютно устроившееся во впадине, как в гнезде, тускло отсвечивало в полутьме голубым светом.

— Гм! — раздалось в приемнике. — Заложили?

— Заложили! — хором ответили мы.

— Отмечаю в журнале: первый этап операции завершен, — сразу подобрел куратор. — А почему стоим и сопим, ребятки? Полдень на носу, пора тело чертенка забирать. Судя по координатам высадки, оно должно быть где-то неподалеку.

Вторая поспешно занесла стройную ногу, обутую в короткий сапожок на шпильке, над люком капсулы, но я не спешил. Насколько я изучил администраторов, они любят немного сэкономить. Особенно за наш счет. И точно!

— Нечего казенное топливо зря палить, — строго сказал куратор. — Его и так не хватает постоянно. Тут от поверхности всего ничего, давайте своим ходом.

Вторая молча сжала челюсти, но послушно убрала ногу со ступеньки и задраила люк капсулы.

Ни я, ни она, ни даже администратор тогда не услышали, как в тишине подземной пещеры что-то тихо прозвенело.

Только сейчас, на экране, я увидел, как во впадину с яйцом с потолка низвергается настоящий золотой дождь: раз, два, три, четыре… ровно шестьдесят семь круглых монет налипли на скорлупу, словно мухи на липучку. Острый конец яйца вытянулся еще острее, мелко задрожал, словно принюхиваясь, и… деньги исчезли, просочившись сквозь скорлупу!

Вот она, первая ошибка! А ведь заметь мы тогда… но наши прямые гордые спины, к сожалению, не имеют глаз.

— Ты смотри, аккуратнее приземляйся, — предупредил я напарницу. — Все-таки вслепую летим. Мало ли что там на поверхности…

Как в воду глядел!

Я вывернулся из земли наподобие дождевого червяка и плавно опустился на кочку, рядом с которой уже расположился какой-то горожанин. Судя по безмятежной позе, он сладко дрых, но с пробуждением бедняге явно не повезло. Не успел он даже мявкнуть, как со скоростью сбитого дракона на него с неба спикировала Вторая.

— Поздравь с мягкой посадкой! — радостно проорала она, притоптывая каблуком по щеке несчастного.