Эльберд Гаглоев - Во славу Блистательного Дома

Он весьма равнодушно мазнул взглядом по предусмотрительно добытому мной из-под френча ожерелью, тому самому, выданному мне неким тренированным вагигом в качестве пароля со словами: «Всякий узнает, что ты тот человек, с которым интересно разговаривать».

Но чужая воля, а тем более нечеловеческая, как и душа – потемки.

И совершенно игнорируя меня, почтенный металлург обратил внимание на Хамыца, с большим интересом, в свою очередь, осматривавшего местную доменную печь или горн, едва ли не целиком залезая в его огнедышащее нутро.

Возможно, рудознатец Курдалагон и хотел что-то сказать, просто не успел.

– Мастер! – рявкнул вдруг всегда вежливый Хамыц, после чего я совсем перестал понимать, что он говорит. В отличие от почтенного металлурга, который тоже засунулся в это самое жерло и ответил какой-то тарабарщиной. Затем они вылезли из этой жары и продолжили свой высоконаучный разговор, в процессе которого нам с лордом-проректором оставалось только переводить взгляд с одного на другого.

– Почтенный яр, ваш спутник не только воин, но и кузнец?

– Не уверен. Возможно, кто-то из родственников. Хотя...

В этот момент разговор двух апологетов металлургии резко поменял направление. Мастер Курдалагон разглядел меч Хамыца.

– Можно? – вежливо рыкнул он, указывая на оружие.

И чуждый внешним табу Хамыц вдруг насторожился.

– Зачем?

Лорд-проректор придушенно охнул. Хорошая репутация у мастера Курдалагона. Вагиг свел кустистые брови, став сразу похож на товарища Зевса, того самого Громовержца, но, наткнувшись на ясный взгляд нашего певуна, вдруг улыбнулся. Удивительная была у него улыбка. Как луч солнца в грозу. А Хамыцу, ему много и не надо. Он настроение собеседника спинным мозгом чувствует. А мастер еще и добил.

– Таких не видел никогда. – И застенчиво эдак потупился.

Лорд-проректор охнул вторично.

И опять что-то крайне специфическое. Терминология. Тудыть ее в качель. Не до нас им. И нам не до них. Вернее, мне. Этот лорд-проректор в прошлой жизни явно в деникинской контрразведке служил. По философской части.

Вообще-то они здесь неплохо устроились. И вином нас угостили, и заедок натащили. Да и увлекся я. Давно, знаете ли, на отвлеченные темы не беседовал. Да еще и с хорошим компаньоном. Знающий человек поймет. А что не поговорить? Искомый источник вон присутствует. Может быть, не большой знаток я психологии вагигов, но вот то, что Хамыц его заинтересовал, даже мне видно стало. Так что побеседуем мы еще. А здесь такой вот широкомыслящий дяденька, мне бы, главное, на мелочах не проколоться. И во избежание основной темы я все больше абстрактные затрагивал. А лорду-проректору только того и надо. Очень пытливый ум под этой разбойничьей внешностью прятался. Ну а поскольку наш социум в философских сентенциях преуспел, фора у меня присутствовала. Отошли мы к окошку поближе, чтобы прохладней было, вино прихватили и умничали себе в удовольствие. А те двое от своих горнов так и не отошли. Так в жаре этой сокровенными знаниями и делились.

А потом вдруг плавное течение параллельных бесед прервалось.

– Дракончики? Улыбаются?

И мастер Курдалагон через ступеньку понесся к нам, на самый верх аудитории. К окошку поближе. Целеустремленно так понесся. А за ним встревоженной башней Хамыц. Меч в руке. Я сперва встревожился, но вспомнил, что они только что обсуждали его тактико-технические данные. Мощный все-таки тип этот почтенный рудознатец. Наверх мухой взлетел, не запыхался. Уже внимательнее в мое ожерелье вгляделся. Констатировал:

– Прав был давший тебе ожерелье, человек. Нехорошо родне не верить.

– Меня зовут Саин, сын Фаразонда.

– Меня здесь зовут мастер Курдалагон. Кто направил тебя ко мне? – Уже сама любезность. И голос придворного. Нет. Вельможи.

Я покосился на лорда-проректора. Самую малость. Но малости этой вагигу хватило. А лорд-проректор весь обратился в слух. Любопытствующих медведей видели? Потрясающее зрелище.

– Так это ты додумался улыбающихся дракончиков в криницу добавлять?

Я неловко пожал плечами, голову так скромненько наклонил, но искоса на лорда-проректора глянул. Гульнуло у медведя лицо, гульнуло. Не то услышать, похоже, планировал. Интересно тут у них. Не очень-то доверяет ему, похоже, почтенный мастер.

– Вынужден буду поспорить с вами, лорд-проректор.

Вы вежливо, подчеркиваю, вежливо удивляющихся медведей видели? Зрелище!

– О чем же, мастер? – А в глазах холодок недоверия. Нерастаявшая такая ледышка. Но плывущая.

– Сей яр – находка для науки рудознания.

Нас, конечно, всякому учили, в том числе и самообладанию, но не поперхнуться мне стоило немалого труда.

А мастер Курдалагон рукою в лапищу Хамыцу вцепился, как тот стерпел, не понимаю, и вместе со сжатым в ней мечом прямо к носу лорда-проректора и сунул.

– Аксиомой является, что синленит радужный, что в просторечии дракончиками улыбающимися зовется, лишь для придания гибкости изделиям из меди и придания им синего оттенка применяется. Сей же юноша, – (я понял, что юноша – это я), – изыскал термический режим, при котором свойства эти и стали передаются.

Не знаю, то ли убедительная речь, то ли синеватый блеск клинка у самого носа так повлияли на лорда-проректора, но ледок недоверия в его глазах совсем растаял. Очень быстро мыслящим интриганом показал себя вагиг.

– И потому предложу я в свой семинар записаться сему юноше. Теперь же, не согласишься ли ты... – Тут он запнулся. – Саин, сын Фаразонда, поделиться своими знаниями. Для чего предложил бы пока посетить мои покои. Надеюсь, лорд-проректор простит меня, ибо сам он уже частично удовлетворил свое любопытство.

– Но, благородный яр, я надеюсь на продолжение нашей беседы.

– Несомненно, лорд-проректор, обязательно, лорд-проректор.

Мастер Курдалагон жил в небольшом особняке, прямо на территории университета. Небольшой такой особнячок, совсем непохожий на величественные замки, о которых мне прожужжали все уши Тивас и настоящий Саин. Кроме него здесь обитали несколько фигуристых теток, поддерживающих уют и душевное равновесие мастера. Внутреннее убранство достаточно явно указывало на род занятий хозяина. Настолько явно, что если бы не присутствие вышеупомянутых теток, царил бы в доме беспорядок, если не сказать, очень серьезный беспорядок, в просторечии именуемый «бардаком». Как только открылась дверь, сразу стало ясно, что главным украшением дома являются полки. Полки, полки, полки сопровождали нас по всем комнатам. А на полках... Книги, книги, книги. Камни, камни, камни. И изделия из металла. Разные. Старые. Новые. Очень старые. Самые разнообразные по назначению. Нет, я знал, что Хамыц – парень у нас любознательный, пытливый. Но вот что прямо до такой степени! И для чего это, и для какой цели служит вот это, и как жители земли вот этой используют вот это? И мастер Курдалагон с удовольствием давал пояснения, лукаво поблескивая на меня глазами из-под густых бровей. Признаюсь, поначалу я разнервничался, ну а потом... заинтересовался. Очень уж детальными и интересными являлись комментарии почтенного металлурга. Что характерно, как только я по-настоящему заинтересовался, экскурсия тут же пошла веселее, и вскоре мы оказались в зале, стены которого тоже изнемогали от разложенных по полкам книг и экспонатов, но вот стол, явно трапезного назначения, указывал на то, что это все же столовая. Чернильные же пятна на столе намекали на то, что используют его и не по прямому назначению.