Антон Грановский - Война демонов

И вдруг Глеба захлестнула такая жажда жизни, что ему самому стало страшно.

Пусть даже он никогда не вернется домой, пусть еще двадцать лет проживет в этом мире – среди оборотней и купцов-шкуродеров, но все-таки это будет жизнь! Все-таки солнце будет всходить над его головой!

Вдруг сердце нелюдя поможет? Вдруг оно даст ему силы противостоять двуглавому чудовищу?

Глеб еще секунду помедлил, а потом протянул руку, взял с ладони альбиноса сердце убитого нелюдя и впился зубами в теплое сырое мясо.

Солнце медленно поднималось к полудню. Глеб сидел на полу клетки и с тоской смотрел на небо. «Пожалуйста, – беззвучно шептал он солнцу. – Не торопись. Дай еще подышать. Я достойно приму свою смерть, но только дай мне надышаться напоследок».

Когда солнце было в зените, возле клетки остановился низенький кривоногий разбойник и сказал:

– Гляди, ходок, не подкачай.

– Ты о чем? – не понял Глеб.

– Я поставил полкуна серебра на то, что ты продержишься против Драглака две минуты. Уж сделай милость – не подыхай раньше.

Глеб отвернулся.

– Не слушай его, Первоход! – заговорил другой разбойник, останавливаясь возле клетки. – Сдохни сразу! На что тебе эти мучения!

Вскоре у клетки уже собралась порядочная толпа. Разбойники куражились над Глебом, советуя ему побыстрее сдохнуть или продержаться против двуглавого пса как можно дольше.

От каждой реплики на душе у Глеба становилось все тяжелее и тяжелее. Как-то само собой стало очевидно, что этого дня он уже не переживет и что жизнь его кончена. А ведь ему еще даже нет тридцати…

Губы Глеба дрогнули.

Что ж, Глеб Орлов, прощай. Прожил ты свою жизнь бездарно и глупо. Но было в твоей жизни чудо. Такое чудо, какого ты не пожелал бы никому. Даже злейшему врагу.

Кто-то швырнул в Глеба гнилой свеклой. Свеколина стукнула Глеба по плечу и упала на пол.

– А ну – разойдись! – крикнул вдруг кто-то. – Разойдись, сказал! – Свистнула плеть, и кто-то негромко вскрикнул.

– Чего дерешься-то?

– Прочь от клетки! За Первоходом идем!

– А драться чего? Вот погоди, пожалуюсь Самохе, он тебя Драглаку скормит.

– Гляди, как бы тебя самого не скормил!

Разбойники загоготали. Двое высоких крепких мужиков оттеснили их плечами и подошли к клетке.

– Ходок! – крикнул один. – Ходок! Сюды смотри, когда кличут!

– Выходи, тля! – рявкнул другой. – Пес заждался, уже грызет железные прутки!

Глеб поднялся с пола и, отряхнув одежду, побрел к выходу. Не дойдя до дверцы одного шага, он остановился и глянул на нелюдя Белнона.

– Иди, – прошептал тот одними губами. – И верь в лучшее.

Глеб повернулся и шагнул в руки палачей.

Те сразу скрутили Глебу руки за спиной и стянули запястья веревками. Глеб поморщился.

– Это еще зачем? Нешто смогу убежать?

– Кто тебя знает, – неприязненно проговорил один из охранников. – Вдруг в зверя обратишься да в лес поскачешь.

– Обращусь? Ты что, разбойник, белены объелся? Я же не колдун.

– А для меня что колдун, что ходок – одной грязью мазаны. Топай давай!

Он толкнул Глеба в спину.

Это была довольно большая площадка, почти идеально круглая, метров пятнадцать в диаметре, со всех сторон огороженная непроходимой стеной бурелома и острых веток. Внутрь площадки вел единственный вход, который задвигался снаружи тяжеленным дубовым заслоном.

Двое разбойников развязали Глебу руки и втолкнули его на площадку. Пробежав несколько шагов, Глеб едва не упал, но устоял на ногах.

За спиной у себя он услышал глуховатое рычание. Быстро обернувшись, Глеб увидел пса. Ростом он был раза в полтора больше самого здоровенного ротвейлера. Под короткой блестящей шерстью перекатывались вздутые бугры мускулов. С острых, как гвозди, зубов капала на землю слюна.

Глеб привычным жестом потянулся к мечу, но вспомнил, что безоружен, и убрал руку. Ни меча, ни кинжала, ни ольстры. Рассчитывать приходится лишь на свои силы, а в сравнении с силами двуглавого пса они – ничто.

Пес шагнул вперед, не спуская с Глеба свирепых, голодных глаз. Слюна из оскаленных пастей обильно полилась на землю, и Глеб понял, что пес голоден, а значит, биться будет не на жизнь, а на смерть. Это сводило шансы Глеба на выживание практически к нулю.

Глеб огляделся. Над буреломом, на высоких скамьях – таких высоких, что над острыми, как ножи, ветками, торчали лишь взлохмаченные головы, – уже восседали разбойники. Человек сорок, крепкие, наглые, с довольными рожами.

– Грызи! – крикнул один.

– Рви! – завопил другой.

– Убей! – рявкнул третий.

Пес сделал еще шаг, пристально разглядывая Глеба. Будь они в Гиблой чащобе и будь у Глеба в руках ольстра, зверь, скорее всего, не решился бы напасть. Запах ольстры хорошо известен нечисти. Но сейчас Глеб был безоружен и пах всего-навсего человеком – лакомой добычей для любого обитателя Гиблого места.

Глеб, стараясь не смотреть зверю в глаза, попятился назад.

– Драглак! – хрипло проговорил он. – Не знаю, понимаешь ли ты хоть слово из того, что я говорю, но…

Пес пригнул обе головы и глухо зарычал. Глеба обдало холодом, сердце учащенно забилось.

– Мне не нужна твоя жизнь, – сказал Глеб, стараясь говорить спокойно. – А тебе не нужна моя.

Это, конечно, было враньем. Драглак с радостью растерзал бы Глеба и набил его мясом свое отощавшее от голода брюхо.

Однако зверь прислушивался к словам человека, и Глеб решил продолжать в том же духе. В голову ему пришли строчки из старого мультфильма, который он видел в детстве.

Глеб облизнул пересохшие от волнения губы и торжественно произнес:

– Мы с тобой одной крови – ты и я!

Из глотки чудовища вырвался рык, и в следующее мгновение зверь бросился вперед.

Отточенная годами тренировок реакция не подвела Глеба и на этот раз. Он быстро сбросил с плеч свой коричневый поношенный плащ и, орудуя им, как матадор красной мулетой, стал гасить атаки пса.

Разбойники засвистали и загоготали.

Пес ревел и брызгал слюной от бешенства, но все его попытки схватить Глеба заканчивались ничем. На лбу Глеба прорезались морщины, а разбитые губы беззвучно прошептали: «Думай, Орлов, думай!»

Задушить пса невозможно – шея у него крепкая и толстая, будто у быка, к тому же шей этих у чудовища – две. Глеб готов был отдать полжизни за самый дерьмовый, ржавый и тупой нож, но где его возьмешь, этот нож?

С каждой минутой шансов выжить оставалось все меньше и меньше. Глеб чувствовал, что выдыхается, а атаки пса участились и стали изощреннее.

Теперь уже, разгадав тактику Глеба, Драглак не бросался наобум, а действовал расчетливо, выискивая в обороне человека, вооруженного лишь дырявым плащом, слабые места.